Период распада - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 82

Самое интересное было в том, что нефтяные поля Киркука были расположены на стыке зоны расселения горно-турецкой и суннитской общин Ирака и совсем рядом с шиитской зоной влияния. Жирный кусок, расположенный на равном расстоянии от трех собачьих стай — разве можно предполагать, что за него не будет схватки? А будет — так это и хорошо. Пусть хоть до последнего человека перебьют друг друга.

Отвлекшись от мыслей — все-таки они на работе, капитан Гуль снова уделил внимание большому прибору наблюдения, похожему на бинокль, только большой…

Это была классическая снайперская засада. Ну, или почти классическая. Их машина — большой «Шевроле Субурбан» с бронекапсулой внутри, стоял в паре километров от них, на обочине второстепенной дороги, которая отходила от большой бетонной, построенной при Хусейне магистрали и вела к нескольким небольшим селениям. «Субурбан» «сломался» — об этом неопровержимо свидетельствовал поднятый капот и что-то делающий в моторе старший лейтенант Шенкал. Еще один офицер сидел в бронированной, кондиционированной прохладе салона, вел общее наблюдение и корректировал ход операции. Машина стояла на холме, через который шла дорога, и с занятого ими места было все видно в радиусе нескольких километров. На переднем сиденье спал еще один офицер — сменщик. Наконец больше чем в километре от «Субурбана» в «чистом поле» занял позицию Эрим, вооруженный снайперской винтовкой калибра 338. Рядом с ним в снайперском гнезде находился капитан Гуль, он работал корректировщиком огня, работа не менее важная, чем работа самого снайпера. Половина точного выстрела зависела от работы корректировщика, он должен был «выдать» цель, то есть найти ее и сообщить поправки, необходимые для точного выстрела.

До цели было примерно тысяча триста метров…

В Курдистане почти никогда не было американских солдат. Они были в самом начале вторжения, когда наступали со стороны Турции, заходя в тыл Саддаму — на случай, если с фронта развернутся тяжелые бои. Однако грозный некогда режим рассыпался при приближении американских дивизий, как карточный домик, американцы прошли дальше и оставили эту землю курдам — строить здесь первую в истории их народа государственность. Потом тут встали британцы — но их было немного и они почти ничего здесь не делали. Сопротивление было южнее, здесь иногда месяцами ничего не происходило…

Тем удивительнее было видеть свернувшую с дороги колонну американской бронетехники, состоящей из тяжелобронированного «Хаммера» и автомобиля MRAP, трехосного, уродливого и похожего на бульдога. Эта колонна ехала по шоссе, турки даже не обратили на нее особого внимания — как вдруг головная машина резко вывернула с трассы и, скатившись под откос, пересекла небольшую канавку, выезжая на ту же дорогу, на которой стоял и «Субурбан». До него было не меньше трех миль…

Первым заметил опасность старший лейтенант Шенкал — не закончив «ремонт», он соскочил с таранного бампера, захлопнув крышку капота, в одно мгновение ввалился на водительское сиденье, готовый к действию.

— Наблюдаю колонну, две машины с тыла.

Офицер-координатор опустил бинокль, оглянулся. Через затемненные стекла «Субурбана» ничего не было видно…

— Что за машины?

— Американские. «Хамви» и большая.

Черт…

— Бер [95] — главный, молния для Бера-один.

Рация, как это и полагалось, была у корректировщика — у капитана Гуля. Снайпера ничего не должно было отвлекать от его работы. Услышав «молния» — экстренный вызов, капитан нахмурился…

— Бер-один — Беру главному, принимаю отчетливо…

— Бер-один, возможная опасность с тыла — колонна, две машины, бронированные, опознанные как американские.

— Бер-главный, принял. Наши действия?

— Бер-один, затаиться и ждать! В случае чрезвычайной ситуации — уходите самостоятельно.

— Бер-главный, принял.

Капитан мрачно оглянулся по сторонам, пытаясь оценить маскировочные свойства их убежища. Свойства эти были хреновыми — более чем. Если в горах Турции, лесистых холмах Ичкерии или Крыма снайпер может спрятаться так, что не найдешь, пока не наступишь, — то здесь, на иссушенной солнцем земле плоскогорья спрятаться почти невозможно. Ночью они выкопали стрелковую ячейку для двоих, накрыли все это маскировочной сетью, и больше ничего сделать было нельзя. Такая позиция невидима метров с четырехсот, но не более, и если начнется прочесывание, то их, несомненно, обнаружат. Если уходить… тут на несколько километров ни одного мало-мальски пригодного укрытия. А на американских машинах — пулеметы. Крупнокалиберные. Что пуля такого пулемета делает с телом человека — капитан Гуль знал, и на себе все это проверять не собирался. И отбиться при помощи снайперской винтовки не удастся, машины бронированные. Остается только сдаваться, пока что они ничего не сделали, и максимум, что могут сделать американцы, — это отобрать оружие и вышибить из страны с волчьим билетом. Ну и… задание провалится. Не хотелось бы.

— Что там? — Снайпер оторвался от прицела, повернулся боком, достал из нагрудного кармана маленький пузырек, чтобы закапать себе в глаза лекарство, помогающее от усталости глаз.

— Американцы… Принес черт.

Эрим заморгал усиленно глазами — то ли от лекарства, то ли от удивления.

— Им-то что тут надо?

— Вот у них и спросишь.

— Мы что — собираемся сдаваться?

— Если хочешь — можешь повоевать, там две бронемашины. А я предпочитаю сдаться…

Американские автомобили — на каждом была башенка с пулеметом — затормозили очень грамотно, одна чуть в удалении, чтобы прикрыть огнем, а вторая съехала с дороги и остановилась в двадцати пяти метрах от «Субурбана», чтобы не перекрывать линию огня первой и чтобы не попасть под удар, если «Субурбан» окажется заминированным. Ганнер в Хамви целился точно в незнакомую машину, его не было видно в массивной, уродливой бронированной надстройке на крыше Хамви, но ствол пулемета был нацелен точно на чужую машину…

— Что им надо…

— Машина исправна? — вопросом на вопрос ответил координатор, известный участникам операции не по имени, а по многозначительной кличке Забит [96] . Он не был офицером спецназа, все его знали только как Забита, без должности и без звания. Однако не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, в каких структурах служит Забит. МИТ, Милли Истихбарат Тескилати, турецкая внешняя разведка.

— Исправна, только завестись нам могут не дать…

Забиту внезапно пришло в голову, что это могут быть и бандиты. Американцев здесь не было уже давно, на их бронемашинах ездили представители иракской центральной власти, здесь не имеющей почти никакого авторитета. Среди тех, кого навербовали в новую «Республиканскую гвардию», было полно откровенных бандитов, тем более что большая часть архивов перед падением режима была сожжена, а одним из последних распоряжений Саддама на посту главы государства было — выпустить из тюрем всех уголовников. Усугубили и американцы — достаточно было прийти к ним и заявить, что ты сидел в тюрьме по политическим мотивам, чтобы получить новый паспорт и место в полиции или армии нового Ирака. Проникшие в силовые структуры бандиты сбивались в преступные группировки, грабили на дорогах, крышевали бизнес, который тут еще остался. Американцы еще пытались это сдерживать, когда по-настоящему тут присутствовали, но когда вывод временно расквартированных частей был завершен, центральная власть тайно дала бандитам свободу. Те, кто сидел во Дворце Республики в Багдаде, отчетливо понимали, что никакой опоры в стране, кроме этих вооруженных и натренированных американцами вооруженных формирований, нет, и если они будут запрещать полиции и армии «зарабатывать деньги» — те просто устроят государственный переворот и скинут их. А бандиты, чувствуя безнаказанность, наглели день ото дня.