Люди в сером - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Бурцев, Кирилл Юрченко cтр.№ 68

– Вот вы сами говорите про НЛО, а не верите, что нашим инкогнито может быть иноземное существо.

– Но это невозможно!

– Да почему же?! – не унимался Лазаренко, словно его дико возмущала упертость Георгия. – Вы можете считать меня выскочкой, но есть у Артура Кларка – наверное, слышали про такого? – три закона, первый из которых гласит, почти дословно: если заслуженный, но престарелый ученый говорит, что нечто возможно, он наверняка прав. Если же он говорит, что нечто невозможно, он почти наверняка ошибается. Надеюсь, вы не откажете считать меня заслуженным человеком, и в какой-то степени ученым? Пожилым, разумеется.

Георгий терпеливо смотрел на Лазаренко и чувствовал, что начинает закипать. Ему не нравился этот разговор и выводы, какие делал старик. Он открыл рот, но старик вдруг выпалил:

– Есть еще второй закон Кларка. Если хотите обнаружить пределы возможного – уйдите за эти пределы, в невозможное!

Волков хотел возразить на это чем-нибудь резким, но Лазаренко снова не дал:

– А существует еще и третий закон! Любая высокоразвитая технология ничем не отличима от магии! А это именно то, с чем мы имеем дело! Магия! Живые мертвецы, ходячие кадавры! И таинственные незнакомцы, которые ими управляют! Вспомните, я вам рассказывал про Ведлозеро и тамошние чудеса? Про «студень», который деревенские в банки собирали, помните? Чудесный эликсир, заживляющий раны. А то, что мы нашли, эта слизь?!.. А маленький головастый гуманоид?..

Георгий рассвирепел. И все же сорвался:

– Да ну вас! И вообще, пошел я домой!..

– Георгий, да постойте же! Я же беспокоюсь за вас! Да постойте же вы!..

Но Волков только отмахнулся. Он почти бежал по коридору и не намерен был возвращаться.

Он был невероятно зол на себя. Старик-то ведь прав до самых мелочей! Только почему-то не хочется открыто признать это. Потому что она – правда – ни в какие ворота не лезет!..

Георгий вроде бы шел домой, но поток хаотичных мыслей оплел его сознание, и он даже не понимал – где находится и куда идет. Как робот, он брел по тротуарам и улицам и не заметил, как оказался возле управления. Только увидев перед собой знакомое крыльцо, как сомнамбула, неожиданно удивился тому, куда пришел.

«Зачем я здесь?»

Он постоял некоторое время на улице, а потом зачем-то решил войти в здание. Поднялся на крыльцо, и странная идея неожиданно озарила его.

«А ведь нет более надежного места, где я могу спрятать эту штуку!»

Когда он вошел, дежурный поприветствовал его и не стал даже задавать вопросов. Не раз Георгий заявлялся на службу среди ночи, если того требовали дела и лично шеф.

Он поднялся в кабинет. Зайдя внутрь и не включая света, некоторое время постоял в тишине. Здесь было только одно место, которому он доверял, – и отнюдь не сейф. Он взялся за массивную ручку двери с бронзовыми наконечниками и выкрутил нижний, как гайку, просунул находку в образовавшееся отверстие. Как и предполагал, полая трубка оказалось точь в точь по размеру цилиндра. Завинтив наконечник обратно, Георгий постучал по ручке ладонью, убедившись, что предмет в полости никак не выдает себя. Конечно, физически не так надежно, как сейф, но с точки зрения логики – самое верное место. Надежнее, чем под семью замками.

«Даже если со мной что-нибудь случится, едва ли его найдут».

Включив, наконец, свет и отсидевшись в кабинете с полчаса, тупо перебирая какие-то бумаги и даже не глядя в них, Георгий думал о том, что в данный момент совершает серьезнейшее должностное преступление, – он просто обязан сообщить обо всем, что случилось, кому-нибудь из своего начальства. Яковлеву – в первую очередь. Но не только обида заставляла его отказаться от этого. Случай с московскими «гостями» явно показал, что его представления о собственной роли в органах и общем обустройстве системы оказались слишком романтичными и далекими от суровой правды. Винтик в системе, мнящий себя важным звеном, с легкостью может быть выдран и заменен другим в точности таким же. И решают это люди отнюдь не семи пядей во лбу – он вспомнил подлую красную рожу полковника, фамилию которого так и не узнал. Не лучше были и остальные двое. В свете случившегося даже Корсунский не казался ему человеком положительным. Корсунский… Да что там Корсунский – даже к Яковлеву у Георгия доверия теперь было меньше, чем когда-либо за всю историю их знакомства.

Хорошо, что старик Лазаренко ничуть не честолюбив, и упомянутая Нобелевская премия ему и даром не нужна. В том, что Михаил Исаакович будет помалкивать, Георгий не сомневался – этот человек достаточно обожжен жизнью, чтобы понимать, насколько опасным может стать собственный длинный язык. Хорошо бы все-таки еще и уничтожить всю эту слизь, которую намерен был сохранить Лазаренко.

И этот проклятый цилиндр!

– Уничтожить… – проговорил Георгий вслух.

Чудовищная мысль пришла ему в голову.

Урод обязательно вернется – не только за цилиндром, но и за человеческой жизнью. Нет лучшего способа сохранить в тайне свой секрет, чем избавиться от свидетелей.

«А я оставил его там одного!»

И Георгий поспешил покинуть управление. Поймав лихую ночную попутку, он сунул под нос водителю удостоверение и велел мчаться к больнице.

Сначала он нигде не мог найти старика. В беспокойстве обежал коридор, дергая подряд за ручки все двери. И, только обнаружив Лазаренко в закутке у старушки-вахтерши попивающего чай с вареньем, успокоенно вздохнул и подумал, что, наверное, в первый и последний раз в жизни привязался к одному человеку. И странно, что это оказался совершенно чужой ему старик, но добродушный и удивительно большого сердца человек.

– Я… я забыл попрощаться, – ляпнул Георгий, и ему показалось, что старик смотрит на него с благодарностью.

Вахтерша пригласила и его в свою каморку.

– Проходите, – сказала она. – У меня медок есть. Донниковый, очень хорошо от нервов помогает.

Георгий согласился – он уже решил точно не оставлять старика одного, пока ночь да пока не объяснится с ним толком обо всех своих переживаниях.

Казалось, старуха чувствовала себя виноватой за беспокойство с милицией. Она так ухаживала за Георгием, что ему стало стыдно перед этой совершенно беззащитной и невероятно доброй женщиной, над которой он попросту посмеялся… Старушка весело делилась своими впечатлениями от ночи, о том, как ужасно напугалась и как вызывала милицию. И все просила прощения. Если бы она знала, кто должен ощущать свою вину…

Попили чай, и Георгий дал знак Лазаренко, что пора выйти.

– Михаил Исаакович, я тут подумал, что мне не стоило оставлять вас одного. И впредь… будьте осторожны, – попросил он, когда они вышли на лестницу и начали спускаться в цоколь.

– Думаете, он захочет вернуться? – спросил Лазаренко.

– Не исключено.

Георгий остановился. Устало оперся на перила.