Час Самайна - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Пономаренко cтр.№ 68

— Стреляйте, ребята, в мировую революцию! Да здравствует Троцкий! Да здравствует мировая революция! — И еще успел пропеть две строки из «Интернационала»: — Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов…

Залп из винтовок изрешетил его тело.

— 40 —

Женя смерть Блюмкина восприняла спокойно. В то время ей попалось на глаза стихотворение Вольфа Эрлиха «Свинья», в котором запомнились следующие строки:

Припомни, друг: святые именины

Твои справлять — отвык мой бедный век;

Подумай, друг: не только для свинины

И для расстрела создан человек.

Эти слова стали для нее словно эпитафией на смерть Якова, находящегося «в пылу страстей и жажде власти», желающего постоянно быть на гребне волны, но в итоге оказавшегося в безымянной могиле.

Незаметно пролетели годы. Она окончила университет, следом за ней и Николай. Он медленно, но уверенно продвигался по службе, что отражалось на их семейном достатке. У них добавилась комната в коммунальной квартире, самодельная мебель сменилась настоящей, «добытой» Николаем. Вместе они проводили не так много времени — редкие совместные выходные и ночи.

Николай, большой и сильный, который на работе был довольно груб и жесток, в присутствии Жени преображался. Ей даже казалось, что он по-прежнему побаивается свою «ведьмочку», как он изредка ласково ее называл. Единственное, что беспокоило его, — это то, что Женя не могла забеременеть. Врачи, к которым они обращались, лишь разводили руками и называли разные причины. Один даже заставил Николая вспомнить, как он в драке получил сильную травму, после которой пару дней ходил раскорякой. Свою любовь к детям Николай перенес на Анюту, которая в нем души не чаяла и сразу стала звать папой.

Но все это было на поверхности, а в душе Николай для Жени был чужим. Ночами она терпела его ласки, не получая от них особого удовольствия, и постепенно начала представлять, что это не он сжимает ее в объятиях, а кто-то другой. Вначале это были ее бывшие мужчины, но по злой иронии судьбы практически все они погибли или пребывали в неизвестности. Затем Женя начала представлять, что это кто-то из знакомых или случайно встреченных мужчин, которые понравились ей внешне, и ночами стала гораздо лучше себя чувствовать, хотя в глубине души понимала, что это суррогат реальности. Вскоре у нее стали завязываться короткие романы, которые она безжалостно прекращала после одной-двух интимных встреч, боясь привязаться. Что еще она могла сделать? Если бы даже встретила мужчину, которого по-настоящему полюбила, то развестись с Николаем не могла, опасаясь нанести психическую травму Анюте. И Женя смирилась со своим положением, отгородилась от мира маской холодной неприступности, хотя внутри бушевал вулкан.

Несмотря на то, что в тридцатые годы, после «чистки» религиозных концессий, пришел черед и мистических обществ — одними из первых были уничтожены московские «тамплиеры», — лаборатория Барченко спокойно работала, находясь под опекой и покровительством всесильного Глеба Бокия.

Глеб Иванович даже позволил себе шутку над могущественным недругом Ягодой. Однажды его шифровальщики, перехватив и расшифровав радиограмму, доложили, что тот развлекается с веселой компанией на теплоходе и требует прислать еще ящик водки. Бокий послал в соответствующую службу сообщение, что обнаружен неизвестный передатчик, и дал координаты пеленга. Вскоре на теплоход вломились гэпеушники, которым преградили дорогу такие же сотрудники, и чуть не произошла перестрелка. Скандал стал известен в «верхах», Ягода пережил массу неприятностей, а Бокий и не скрывал, что является автором этой шутки.

По работе Женя часто выезжала в командировки, экспедиции. Побывала на Алтае, на Телецком озере, в ущелье реки Акки, на озере Горных духов, где познакомилась с обычаями местных шаманов и узнала много их профессиональных тайн. Потайными тропами она пробиралась вглубь тайги к затерянным скитам отшельников, забиралась в неизведанные пещеры Абакана, где находила жертвенники, тайные алтари — следы народа, который неизвестно откуда пришел и непонятно куда исчез тысячелетия тому назад. Побывала в костромских лесах, в таинственной секте голбешников, откуда, словно посланец из прошлого, появлялся в Москве «юродивый» Михаил Круглов, который, когда сбрасывал маску, оказывался чрезвычайно умным и многознающим человеком, явно приобщенным к тайному знанию, которым не спешил делиться. Похоже, называя Женю ведьмочкой, Николай отнюдь не преувеличивал, так как ее знания и приобщение к мистической силе уже были весьма значительными. Барченко видел, что не ошибся в Жене, которая за эти годы значительно развила свои сверхъестественные способности, даже превзойдя его.

Но основным занятием Жени являлась организация и руководство работой по расшифровке таинственных свитков, обнаруженных в Крыму. Работа, которая, она считала, потребует нескольких месяцев, растянулась на долгие годы. Порой Жене казалось, что эти усилия подобны Сизифову труду и напрасны… Потом она успокаивалась, привлекала все новых специалистов, и постепенно свитки начали раскрывать свои секреты.

В начале тридцатых годов в кабинет Барченко вбежала сияющая Женя.

— Костюхов обнаружил ключ, а Гоппиус им воспользовался, и в результате коллективной работы за последний месяц удалось расшифровать треть свитков! — радостно заявила она. — Просто не верится, что стена, которую безрезультатно долбили на протяжении стольких лет, так просто поддалась. В свитках содержатся древние языческие ритуалы, которые проводили жрицы, и среди расшифрованных — подробный ритуал вхождения в Иной Мир!

— Молодец, Женя! — сдержанно похвалил Барченко. — Гоппиус мне уже докладывал, что работа успешно идет к концу. Подождем, когда расшифруете все свитки, а потом посидим, поломаем мозги, подумаем над ними.

— Александр Васильевич! Вы слышите, что я сказала?! Расшифрован древний ритуал вхождения в Иной Мир! Ведь это шанс для установления контакта. Если требуются добровольцы, я готова первой пройти через это!

— Что ты предлагаешь, Женечка?

— Провести эксперимент вхождения в Иной Мир! И добровольцем…

— Будешь ты. Понятно. Но вхождения куда? Что собой представляет этот Иной Мир? Я тебе уже говорил, что, возможно, Иной Мир — это смерть!

— Которая обставлена сложным ритуалом, хранившимся в тайне?!

— А почему бы и нет? Сломать шею очень просто, а вот поставить ее на место бывает невозможно. Ты слишком увлекаешься для настоящего ученого, в тебе много авантюризма. Извини, но это так. Давай дождемся окончания расшифровки. А потом будем думать.

— Опять ждать!

— Да, надо ждать. Вся жизнь проходит в ожиданиях… Пока не заметишь, что она почти прошла… Годы идут, я не молодею, но все равно надеюсь, что добьюсь организации экспедиции в Тибет, на поиски Шамбалы.

— Если честно, я не разделяю вашего оптимизма. Средства на содержание лаборатории, несмотря на титанические усилия Глеба Ивановича, с каждым годом все сокращаются. Дорогостоящая экспедиция — это такой же миф, как и тот, который она предполагает раскрыть.