Большая книга ужасов 2012 - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Веркин, Анна Воронова, Светлана Ольшевская cтр.№ 55

– Герой, – невольно хмыкнул Череп. – Звони пожарным, они тебе медаль дадут. Во всю попу!

– Да я б потушил, если б не ты! – вяло окрысился Бита. – Ты виноват, ты меня оттащил за каким-то хефреном, падре!

– Ага, потушил бы… Не хотел я, чтобы ты в шашлык превратился, падре, ты сам… Ладно, валить надо отсюда пошустрее.

Переругиваясь на ходу, они свернули на тропу, ведущую к роднику. А ветер выл над лесом, трепал верхушки елей, и лес гудел все сильнее, хлопали ветки, будто деревья хотели оторваться от земли и улететь, унося в своих корнях, как в цепких когтистых лапах, ручьи и озера.

* * *

Сашка, чертыхнувшись, заскакал на одном месте, затряс босой ногой – колючий камешек больно впился в непривычную к подобным экстремальным походам ступню. Это был примерно двести пятьдесят первый камешек с начала пути. А уж каким зверским орудием пытки для пяток оказались сосновые шишки, уму непостижимо! Инквизиторы дружно рыдают от зависти, изливают слезы целыми тазиками. Это же не шишки, это мечта ниндзя! Впрочем, то и дело впиваясь в его пятки, они странным образом прочистили ему мозги. Недаром говорят – сердце в пятки ушло. Мозги, наверно, от страха прячутся там же, в пятках.

Нет, Сашка так и не вспомнил, что же произошло ночью в квартире. Но отчего-то он совсем перестал волноваться. Действительно, что уж тут переживать, коли ты топаешь рядом со слегка свихнувшейся девчонкой, направляясь неизвестно куда. С девчонкой, которую ты видишь второй раз в жизни, которая вдруг явилась среди ночи, спугнула собаку-призрака и теперь травит байки из жизни оборотней и вампиров! Каких еще чудес после этого ждать от мира? Разве что стада мохнорылых розовых слонов. Или волнующей душу встречи с одиноким говорящим холодильником.

Сашка ничему бы уже не удивился, но спящий город был пуст и тих. Ни одного, понимаешь, щебечущего на дереве слона!

Впереди замаячил железнодорожный мост, за которым угадывалась Ладога и начинались частные дома с огородами.

– Скоро придем, минут десять осталось.

Девчонка точно умела читать чужие мысли.

Сашка потер ногу. Они шагали по теплому асфальту, по самому центру пустой дороги. Редко-редко мимо них проезжала машина, ее было слышно издалека, и Вега заранее сворачивала к обочине. Тут-то Сашка и начинал чертыхаться, выковыривая из ступеней вредные камешки, – вся обочина ощетинилась сплошной каменистой россыпью. А вот на асфальте было хорошо – шершаво, твердо, тепло.

– Трясину бродячую можно приманить на жабу. Если кто-нибудь придет в безлунную ночь на болото и запалит маленький костер, жабу с собой возьмет – тому трясина и явится. Ровно в полночь, когда угли прогорят, жабу надо бросить в центр костра…

– Откуда ты все это знаешь? Неужели кидала?

Вега покрутила пальцем у виска:

– Дурак, что ли?! Живых тварей мучить нельзя. Это – закон!

– Какой такой закон, интересно?

– Мой, личный. У каждого есть свой закон. Вот у тебя – какой?

– Нет у меня никаких законов, – ответил Сашка, который, честно говоря, никогда ни о чем подобном не задумывался.

– Значит, ты его просто еще не открыл.

– А ты, значит, открыла? На болоте, с жабами?

Вега долго молчала, потом нехотя ответила:

– Я видела один раз издалека, как ее жгли. И трясина пришла на зов… А они… Все они отчего-то думают, что смогут подчинить ее себе. А бродячая трясина – это тебе не жаба, и даже не собака, она всегда дикая. Из нее один ход – в мертвое озеро.

– Где хоть озеро-то это легендарное?

– Да совсем неподалеку отсюда, кстати. Знаешь ведь соседний поселок? Там болото и начинается, за Чертовой грядой.

– Не-а, не был я там.

– И не ходи. Дурное место! Хутор стоит заброшенный, финский, а под ним – как раз – проход. Туда всех болотных мертвяков течением сносит. Ты в курсе, что те, кто в болоте утонул, не разлагаются? Только чернеют все, насквозь, от торфа. Так веками черные и лежат. Может, миллион лет пройдет, земля развалится, а они все будут лежать.

– Жуть какая…

– Да… Тех мертвецов, которых болотный хозяин к себе не принял, подземные реки тащат в Мертвое озеро. И они там колышутся на дне, течение их качает, убаюкивает… И спят они вечным сном, но вполглаза – ни живые, ни мертвые. Разные там попадаются утопленники: и молодые, свежие, и совсем дряхлые. Говорят, в наших краях тыщу лет назад лопари жили, «оленьи люди». Святилище их викинги разорили, где-то возле Чертовой гряды оно было, и олений шаман проклял это место. Викингов поубивали, а трупы побросали в болото. Но болотный царь почуял проклятие и повелел убитым викингам вечно охранять Мертвое озеро. С тех пор они стоят там, на дне, в своих кожаных доспехах и рогатых шлемах, только их длинные волосы клубятся, растекаются по течению. Есть такое злое колдовство, когда волос утопленника оживает, превращается в длинного червяка, тоненького такого, отрывается от головы – и плывет…

– Поэтому из болота воду пить нельзя?

– Почему? Пей себе на здоровье, хотя лучше из родника, конечно, или из колодца. В болоте вода чистая, торф ее процеживает. Только она темная и железом отдает. Ну, прокипятить ее желательно, все-таки микробы.

– А вдруг червяка проглотишь?

– Червяка так просто не проглотишь, он же колдовской! Это, если хочешь, и не червяк, а ожившее проклятие. Если судьба твоя такая – его проглотить, – то ты хоть в пустыню перекочуй, а все равно проглотишь. Он и через кран залезть может: ты зубы чистить – а он вылезет из крана и в язык тебе вопьется. И внутрь мгновенно – рррааз! Ввинтится.

Сашка сглотнул.

– И… что?

– И тотальный капут. Он сначала твои глаза изнутри выест, а потом в мозг залезет и начнет его жрать. А перед этим в сердце укусит, чтоб человек никакой радости вообще не чувствовал. От этого в мозгу сдвиг и происходит, человека к болоту начинает тянуть. Вроде человек-то нормальный с виду, только болото повсюду ищет. – Вега как-то странно засмеялась. – А потом как-нибудь уйдет он однажды в лес – и все, с концами. Только на краю болота он обязательно оставит что-нибудь: шарф, там, ботинки, сумку…

– Зачем?

– А если кто-то эту его вещь подберет, тому он после смерти и явится. Червяк его изнутри всего изгрызет, пока кожа одна не останется – пустая, разбухшая. А червяк-то растет, растет там, делится, множится. И все это клубится, волосится… кожа колышется, утопленник губами вспухшими шлепает, а в его глазах червяки извиваются. И сам он весь извивается, без костей, кожа полупрозрачная, и будто дым внутри клубится. Потом червяки кожу прокалывают и наружу одновременно лезут… Вот в этот момент он другому и снится.

Сашку уж передернуло. Вега умолкла…

В молчании они свернули под мост, прошли мимо тихих сонных домиков, тускло поблескивавших черными стеклами окон. За чьим-то забором гавкнул было пес, но Вега, поразив Сашку в очередной раз, повелительно рыкнула в ответ, как натуральная овчарка. Пес подавился лаем, хрипло возмутился было, тявкнув вполголоса, – и смолк.