Фарландер - читать онлайн книгу. Автор: Кол Бьюкенен cтр.№ 6

Новый раскат грома прозвучал громче и отчетливее, что было неудивительно, поскольку теперь они находились ближе к южным стенам. Джуно оглянулся на родителей.

— Ну же, поторопитесь. — Он уже с трудом скрывал нетерпение.

— Надо было захватить воздушного змея, — заметила Марли. Детишки у них за спиной уже не только перестали цапаться, но и успели отправить в полет склеенного из бумаги и перьев змея, который плыл теперь в вышине.

Бан кивнул, но промолчал. Внимание его привлекло здание, стоявшее на вершине холма и расположенное в самом центре парка. Высокие стены окружал кустарник, а сотни окон, все с белыми рамами, отражали либо небо, либо пустоту — в зависимости от того, куда смотрел Бан. Сам он бывал в этом здании едва ли не ежедневно, поскольку состоял в должности адъютанта при генерале Криде. Взгляд его сам по себе отыскал окна военного министерства, где находился и кабинет генерала. Может быть, и старик сегодня там? Стоит у окна, смотрит вниз?

— Бан. — Жена укоризненно покачала головой и потянула его за рукав.

В конце концов они все же добрались до южной окраины парка. Джуно шел впереди, петляя между расположившимися на траве группками, но замедляя шаг каждый раз, когда ему открывался вид на город. В какой-то момент мальчик все же остановился, и корзинка незамедлительно выскользнула из рук.

Подойдя к сыну, Бан принялся собирать рассыпавшееся содержимое. При этом он внимательно и даже настороженно, как и тогда, когда тот делал свои первые, еще неуверенные шажки, поглядывал на Джуно. Раньше мальчику запрещали самостоятельные посещения горы Истины, но в последний год он постоянно просил и даже умолял сводить его туда, раззадоренный рассказами побывавших на холме друзей. В первую очередь Джуно хотел сам понять, почему это место назвали горой Истины.

Что ж, теперь узнает и запомнит навсегда.

Отсюда, с южной стороны высочайшего городского холма, море открывалось наблюдателю как с востока, так и с запада. Впереди же протянулся длинный, шириной в пол-лака коридор суши, Ланс, уходящий к далекому континенту, представленному в этот день едва различимыми на горизонте контурами. В самом узком месте полуостров пересекали сложенные из серого камня южные стены Бар-Хоса, более известные как Щит.

Стены эти — защищавшие город, а также остров Хос, житницу Мерсианских островов, от вторжений с суши на протяжении трех с лишних столетий — достигали в некоторых местах высоты девяносто футов. Во многих местах их венчали орудийные башни. Именно от них получил свое имя и город Бар-Хос — «Щит Хоса». Всего защитных линий насчитывалось шесть; по крайней мере, так было до прибытия маннианцев, захватнические намерения которых подтверждали развернутые боевые стяги. Теперь путь неприятелю преграждали только четыре каменных пояса, причем два были возведены относительно недавно. В дальней, ставшей теперь передовой, стене не осталось ни ворот, ни проездов — все они были заложены камнем и залиты раствором.

Гора Истины предлагала самый лучший обзор, и только отсюда простые горожане могли увидеть, что за противник угрожает Бар-Хосу и какой силы натиск сдерживают старинные стены. Вот и Джуно удивленно заморгал, окинув взглядом расположившееся за Щитом войско маннианцев. Казалось, узкую равнину затопил белый поток, наглядно демонстрировавший внушительную мощь Четвертой Имперской армии.

По мере того как пытливый детский ум вбирал новые детали, юное лицо бледнело, а глаза расширялись.

Весь Ланс был занят теперь палаточным городком, аккуратно разделенным прямыми улицами деревянных строений. Между палаточным городком и Щитом пролегли бесчисленные линии земляных укреплений, защитных валов, воздвигнутых поперек пыльной желтой равнины, и извилистых канав, заполненных черной водой. За этими укреплениями расположились пушки и осадные орудия, напоминающие дремлющих под жарким солнцем чудовищ. Обстреливая город, чудовища извергали дым и огонь. Канонада эта, неторопливая, но ведущаяся с пугающей регулярностью, продолжалась — чего никто не ожидал — последние десять лет.

— Ты появился на свет в первый день штурма, — сказала Марли, доставая из корзины буханку сладкого медового киша. — Схватки начались рано, и ты был такой маленький... как зернышко. Думаю, случилось так из-за потрясения — в то утро погиб мой отец.

Джуно как будто и не слышал мать; все внимание мальчика занимала открывшаяся ему картина. В прошлом он неоднократно просил рассказать о дне своего рождения — и получал максимально урезанную версию с изложением голых фактов. У каждого из родителей имелись веские и несовпадающие причины не вспоминать без крайней необходимости тот далекий уже день.

Когда-нибудь узнает, подумал Бан, опускаясь на траву и окидывая панораму взглядом профессионала. Слова жены встряхнули память, вызвав череду непрошеных воспоминаний.

Когда началась война, ему только-только исполнилось двадцать три. Бан до сих пор хорошо помнил, где находился в тот день, когда пришли известия о первых беженцах с континента. Он сидел в баре «Пьяный монах», уже не вполне трезвый после четырех кружек черного эля, так и не заглушивших мучившую его жажду. Настроение было паршивое: работа клерком в городском воздухопорте давно опротивела, необходимость безмолвно сносить придирки бригадира, коротышки диктатора наихудшего образца, раздражала донельзя, а зарплату они с Марли с трудом растягивали до конца каждой недели.

Первым тревожное известие доставил только что вернувшийся с юга торговец шкурами. В баре толстяк появился раскрасневшийся и потный, как будто бежал всю дорогу. Патия пала, с порога объявил он срывающимся голосом. Патия, их южный сосед, считалась традиционным врагом Бар-Хоса, и именно для защиты от нее возвели когда-то Щит. В баре эту новость приняли в наступившей вдруг мертвой тишине. Шок и удивление возрастали и равной пропорции по мере того, как торговец продолжал рассказ. Король Оттомек V, презираемый народом тридцать первый монарх династии Сансе, имел глупость попасть в плен живым. Его привязали к белой лошади, которую прогнали галопом по улицам покоренного Байрата. К концу пути несчастный почти полностью лишился кожи, а также носа, ушей и гениталий. Едва живого, свергнутого короля бросили в колодец, где он продержался целую ночь, моля о пощаде и получая в ответ насмешки. На рассвете колодец забросали камнями.

Судьба злосчастного монарха произвела впечатление даже на не отличающихся особой чувствительностью завсегдатаев пивной: кто-то качал головой, кто-то проклинал маннианцев. Бану стало не по себе, поскольку плохие новости касались всех. Сколько он помнил себя, маннианцы постоянно вели захватнические войны, покоряя один за другим народы, жившие вокруг внутреннего моря Мидерес. Никогда, однако, они не подходили так близко к Хосу. Вокруг него разгорался спор: посетители кричали, выражая чувства, и даже пытались шутить. Бан вышел на улицу и поспешил домой, к жене, с которой жил чуть больше года. Взбежав по ступенькам в их маленькую сырую комнатушку, расположенную над общественной баней, он выложил новости одной тирадой — длинной, отчаянной и произнесенной не вполне трезвым голосом. Марли попыталась успокоить его мягкими словами, а потом даже приготовила чи. Удивительно, что руки у нее совершенно не дрожали. Потом они занялись любовью — Бану требовалась какая-то разрядка — на скрипучей кровати, и она постоянно смотрела ему в глаза.