Туман войны - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Колентьев cтр.№ 10

Батя подтянулся через пять минут после того, как я поставил задачу каждому бойцу, особенно выделив ту часть, что касалась самодеятельности. За последние три месяца команда сработалась, и пробуксовки были редкостью, но где их нет? Снаряга у всех оказалась ладно пригнана, оружие тоже нареканий не вызвало, Батя только поворчал, охлопав каждого на наличие курева, но это оттого, что на время его самого разлучили с табаком. Маскировать выход смысла особого не было: дисциплина у местных на высоте, и никому и в голову не приходило задавать лишние вопросы, поскольку мера наказания тут только одна — закопают живьем, чтобы не тратить зря патроны и на запах крови не сбежалось полсельвы.

Радистов в группе было двое: один у меня, а один шел с Батей. Таскать рацию было необходимо, поскольку действовать мы собирались параллельно.

Миновав внешнее кольцо охранения, взяли направление на север, чтобы выйти в район переправы, минуя территорию ответственности местных военных. Ребята они не шибко опытные, но пока полны энтузиазма и, волею случая, могли нам подпортить всю игру. Путь наш то пролегал через нетронутые заросли, то Симон выводил нас на такие тропки, которые замечаешь только по отсутствию сопротивления растительности под ногами да более частым просветам в завеси лиан, свисающих плотной бахромой с деревьев. Огромные, в два, а то и в три обхвата стволы поросших мхом местных исполинов довольно далеко отстояли друг от друга, давя менее удачливых сородичей. В этом лесу все было насыщено смертью — глядя на эти огромные деревья, остро понимаешь смысл выражения «найти свое место под солнцем». Пробившиеся наверх всячески ущемляли тех, кто оказался слабее. Лунный свет едва пробивался сквозь заросли, но нам вполне хватало и того, что было: пара таблеток из аптечки — и ушла сонливость, зрение стало острым настолько, что различался каждый блик света на траве и листьях. Шли колонной по одному, останавливались, сменяя дозорных, щупавших местность метрах в двухстах впереди и по флангам. Во время таких остановок я, как замыкающий, уходил назад, проверяя, не идет ли кто следом. Пока все было спокойно, только однажды остановились и сошли с тропы, потому что Степа дал перехват патруля местной поисковой группы, прочесывавшей квадрат, который мы пересекали. Рассредоточившись и замаскировавшись, присели. Двигаться в здешних местах нужно по-особенному: ноги поднимать и опускать следует в несколько фаз, чтобы движение образовывало некую гротескную разновидность крадущейся походки. Нога сначала поднимается, потом сгибается в голени и осторожно, но не слишком медленно опускается сначала на носок, и только потом вес переносится на всю ступню. Так достигается сразу несколько целей. Боец попадает в некий ритм леса. Зверье, птицы и насекомые уже не станут атаковать его. Не подадут они голоса, если человек спокойно пройдет мимо; симфония леса не зазвучит фальшивой ноткой. След будет виден менее отчетливо, и не будет четкого указания на путь, которым человек прошел, поскольку лианы просто раздвигаются либо находится обходной путь. Не провалится под весом осторожного путешественника подушка из гнилой листвы и трухлявой древесины, а заскрипит, предупреждая, что под ней метров десять осклизлой каменной пустоты, где уже лежат останки менее внимательных путников. Тот, кто научился правильно ходить в сельве, уже наполовину победил, потому что его очень трудно обнаружить.

А вот местных вояк было слышно еще загодя: они топали, словно стадо коров, несущихся к водопою, хотя и двигались, по меркам обычных людей, очень тихо. Тем не менее проводник и дозорные, а потом и все остальные правильно уловили изменения тона общего ночного гвалта. Поэтому оставалось только затаиться и пропустить «туристов» дальше, пусть скажут своим, что в Багдаде все спокойно. [24]

Тишина в джунглях — это нонсенс, здесь шумно, как в час пик на оживленной улице. Но все стихает, если идет чужой. Он может заставить лес притихнуть, но и то не полностью: самые смелые или, наоборот, глупые создания будут орать о себе до тех пор, пока на них не наступишь. Отличать вопли пугливых и умных от криков глупых и бесстрашных я учился все то время, что провел в этой необычной стране.

Как-то в детстве мне довелось читать о средних веках, тогда люди вполне серьезно предполагали, что на обратной стороне земного шара все ходят вверх ногами. Сейчас это уже не кажется таким нелепым, как в десять лет: аллегория притчи становится понятна только со временем, когда во всем и всегда находишь второй, а то и третий смысл. Все действительно оказалось внешне как обычно, но чем дольше я находился среди местных, изучал их обычаи и нравы, тем сильней стремился попасть обратно в Союз. Вся эта торговля, крайний индивидуализм и готовность сожрать слабейшего только потому, что такая возможность ничем тебе лично не грозит, отталкивали меня даже от самых, казалось бы, нормальных и симпатичных людей. Все здесь виделось мне фальшивым, нарочитым в проявлениях самых обычных чувств. Почти каждый улыбается в сто зубов, но держит душу на замке и, как правило, сжимает камень в кармане. Никогда не привыкну к этому ощущению здешней чужеродности: даже лес казался чужим, неохотно открывая объятия иностранцу, желающему укрыться под его сенью.

Вдалеке справа послышался шум воды, значит, до цели оставалось около полукилометра. Пока все шло по плану, даже военный патруль доказывал, что конкуренты Рауля — просто ширма и настоящий игрок в этой партии — скорее всего американцы. Страховать официально бандитствующих граждан могли приказать только люди из разведки, что, в принципе, ставит знак равенства между местными федералами и их заморскими покровителями. Источники Бати не ошиблись — караван непременно пройдет именно в этом районе, а брод здесь только один. Серебрянников дал сигнал остановиться и знаком подозвал меня к себе. Выставив охранение и подозвав проводника, мы с Батей присели на корточки и развернули карту. Подполковник стал уточнять диспозицию, вычерчивая линии своей любимой указкой — он, как обычно, выщелкнул один патрон из рожка и для убедительности водил им по карте.

— Ставлю задачу. Ты, Сова, — Батя употребил прозвище, известное только среди своих, — с группой сядешь слева от тропы. Перекрой все подходы к переправе. Вот тут, — он очертил контуры заросшего невысокого скального выступа, — посади пулеметчика, сектор широкий, почти вся речка как на ладони. Остальных по своему выбору раскидай. Но обязательно сигналки на тропе поставь, вдруг гости пожалуют. Тогда отходите к нам, уйдем вверх по течению и пойдем на юго-восток, в болотах потеряемся. Ведь потеряемся, а, Сусанин? — Серебрянников с ободряющей улыбкой на размалеванном маскировочной краской лице повернулся к Симону. Парнишка ничего не понял, но, внимательно следя за пассами командира над картой, видимо, догадался, о чем идет речь, и утвердительно кивнул.

— Связь держать через получасовые промежутки, — продолжал Батя. — Если что экстренное, выходи в эфир по второму варианту. Твой сигнал к работе — как только переправят весь груз через ручей или начнется пальба. Если что-то идет криво, я красный свет дам, и тогда уходим в отрыв раздельно. Будь готов отсекать тех, кто за мной увяжется, но сам на правый берег ни ногой. Но вроде сил хватает, это пиковый случай… Теперь все. По местам стоять!