Час героев - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 27

Полковник помолчал и потом добавил:

– И этот снайпер...

* * *

На столе, в модуле, который занимал полковник, были разложены карты. Самые разные, в том числе и старые, туристические, местные. Было и много снимков.

– Вот это – то место, где находимся мы. Это садоогороды, тут местным давали землю, небольшие участки, и они ее возделывали, чтобы питаться. А вот это – район железнодорожного вокзала, тут он проявился в последний раз.

– Давно?

– Семь суток назад.

Нули присвистнул.

– Он ушел.

– Никак нет, – сказал полковник устало, – вчера он убил польского дополковника на Краснодонской. Выстрел из развалин.

– Может, это кто-то другой?

– Выстрел из русской снайперской винтовки с глушителем, – полковник открыл шкаф, достал странно выглядящую винтовку с глушителем, закрывающим весь ствол, и русским оптическим прицелом в металлическом корпусе, – вот из такой. Видели когда-нибудь?

Ганнери-сержант принял оружие, осмотрел.

– Русский снайперский автомат. Только в специализированных журналах видел.

– До четырехсот метров он вполне точный, но самое главное – он бесшумный, мы проверяли – со ста метров не слышно уже ничего. Есть режим автоматического огня, пуля со стальным сердечником пробивает натовскую каску. Для городского боя в самый раз. Мы считаем, что снайпер был ранен, возможно, контужен, где-то отлежался и вышел снова на охоту.

Нули положил русский автомат на стол.

– Снимки, сэр?

– Вот.

Ганнери-сержант принялся перебирать спутниковые снимки.

– Мы думаем, что он хорошо подготовился. У него несколько лежбищ и несколько стволов. Мы считаем, что он может перемещаться по городу открыто, вероятно, в форме военнослужащего польской или украинской армии.

– Красный Крест?

– Их пока здесь нет. Рано.

Правильно, надо уничтожить улики...

– У него несколько явочных квартир с местными, преданными ему людьми, несколько тайников с оружием. Вероятно, этот человек рассчитывает продержаться в городе еще какое-то время.

– Зачем?

– Черт его знает. Русские – странные люди. Знаете, где мы нашли этот автомат?

– Нет.

– Этот автомат найден в частном секторе, при зачистке. Агентурная информация, совершенно по другому поводу.

– Владелец дома?

– Владелица. Не русская, мы полагаем, что это сербка. Хотя можем ошибаться. Взять ее живой не удалось...

* * *

Мартинсон, пока Нули встречался с полковником, уточняя план предстоящих действий, – обживал модуль, который выделили им – хоть это жилище всего на несколько дней, все равно его надо обжить, сделать максимально комфортным, точно так же как земляную нору, в которой они иногда проводили по нескольку дней в ожидании цели. Он смочил руку, прошелся по модулю, определяя, где дует, потом раздобыл жидкий герметик и загерметизировал дыры. Потом принялся за оружие – хоть его чистили перед отъездом, все равно надо было снять с него лишнюю смазку и проверить, как оно перенесло дорогу. Обязательно пристрелять – но это потом.

Нули вошел, когда офицер Мартинсон заканчивал возиться с их новой игрушкой – «Barrett M107» c комбинацией ночного и оптического прицела и глушителем AAC CYCLOPS. Эта винтовка как нельзя лучше подходила для самой опасной работы, которая им выпадала, – для охоты за вражескими снайперами.

– Ну?

– Это он.

Мартинсон покачал головой.

– Забудь. Раз и навсегда.

– Черт возьми, это точно он!

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую...

Уоррент-офицер не знал, что сказать – и в конечном итоге не сказал ничего, знал – бесполезно. Уже пробовал.

– Есть что-то полезное?

– Нет. Но это неважно.

– Собираешься дать сигнал?

– Да...

– Лучше бы ты был не прав.

– Почему?

– Потому что, если ты прав – кому-то из нас скоро прострелят задницу...

Нули внимательно смотрел на напарника.

– Если хочешь – я пойду один.

– Да куда тебе – одному...

– Это верно...

На город опускался туман. Белая мгла, скрывающая истерзанный боями город и позволяющая забыть. Забыть боль, ужас, страх. Забыть все то, что ты уже совершил, и не думать о том, что еще тебе придется совершить. Забыть о том, какую цену ты уже заплатил – и не думать о том, какую цену ты еще заплатишь, хотя, кажется – что тяжелее уплаченного ничего нет, что на это – можно купить все богатства мира.

Забыть...

Самым опасным было – ночное патрулирование. Комендантский час... тени на улицах израненного, с честью погибшего в бою города. Крысы... ночью у крыс было настоящее пиршество, потому что завалы еще не разобрали, а людей на улицах почти не было. Крысы – извечные спутницы беды...

Им дали «Хаммер», старый, из тех, что американская армия раздает по программе «Вооружи и обучи», небронированный... ну да ничего, повесим броники на дверцы, не впервой. А вот пулемет был солидным – «Браунинг М2», к которому патронов было – всего две коробки и с которым мало кто умел обращаться. К пулемету поставили что-то типа охотничьего фонаря-прожектора, чтобы освещать развалины. Второй машиной был «УАЗ», старый, оставшийся чуть ли не с советских времен, милицейский, с которого срезали верх. На патрулирование шли целым отделением, еле втиснувшись в две машины – в «Хаммер», кстати, влезло меньше людей, чем в «УАЗ», он только с виду большой – на самом деле в салоне трансмиссионный отсек полметра шириной, не насидишься. С ними пошел и польский офицер, поручик, любимым выражением которого была «курва блядна». Его так и звали за глаза – курва блядна.

Кто был в патруле? Те, кто остался в украинской армии. Армию раскололи – как и страну – еще до того, как началось. Уже в десятом году стало понятно, что страна – банкрот, правительство «помаранчевых» за несколько лет своего правления довело страну до ручки. Мост между Востоком и Западом, исконная роль Украины, на которой можно было не только выживать, но и жить, и неплохо жить, – прокладывался не поперек реки, а вдоль, людей раскалывали, харкали в самое святое, теребили самые болезненные темы – УНА-УНСО, голодомор. Ищенко был из тех людей, которым неймется, которые имеют свою теорию и с гордостью несут ее людям, не видя, что все вокруг крутят пальцем у виска, они то открывают крышку гроба, то вколачивают в нее последний гвоздь. В отличие от Ищенко, «леди Ю» была умной, хитрой, «прохаванной» дамой, она не верила ни во что: ни в бога, ни в черта, ни в Россию, ни в голодомор, и делала свои делишки, умудряясь перекрашиваться так, как это нужно согласно требованиям момента. В десятом до кресла президента она не дотянулась совсем немного, сразу после этого «помаранчевые» ушли в оппозицию, весомость их нападкам на власть придавало то, что отношения были уже испорчены, и кредиты уже получены и проедены (а то и разворованы) – а вот возвращать нечем. Потому что кризис, и Украина подошла к нему совершенно не в лучшем виде, без запасов, скопленных на черный день, отягощенная немыслимыми обязательствами, как международными, так и социальными. Нарушить некий «социальный контракт», заключенный еще предыдущим правительством – новое правительство не могло, хотя и исполнять популистские обещания тоже было невозможно – дело просто закончилось бы еще одним Майданом. Попытались повысить налоги... безуспешно, это была не Россия, люди уже почувствовали вкус к уличной власти, вышли – с конкретными требованиями, организовались очень быстро, их поддержали в Раде, «леди Ю» всегда была за любой кипеж, кроме голодовки. Начали резать дотации регионам, под удар в этом случае попали самые дотационные – западная, исторически самая промышленно неразвитая часть Украины, там в основном был только легпром, разваленный капитально ради китайского шмурдяка. Полыхнуло – практически сразу и пошло по нарастающей. Без вариантов. Моментально возник «чехословацкий вариант» – раздел страны, только каждая из сторон видела его по-разному. Восток – отделить запад Украины, бывшие польские и австро-венгерские земли, Запад – отделить бывшие части России, переданные в Украину Лениным, почему-то оставить за собой Крым и мало того – потребовать мифическую, неизвестно с какого перепугу взявшуюся компенсацию с Востока Украины. Или с России – как выкуп за приобретение исконно русских территорий... «помаранчевые» никогда ни перед чем не останавливались, даже перед торговлей собственной страной, торговлей Родиной. Обсуждение подобного вопроса в Раде сорвалось в обструкцию и рукоприкладство, выплеснулось на улицы, где ждала своего часа раздраженная толпа. Первый мятеж – мятеж двенадцатого года – удалось подавить, но проблемы не были решены, они были загнаны внутрь, обострены до предела. Пролитая на Банковской и на Крещатике кровь стала водоразделом, после которого примирение уже не было возможным. Добытый дубинками, пулями и водометами мир продержался меньше двух лет, соседи решили «оказать помощь», бандеровцы – эту помощь приняли точно так же, как до этого приняли помощь от Адольфа Гитлера. Львовский путч оуновцев перерос в гражданскую войну.