Ложная тревога - читать онлайн книгу. Автор: Вернор Виндж cтр.№ 72

Я присел рядом с ней на качели.

– Ваша рука! Что случилось?

Она осторожно провела пальцами по пластиковой сетке, в которую было упаковано мое предплечье. Я рассказал ей о Хорлиге. Совсем как финал мелодрамы. Восхищение в ее глазах, его рука в ее руке – мальчик и девочка снова вместе и так далее.

– И тогда я понял, – продолжал я, – как сделать, чтобы вы не повторили судьбу чероки.

– Это замечательно, Рон. Я так и знала, что вы сможете это сделать, – и она поцеловала меня.

– Главный недостаток плана чероки заключался в том, что они не были частью общества белых, хотя занимали земли, на которые белые претендовали. Если бы они были гражданами Соединенных Штатов Америки, у американцев не было бы юридического права конфисковать их землю и убивать их. Конечно, у микин нет понятия «граждане»: решение Судии распространяется на всех людей. Я добился, чтобы Судия объявил землян людьми. Я знаю, это кажется очевидным, но только потому, что вы еще никогда не сталкивались с такой проблемой. Теперь любые акции геноцида в отношении вас будут признаны незаконными, потому что геноцид – это одна из разновидностей монополизма. Правительство Австралии уже получило антимонопольное постановление – равно как и правительства других стран…

Воодушевление Мэри, казалось, несколько угасло.

– Значит, наши правительства будут распущены?

– Конечно, Мэри.

– И через несколько десятков лет мы будем такими же, как вы? И у нас тоже будут эти… извращения, насилие и смерть?

– Не надо так говорить, Мэри. У вас будет культура микин – но, возможно, останутся поселения, где сохранятся обычаи землян. Это процесс, который ничто не может остановить. Но вы, по крайней мере, не будете уничтожены. Я спас…

На миг мне показалось, что мне выстрелили в лицо. Мое сознание описало три мертвых петли, прежде чем я понял, что Мэри просто наотмашь ударила меня по щеке.

– Ты, зеленомордый, – прошипела она. – Ничего ты не спас. Посмотри на эту улицу. Смотри! Здесь тихо. Никто никого не убивает. Большинство людей более или менее счастливое. Этот городок не такой уж древний, но так он живет уже почти пять сотен лет. В свое время мы работали как проклятые, чтобы сделать его лучше, и добились своего – разными путями, но добились. И вот теперь, когда мы вот-вот поймем, как сделать, чтобы все люди жили в мире – раз! И появляетесь вы, чудовища. Вы снесете наши города. «Они слишком большие», говорите вы. Вы разгоните нашу полицию. «Монополия» – так вы это называете. И через несколько лет у нас будет «Клоун-таун» размером с планету. Чтобы выжить, нам придется относиться друг к другу, как к животным, – ведь вы создали для нас такие роскошные условия! – она на миг смолкла, чтобы перевести дух, но ее гнев еще не иссяк.

И впервые я понял, чего она боится на самом деле. Она говорила об этом с самого начала. Она боялась погибнуть – вместе со своей расой; этого, в конце концов, боятся все. Однако было еще кое-что, не менее важное для нее: ее дом, ее семья, ее друзья. Торговый центр, развлечения, театры, понятия о том, что хорошо, а что плохо. Да, мы не уничтожим ее физически – ее тело будет жить. Но мы уничтожим все вещи, которые она считает смыслом жизни. Я не нашел решения – я просто нашел способ совершить убийство без убийства.

Я попытался обнять ее за плечи.

– Я люблю тебя, Мэри.

Слова вырвались сами собой – неуместные, непостижимые.

– Я люблю тебя, Мэри.

На этот раз я произнес их более внятно. Не думаю, что она услышала.

– Вот Хорлиг был прав! – крикнула она почти в истерике. – Он прав, не ты. Лучше сражаться и умирать, чем…

Она не договорила. Она ударила меня по лицу, потом в грудь – отчаянно, неумело. Ее явно не учили наносить удары, но она била яростно, с силой, словно хотела покалечить меня. Я знал, что не смогу остановить ее, не причинив ей вреда. Под градом ударов, которые сыпались на меня, я встал и шагнул к лестнице. Она не отставала, рыдая и колотя меня. На ступенях я споткнулся…

Она осталась на крыльце, захлебываясь глухим, булькающим плачем. Хромая, я пошел мимо уличного фонаря, в темноту.

* * *

Итак, что у нас получается? Анархия делает стабильной нестабильность! Конечно, я не могу представить себе что-то подобное нашем мире, где законы в основном используются, чтобы поддерживать монополию власти. Однако у моих инопланетных захватчиков «законы» больше напоминают религиозные обычаи. Подозреваю, что успешное существование этого общества – это самое «инопланетное», что есть у моих инопланетян.

События этого рассказа разворачиваются после Великой Войны. В это время ужас от пережитого, скорее всего, уже пройдет – останется печаль только о потерянном «золотом веке» и ошибках, которые были совершены. Думаю, этот мотив хорошо слышен в «Обособленности» и «Завоевании по умолчанию». Эти два рассказа весьма тенденциозно повествуют о причинах Великой Войны и мотивах воюющих сторон; мои протагонисты считают это неприемлемым. Однако я должен был написать рассказ, в котором одной стороне удается победить с помощью ядерного удара.

В свое время, в 1970 году, я прочел в «AviationWeek» о предстоящем (теперь уже так не скажешь) выпуске противоракет «Спирит», которые через четыре секунды после запуска способны оказаться на расстоянии шестидесяти тысяч футов. Немного увеличьте эту цифру и оцените свои ощущения. Идея была записана на карточку размером три на пять, а карточка положена в деревянную коробочку – так я поступаю со всеми своими озарениями. Позже из этого получились «Превратности судьбы». Рассказ был опубликован в 1974 году, задолго до СОИ.

* * *

Станция ПВО, расположенная высоко в горах Сьерра де Лагуна, с самого рассвета находилась в состоянии боевой готовности. День прошел без происшествий; солнце село, и теперь на поросшие соснами холмы опускалась темнота. Прохладный, сухой ветер носился среди деревьев, ворошил толстый слой опавшей сосновой хвои и скользил вокруг бронированных куполов станции. Наверху, путаясь в темных силуэтах сосен, появлялись звезды – более многочисленные, более яркие, чем когда-либо можно увидеть в небе над городом.

На западе, окаймляя по горизонту мрачный Пасифик, светилась узкая зеленовато-желтая полоса – все, что оставил после себя день, – а у самого океана пригоршней прекрасной огненной пыли рассыпался город. Со склонов Сьерра де Лагуна, что в восьмидесяти километрах от побережья, он казался сюрреалистическим ковром крошечных пылающих самоцветов. Он и был самым драгоценным из сокровищ, для охраны которого построили эту станцию.

Таков был последний миг безопасности и спокойствия, которым жила эта земля вот уже много-много веков.