Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - читать онлайн книгу. Автор: Александр Самохвалов cтр.№ 51

Всаживаю короткую сбоку в светлое худое брюхо. Осталось шесть. Как в той детской песенке. Про негритят. Что на море [154] . С выбыванием. Напарник бьет по выходящему вторым из пике, но как-то неубедительно. Патроны? К БСам у нас всего-то по полторы на ствол. Сотни. Маловато будет! Особенно при недоразвитости персональной жябы. Тем не менее задел ли его напарник, то ли нет, но оба «зеленых сердца», кажется, намылились уходить. За ведущим хорошая полоса. Моя работа. Очередная смена на подходе.

Без особых проблем – при всей своей скорости, впрочем, как раз таки именно из-за нее «мессер» довольно неповоротлив в ближнем бою – уворачиваясь от трасс сразу пары все еще следующих один за другим «худых», вижу атаку другой пары на потерявшую высоту «чайку». Та, как обычно, выполняет боевой разворот, выходя на встречный курс. Движок позволяет и без запаса скорости. Но не стреляет. И – не отворачивает. Удар, обломки… То, что осталось от биплана, летит в одну сторону, то, что от «мессера», большей частью в другую, остальное сыплется вниз. Проносясь сквозь бренные останки, ловит что-то и ведомый «худой». Несмертельно, но уходит. На запад. Еще две пары в явной панике взвиваются ввысь. Похоже, пытаются осознать. То, что только что произошло. Светлая память… Хороший был, видимо, парень. И летчик отличный. Наверное, мог бы и еще фрицев понасбивать, размен один в один не для таких, вообще-то. Но! Недаром фашики совсем вскоре уже после начала боялись к нашим ближе сотни метров подходить [155] ! А потеря наглости для таких смертельна. Агрессоры. По сути своей шпана…

Вот и сейчас. Их четверка, я один. Но не атакуют, ждут. Когда еще четверка подойдет. Ничо. Больше народу – меньше кислороду. Однако проблема. Как пел Семеныч, «бензин, моя кровь, на нуле». Так, четверка с запада, а эти, что наверх ушли, выходят на встречный им. Курс. Похоже, хотят одновременно и с двух сторон. А мы в лобовую! Что, свежа память?! Не ндравица! Отворачивают и уходят вверх, не доведя пикирование до атаки. А у меня благодаря этому остается как раз вдосталь времени на то, чтобы, в который уже раз повторив тот самый, безобразно заигранный сегодня финт с боевым разворотом, убить ведущего вновь прибывшей группы и снова прослаломить между оставшейся тройкой. Похоже, однако, ушедшая от лобовой четверка заполучила по радио полновесных, или стыдно стало, но, не набрав толком высоты, они пытаются атаковать на виражах, бестолково, но их с теми тремя, что тоже вернулись, семеро, и бензин, блин, бензин! К тому же, выдав последнюю куцую очередь, замолкли «бээски», а «сто десятые», прекратив блокировать аэродром, присоединились к всеобщей катавасии, ходя кругами чуть в стороне и выжидая момент. Крылатым телом своим бешено вьюсь среди очередей и чешуйчатых камуфляжей, умудряясь избегать попаданий – и только… Мир сузился до пределов, очерченных текущей схваткой, движок засбоил уже разок на особо крутом выверте, будто сердечко при аритмии, вот-вот обрежет. И вдруг – сверху. Угрозы оттуда не ощущалось никакой! Совсем без малого не задев мне правую плоскость, беспорядочно сваливается что-то непонятное, разбрасывая обломки и пуская дымы. Вот так и гибнут обычно асы – не от особо мастеровитого противника, а волею тупого случая… Не умаляя заслуг Кожедуба с Покрышкиным, им еще и везло. Было много не хуже их, но – зенитный снаряд с первого залпа, отломившаяся из-за забитых кувалдой болтов плоскость, обычная авиакатастрофа при перелете пассажиром, как у Мельдерса в той реальности, или дурацкая бомба, как у него же в этой. Мысли текут неспешно, потому что движок обрезало, и я, успев быстрыми кренами из стороны в сторону уклониться от пары вялых атак, планирую на посадочную. А в небе властвует четверка «яков». Неведомо откуда взявшихся, но с хорошим запасом высоты и скорости прошедшихся сначала верхом и теперь, широченным виражом, пробивающих пространство моего воздушного боя насквозь. От недавно еще гордой шестерки «худых» – одного я все же успел вывести из боя той последней куцей очередью – осталась тройка. На всех парах уходящая на запад. Наученные уже горьким опытом «сто десятые» намылились туда же еще раньше, то есть сразу как только, и «яки» азартно бросаются вдогон.

Я же, выпустив шасси, спокойно сажусь в пологом планировании на в очередной раз – несильно – пострадавшую от бомб ВПП аэродрома Жабчицы. Запущенный адреналином компутер в башке все еще пашет, так что умудряюсь точно просчитать не только посадку, но и заезд, по инерции, на родную стоянку. Пижонство, конечно, но – выпендрон нам не чужд, как говаривал один мой приятель в том будущем. Не совсем так, правда, он это излагал… впрочем, неважно.

Когда машина остановилась, некоторое время просто сижу в кабине, наслаждаясь ощущением абсолютной полноты бытия. Как же это все-таки здорово – жить! Особенно после того, как едва не умер. Затем, отстегнувшись, рывком поднимаюсь с парашюта, откидываю боковую панельку и спрыгиваю по плоскости на землю. Коля уже ждет и, едва увидев поднятый вверх большой палец моей правой руки, с просиявшей радостью чумазой физиономией бросается к капоту. Я же топаю к КП.

Первым попадается навстречу Жидов. Стоит передо мной – не пройти – и внимательно так смотрит. В глаза. Вид у него при этом какой-то особенно унылый и грустный. Покинутый, что ли. После чего внятно произносит: «А пошел ты…» – и неспешно утопывает в сторону столовой. На КП рулит новый уже капитан. Раньше не встречал. Довольно рослый и крепкий, лицо мужественное, крупный прямой нос, кажется, пострадал, в драке, что ли, но совсем слегка, взгляд чуть прищуренных глаз внимательный и жесткий. Представляется – старший политрук Сиротин. Вячеслав Федорович [156] . Ну да, у него же шеврон на рукаве… Комиссарский. Звезда. Серпасто-молоткастая. Когда шагнул ко мне, понял, почему не в небе. Хромает шибко. Ранение в ногу, не тяжелое, похоже, но летать с таким – только «мессеров» радовать. Доложился, как положено. Пошли вопросы, но излагает спокойно, не матерясь. Совсем. Люблю, когда так. Объясняю для тупых, что забыл переключить, на четырех тысячах, высотный корректор, из-за чего стал ненормально работать двигатель, решил было вернуться на аэродром, но по дороге вспомнил про корректор и вернулся выполнять поставленную боезадачу. Бомбы и РСы взял с собой тоже по недомыслию, пришлось использовать, по немцам разумеется. Не конкретизируя. Только факты, по минимуму. Сообщил, впрочем, что Брестская крепость продолжает сопротивляться. Уточнив, уверен ли, и получив в ответ «да», политрук сразу бросился к телефону. Докладывать. Судя по стойке «смирно», высоко куда-то. Интересная особенность, давно заметил, когда кадровые разговаривают с вышестоящим, всегда становятся во фрунт, хотя по телефону этого и не видно. Кроме наших. В ОРР, наоборот, считалось особым шиком докладывать «строевым» голосом, комфортно развалившись на чем-нибудь сугубо неуставном. У стоящего тут же Толманова, ну, зампотеха, узнаю, что полк, в составе четырнадцати машин и с Савченко во главе, отправлен приказом сверху штурмовать фрицевские колонны. В районе Слуцка. Оставалась только дежурная тройка. Ведущим лейтенант Рябцев. Петя [157] . Оказывается, это у него уже второй таран. Железный мужик. Был.