Горе от ума - читать онлайн книгу. Автор: Александр Грибоедов cтр.№ 66

Пускай шумиху с возу счастья

Глупец хватает, вздернув нос,

И после с лихвой, в день ненастья,

Он, плача, платит за провоз! (2)

Фортуна нас и на запятки

В свою повозку не берет, (2)

Но и без ней пути нам гладки,

Пока нас молодость везет! (3)

Те же и Рославлев-старший(Андрей между тем заснул на столе).

Рославлев-старший. Сделайте милость, уплетайтесь куда-нибудь подальше с вашею веселостью: у меня и без того голова кругом идет!

Они уходят. Он будит Андрея, который просыпается, зевая, и потягивается.

Так и есть, только и умеешь пить и спать без просыпа, а в промежутках зевать!

Андрей (зевая и шатаясь). Да помилуйте! Что же другое делать?

Жизнь наша сон…

Рославлев-старший. Молчать, пьяница! куда девался тот, – как его зовут!..

Андрей. Как его зовут? (Опять принимается петь.)

Жизнь наша сон…

Рославлев-старший. Дурак! не разевай мне никогда так широко глупого своего рта. (Про себя.) Куда девался брат ее? мне непременно нужно видеться и объясниться с ним. Пойду, отыщу его. (Андрею.) А тебя я знаю, как протрезвить. (Уходит.)

Андрей (один). В песне-то не то сказано, как, бишь, я ее наладил:

Жизнь наша сон! всё песнь одна:

Или ко сну, или со сна!

Одно все водится издавна;

Родятся люди, люди мрут,

И кое-как пока живут;

Куда как это всё забавно!

Как не зевать? всё – песнь одна:

Или ко сну, или со сна.

Иной зевает от безделья,

Зевают многие от дел,

Иной зевает, что не ел,

Другой зевает, что с похмелья!

Как не зевать и проч.

Актер в своей зевает роле,

Зевотой зритель давит свист,

Зевая пишет журналист,

А сускрибент зевает боле!

Как не зевать и проч.

Я холост был, зевал без счета,

Подумал завестись домком

И взял жену, чтоб жить вдвоем,

И вдвое забрала зевота!

Как не зевать и проч.

Андрей и Юлия в мужском платье.

Юлия. Где твой барин?

Андрей. Мой барин… а вот он!

Рославлев-старшийи Юлия, потом вся компания.

Рославлев-старший(входя, толкает Андрея вон). Прочь! Ах, любезный, новый знакомец, я вас ждал с невероятным желанием.

Андрей уходит.

Юлия. Я пришел проститься с вами.

Рославлев-старший. Куда вы? как, уже в дорогу?

Юлия. У нас все готово, идти сестру кликнуть, потом пожать вам дружески руку и скорее отсель во всю конскую мочь.

Рославлев-старший. Ваша сестрица… постойте, погодите… у вас сестра – существо необыкновенное!

Юлия. Я вам сказывал.

Рославлев-старший. Вы мне ничего не сказали, она свыше всего, что об ней сказать можно!

Юлия. Это для меня очень лестно; однако хорошо, что мы с вами оградились против нежных впечатлений пылких страстей.

Любви туман и сумасбродство

Не посетят меня и вас!

Признавших красоты господство

Мильон страдают и без нас.

Они нас не прельстят собою,

Их красота пред нами дым, —

Мы, дорожа своей душою,

Поклон прелестным отдадим.

Смеюсь я над Амуром смело

И рад уверить целый свет,

Что сердце наше будет цело,

Хоть стрел его опасней нет!

Пускай летает он, где хочет,

Чтобы поранить как-нибудь!

Для нас напрасно он хлопочет —

Ему мы скажем: добрый путь!

Рославлев-старший. Стойте, я ни за что не отвечаю. Добрый путь! Вы великий импровизатор! Я ни за что не ручаюсь, полчаса бывают иногда важнее года в судьбе человека, решают ее на всю жизнь, и самые твердые, неломкие намерения разбиваются вдребезги, как детские игрушки. Прах и дым – всё наше мужество. Еще два слова об вашей сестре!

Неужли никогда в ней кровь

В час мысли не была в волненьи?

Ужель не знает, что́ любовь,

Что́ сердца трепет, восхищенье?

Или в невинной простоте

Любовь по слуху только знает,

И в полной блеска красоте,

Как нежна роза, расцветает?

Ах, точно ль для ее души

Еще счастливец не сыскался,

Который счастия б в тиши

Любви блаженством наслаждался?

Ах! нет, – он, верно, верно, есть,

Напрасно я влекусь мечтами;

Нет, не моей душе процвесть:

Любовь, блаженство, радость с вами!

Юлия. Давеча я с первого свидания с вами не мог предаться совершенной искренности. Теперь выведу вас из заблуждения: сердце сестры моей давно уже неравнодушно.

Рославлев-старший. К кому? как? неравнодушно! и уже давно? Почтмейстер, лошадей!.. во всем обман и неудача! Под каким рожден я несчастным созвездием!

Юлия. Будьте терпеливы, дайте всё до конца открыть вам; но пуще не перебивайте меня ни в одном слове.

Рославлев-старший. Ах, чем вы меня успокоите? Говорите!

Юлия. Не знаю, с чего начать вам рассказ, истинный, но едва вероятный; не знаю, как он на вас подействует, с трудом решаюсь; конечно, судьба этого хотела: мы недаром с вами здесь встретились.

Рославлев-старший. Какое таинственное начало!

Юлия. На пути от Люблина в Краков стоит замок ветхий, брошенный богатыми владельцами; Юлия, девушка им сродни, оставалась дома с пожилою наставницею; здесь она провождала бо́льшую часть времени: посещала хижины поселян, пользовала недужных, утешала скорбных. Она сама рано познала сиротство и своею печалию научилась разделять ее вчуже. Так текли годы, наступила пора непреодолимого любопытства, желанья видеть свет; родственники, друзья покойных отца и матери, приглашали ее в Варшаву; она к ним отправилась. Столица королевства закипела тогда новою жизнию: в ней толпилось множество ваших соотечественников. Один из них, по крайней мере для приезжей Юлии, казался заметнее прочих, она его слишком заметила, он был приятен, имел очаровательный голос. Он искусно играл на гитаре, а объяснялся еще лучше.