Ушелец - читать онлайн книгу. Автор: Максим Хорсун cтр.№ 2

Тут же дверь за спиной продавщицы распахнулась, и из полумрака подсобки показался лобастый негр баскетбольного роста. Он был одет в одни помятые шорты — красные, словно советский флаг. Именно они сначала бросились в глаза Раскину, а затем уже — помповое ружье, которое держал в руках Рикардо.

— Что стряслось, чика? — хриплым со сна голосом спросил он у своей подружки.

— Здесь еще один хочет получить у нас скидку, — ответила бельеса, при этом проведя большим пальнем поперек горла. Последнюю фразу Раскин понял, правда, для этого ему пришлось запустить автоматический переводчик, вживленный во внутреннее ухо. Под черепной коробкой неприятно щелкнуло; во рту появился металлический привкус, а в словах плаза-де-крузовцев — смысл.

Рикардо улыбнулся, щедро продемонстрировав желтые лопаты зубов. Сон с него сняло как рукой. Он почесал зад и оценивающе поглядел на Раскина. Ночной посетитель был кряжистым, сутулым и радикально лысым типом весьма немолодого возраста. Словно вурдалак из древнего черно-белого фильма ужасов. Он не выглядел ни человеком сильным, ни — здоровым. А серый внепогодник, покрывающий его несуразную фигуру, — комбинированный костюм путешественника, — говорил еще и о несостоятельности ушельца. Абсолютно безопасный тип. Абсолютный простофан.

— Так это ты попал куда надо, — зевнул Рикардо и демонстративно положил ружье на прилавок.

Раскин и шага не успел сделать, как на его локте сомкнулись пальцы Рикардо.

Ушелец взял под контроль обильно брызжущие адреналином надпочечники и усилием воли подавил начавшуюся боевую метаморфозу. Этот рефлекс ему привили с первых лет работы в Большом Космосе, еще в «веселые» времена попытки освоить один очень неприятный мир под названием Забвение. Теперь на любую угрозу тело реагировало само.

Всего лишь наивный, самоуверенный деревенский парень. Он даже не заметил, что плоть ночного посетителя под его пальцами не мягче металла. «И еще девчонка глядит в оба своих бесстыжих глаза… — уговаривал себя Раскин. — Агрессивность внешней среды в пределах допустимого, старик, расслабь гузку! Нечего этим провинциалам показывать кино про то, как осваивалось ближнее и дальнее пространство».

Костяные шипы, показавшиеся было из наручных пазух, нехотя втянулись обратно, серповидные шпоры вернулись в голеностопные карманы, мышцы расслабились. Осталась только дрожь — подстегнутая нервная система не хотела возвращаться к исходному состоянию умиротворения. Но эту дрожь можно было принять и за проявление обыкновенного страха.

— Пойдем, амиго, подышим воздухом, — сказал Рикардо и подтолкнул Раскина к дверям. Раскин напоследок с укором взглянул на прыщавенькую предательницу, — всю жизнь тебе так цвести, милая! — и та отвела глаза.

Они вышли из магазина. Тут же окатил свежестью порыв морского ветра, — пряный, йодистый… Рикардо поежился и довольно крякнул. Раскин сплюнул (мерзкий вкус оголенных проводов под и языком не исчез) и быстро огляделся. Недалеко, набережной у парапета, стояла стайка «разноцветных» подростков. Они курили, пили пиво и громко смеялись. Обычные дети окраины. «Нет, не здесь», — снова осадил себя Раскин. И, как назло, — ни одного полицейского поблизости. Он сглотнул, ощущая, что шейные мышцы вот-вот сцепятся в «рыцарский ворот». Наручные пазухи, где скрывались шипы, все еще сочились лимфой и саднили.

И все-таки, несмотря на боль, несмотря на неудобство и дурацкую ситуацию, он усмехнулся. Мысленно, конечно. Говорили же ему, убеждали: ты единица отработанная, рефлексы уже не те, ресурсы организма исчерпаны, Большой Космос тебя пережует и выплюнет. Пора, мол, на пенсию, на дачу, греться на солнышке, потягивать коньячок, строчить мемуары. А вот и ошиблись все, хе-хе! Рефлексы до сих пор работают как часы. Кажется, после полугодового периода покоя чувства только обострились. Поставь сейчас перед ним задачу и брось на какую-нибудь планету у черта на куличках, он, старый ящер по прозвищу Ти-Рекс, выживет и своей колонизаторской категории А0 не посрамит…

Слишком давно Раскин не пользовался возможностями своих модификаций. Да и нельзя было их применять на Земле. Запрещено статутом Треугольника и законом Солнечной Федерации. Попробуй блесни боевой трансформой перед жвачными налогоплательщиками — и окажешься в такой дыре, что ледниковый период Бастиона покажется эдемским садом. Эти законочудотворцы лучше бы придумали, как заглушить рефлексы, не прибегая к трепанации или к тяжелым наркотикам…

Вот так оно и происходит, думал Раскин, полгода чревоугодия в отеле для ушельцев в Ганновере. Потом ты едешь в последнее путешествие и заваливаешься на том, что захотел сэкономить на виски и сигаре пятерку евро.

Противостояние с собственными рефлексами не прошло даром: расплавленным свинцом налилась поясница, болезненная пульсация пробовала на прочность височные кости. Все это можно было легко уладить: правильно перераспределить гормоны, подчинить соматику… Но энергию не стоило тратить на то, чтобы просто обеспечить себе комфорт. Интуиция подсказывала, что этой ночью ему придется тряхнуть жирком.

— Ты что здесь забыл? — пихнул его в бок Рикардо.

— Я путешествую, — ответил Раскин. По-испански и почти без акцента.

Чертова штука кудесников из штурмовой хирургии — автоматический переводчик — уже залезла усиками в его речевой центр.

— Чего? — сверкнул белками Рикардо.

— Я был на Камчатке, потом в Камбодже, на Мадагаскаре… и вот решил побывать на кубинском пляже. Мне говорили, что здесь здорово. И гостеприимно. Наврали.

— Да? И давно ты путешествуешь?

Раскин вздохнул.

— С рассвета. Я следовал за солнцем. Но оно меня все-таки обогнало.

— Чего?

— Я и не надеялся, что до тебя дойдет.

— Шагай вперед, животное! — Рикардо пихнул Раскина между лопаток.

Они прошли вдоль набережной, затем Рикардо заставил Раскина свернуть на старую асфальтную дорогу. Этот путь уводил прочь из поселка. Всего минута пути, и за сопкой исчезли огни Плаза-де-Круз, заглохли вдали звуки ночной дискотеки. Вокруг простиралась благоухающая морской солью полупустыня. Сухая пожухлая трава едва прикрывала светлую, изобилующую песчаником почву. Справа вдоль дороги шелестели заросли мумифицированного тростника, еще дальше серебрилось в лунном свете море.

— Это моя последняя ночь на Земле. — Раскин все еще надеялся, как говорят, «разрешить ситуацию полюбовно». — Утром я отправляюсь на Бастион. Навсегда. Я хотел попрощаться с нашей планетой. Побывать там, где никогда не был. Такова традиция у тех кого вы называете «ушельцы».

— Я сейчас заплачу, — шутовски всхлипнул Рикардо. — Дело в том, что это больше не твоя планета, приятель. Как только ты получил зеленую справку, отдав взамен свою душу, ты перестал быть человеком. Ты — тварь ненасытная, — продолжил он жестко, — ты — ублюдок Треугольника. Ты — зараза, которую нужно выжигать каленым железом. Каждый ушелец, мать твою, хуже чумы. Неделю назад группа твоих друзей вырезала рыбацкую деревню в восьми милях на восток от Плаза-де-Круз. У нас там было много родни. Вот ваша традиция.