Ушелец - читать онлайн книгу. Автор: Максим Хорсун cтр.№ 46

Вероника не пользовалась косметикой. На светлокожем лице виднелись рубцы заживающих ссадин. Как бы в резонанс строгой одежде, она уложила светло-пшеничные волосы в простую прическу. И закрепила ее дешевыми девчоночьими заколками.

Глядя на эту девочку (девушку, молодую женщину), Раскин испытал жгучее желание провалиться сквозь палубу и еще дальше — в космос. Он по-прежнему валялся под капельницей, поверх одеяла, в трусах и футболке. Со столетней щетиной на щеках. Немолодой, скверно выглядящий, а теперь еще и прикованный к койке человек. Тираннозавр на границе эпох.

Павло прекратил треп о кознях всемирного еврейства и разделе масонами Большого Космоса, громко хлопнул себя резинкой от трусов по покрытому черной порослью животу и захихикал:

— Бедная крошка Элдридж! Так мечтала вытащить своего папашу! — он повернулся к Раскину. — Так что теперь тебе придется ее удочерить. Ну, после всего того, что между вами было.

Вероника ни словом, ни жестом не дала понять, что ехидные слова Павло попали в ее уши.

— Ты восстанавливаешься? — спросила она Раскина просто и без обиняков. Неожиданно он понял, что холодный тон Вероники и сам вопрос, касающийся того, что с ним происходит с «технической» стороны, его обидел. Во сто крат приятнее было бы услышать обычное «как дела?», лениво-неформальное «как ты?» или даже насквозь американское «ты в порядке?». А так, словно обратилась к роботу.

— Восстанавливаюсь, — поспешно пряча под одеяло узловатые ноги, подтвердил Раскин.

— Прекрасно, — Вероника качнула головой. — Ты — серьезный спец, если прошел через Забвение. И быть может… — она задумалась. — И быть может, — продолжила через несколько секунд, — что все не так уж плохо… Но сначала я хотела бы увидеть тебя в форме. Ладно?

— Лучше определимся сейчас, — пробурчал Раскин, глубже забираясь под одеяло. — Вы все мне — поперек горла. Особенно мой незатыкаемый земляк. Он говорит обо всем о чем угодно. Но ответить на прямой вопрос почему-то не в состоянии.

— Конечно. Он не имеет полномочий давать тебе конкретную информацию…

— И шайтан с ним! Я хочу знать, кто вы такие и что вам от меня нужно! — Раскин понимал, насколько жалко звучат требования из уст забившегося под одеяло нездорового человека. Особенно когда ему приходится повышать голос.

Вероника упрямо поджала губы.

— Как только Томас тоже… окажется в форме, он объяснит тебе все. А пока, — она посмотрела в глаза Раскина, — спи, ешь и набирайся сил. Волноваться за свою жизнь у тебя нет причин. Если ты сам не прервешь… восстановление. Я слышала, модифицированные колонизаторы на это способны.

Раскин отметил, что она заменила привычное в обиходе слово «мутант» эвфемизмом.

— Вероника, кто вы? Люди или чужие? — спросил он напрямую.

Павло запрокинул голову и звучно расхохотался.

— Я ему… про борщи со сметаной… А он мне — чужой! — выдавил сквозь смех.

— Свои, свои, — улыбнулась Вероника. Ее глаза немного оттаяли. — Мы — люди, я бы на твоем месте не сомневалась.

— Вероника, я ведь не простой уборщик риса из Южного Китая. Вы пользуетесь технологиями, которые никогда не применялись в космосе людьми, и в то же время ваше ручное оружие — какие-то кустарные автоматы. Вы не принадлежите ни к одному силовому ведомству Федерации, — это легко понять, глядя на ваши повадки. И если вы спросите мое мнение, я отвечу, что больше всего вы напоминаете либо отряд плохо законспирированных инопланетян, или же головорезов с большой дороги. Только на этой дороге вы привыкли иметь дело совсем не с жителями Земли…

— Мы и есть — головорезы, — согласилась Вероника. — И не первый год режем головы Треугольнику во имя твоего спокойного сна и сна твоих родных. Причем, ты прав, не в пространстве людей, поэтому на Земле о нас знают немногие.

— У меня нет родных, — почему-то вырвалось у Раскина. Неужели с этими светлыми глазами он решил быть откровенным?

— Тем лучше, — вновь холодно отреагировала Вероника. — Быть может, ты станешь нам полезным…

— Я не так давно согласился быть полезным, — ответил ей Раскин, — и чем это все закончилось?

Вероника покачала головой.

— Пусть с тобой говорит Томас, — решила она.

— Как его голова? — поинтересовался Раскин.

Вероника подняла и опустила плечи.

— Таги делает все, что в его силах. Томас крепкий, я думаю, что он поправится быстро. Хотя у него, конечно, нет таких регенеративных способностей, как у тебя.

— Ты много знаешь о мутантах, верно? — спросил Раскин.

— Не очень. А мой отец, он и вправду был неплохим парнем?

— Эй-эй! — вмешался Павло. — На этом месте вступает оркестр: звучит незатейливая, но одновременно трогательная…

— Заткнись, Павло! — бросила Вероника. Вновь повернулась к Раскину. Сказала: — Я рада, что тебе уже лучше. Будь другом, восстанавливайся скорее!

Раскин поблагодарил. В душе он остался доволен, что Вероника Элдридж не пожалела для него пары теплых слов. Пусть хоть и в конце разговора.

Космос — велик и холоден. Он жадно поглощает любое тепло. Выпивает его вакуумом, втягивает в прорвы черных дыр. Поэтому тот, кто излучает тепло, рискует оказаться опустошенным в первую очередь. А значит, здесь нужно быть холодным, замкнутым и компетентным. Жизненно необходимо. Иначе рискуешь превратиться в трухлявый хитиновый экзоскелет, осушенный одним глотком пауком-Вселенной.

— Как тебе наша Элдридж? — не замедлил спросить Павло, как только за Вероникой закрылась дверь. — Командир «скаута»! — он скривил губы. — Знаешь, оба бойскаута из ее экипажа — давно покойнички!

Раскин не ответил. Ему не хотелось говорить о дочери своего давнего товарища с этим человеком. Да и с кем бы то ни было еще. Вероника покинула пропахший мужским потом и лекарствами лазарет, но ему казалось, что на том месте, где она только что стояла, осталось светлое пятно. Солнечный зайчик на металлической переборке.

— Спал с ней два раза, — поделился Павло. — И в третий раз тоже бы не прочь, если бы дала. Не дает чего-то! Ты знаешь, она вообще лесбиянка. До сих пор бредит какой-то или Ирой, или Ирен. Тоже капитаншей эта Ирен была… Так вот, со мной легла ради эксперимента. Да и от скуки — женщин у нас маловато будет…

— Она что, называла тебя в постели женским именем? — спросил сквозь зубы Раскин.

— Ну и сука же ты, Федя! — обиделся Павло.

Раскин вздохнул с облегчением. Он понадеялся, что не услышит бодрый басок Павла, ну, хотя бы до ужина. Не тут-то было.

— Она же из женской летной академии! — таким тоном, будто сказанное все объясняет, продолжил Павло. — У них там это… — он вывалил алый, как у собаки, язык и поболтал в воздухе его кончиком, — обычное дело. Все равно что для нас — гонять шкурку. — Он встрепенулся от внезапной мысли. — Ты, кстати, если захочешь погонять, — только скажи. Я отвернусь. Всего-то!