Час Самайна - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Пономаренко cтр.№ 24

Впрочем, думаю, Яша никогда об этом не задумывается. Когда я завела разговор о гибели невинных заложников, он перевел все в шутку. Разве это предмет для веселья?

Его интересует лишь конечный результат, реализация идеи, а не цена этого. Недавно вскользь обмолвился, что уже одну попытку покушения на гетмана провел, но неудачно. Я задумалась: хорошо это или плохо? И не смогла дать однозначный ответ.

Появления Яши внезапны и подобны урагану. Он подхватывает меня, едем на извозчике в какой-нибудь ресторанчик, каждый раз новый, удаленный от центра. Однажды встретили его старого товарища по Одессе. Тот уже изрядно набрался и много болтал. Я узнала, что Яша несколько лет учился в одесском хедере [2] . Я видела, что все это Яше было крайне неприятно слушать, он несколько раз пытался перевести разговор на нейтральную тему. Но когда знакомый, никак не желая успокоиться, громким шепотом начал вспоминать, как они, служа в «железном» отряде, взяли банк в Славянске, а Лазарь [3] неправильно себя повел, Яша встал и взялся проводить товарища до туалетной комнаты, чтобы тот немного взбодрился. Назад он вернулся один, расплатился с официантом, и мы уехали.

Прогнозы Яши оправдались. В Германии революция, немецкое командование начало выводить войска. Как раньше эшелонами уходило туда продовольствие, так сейчас грузится военная техника и солдаты. В городе повисло тревожное ожидание, все чего-то боятся. Большинство магазинов закрылись, цены на продукты сразу возросли. Яша уехал на Подолье по революционным делам, я осталась одна. Не знаю, на сколько хватит денег, которые он оставил.

Ищу работу, пока ничего не получается. Люди стараются реже выходить на улицу и передвигаются чуть ли не бегом. Улицы полупусты, редко увидишь кого-нибудь, праздно беседующего. Выходные дни такие же серые, как и будни. Стало известно, что к городу движутся войска Симона Петлюры, объявившего о создании Директории и поднявшего восстание против гетмана. С уходом немцев у Скоропадского шансов почти нет, ходят слухи, что воинские части одна за другой переходят на сторону Директории. Гетман мечется, делая ошибку за ошибкой. Назначенный командующим генерал Келлер разгромил Украинский клуб на Прорезной, бьет бюсты Шевченко, вызывая этим бурю возмущения среди населения. Скоропадский сместил его и назначил на его место князя Долгорукого, который не пользуется авторитетом у войск. Это лишь ускоряет агонию власти.

Киев. Январь 1919 года

Как рассказывала хозяйка квартиры, очевидица прошлых смен власти, обычно этому предшествует орудийный гром, пожары и бесчинства победителей. Я не знала, что делать. С Яшей связи не было, неизвестно, жив ли он. Денег осталось совсем мало. Я уже подумываю переехать на более дешевую квартирку, но боюсь, что мы потеряем друг друга.

В середине декабря гетман отрекся от власти и с помощью немцев бежал. Поэтому без артиллерийской канонады, практически не встречая сопротивления, в пасмурный декабрьский день в город вошли войска Петлюры, большую часть которых составляли бывшие гетманские войска. Войска сечевых стрельцов-галичан, «серожупанников», «синежупанников» по Большой Васильковской, Бибиковскому бульвару двигались в направлении Софиевской площади, на которой они приняли присягу на верность Украинской Народной Республике.

И началась охота на контрреволюционеров и бывших гетманцев, которых препровождали в здание Педагогического музея на Владимирской улице, где раньше заседала Центральная Рада. Когда количество пленных значительно превысило тысячу, их куда-то отвезли. Слышала, что с ними поступили гуманно — отпустили под честное слово.

С квартиры на Трехсвятительской я все же съехала, перебралась в район улицы Батыевой. Здесь квартирки подешевле, но убожества и насилия больше. В сумерки на улицу лучше не выходить. Узнала, что в «Яме» Куприна описана именно эта улица, только тогда она называлась Ямской. Соседка Нюра, моя ровесница, дочь Пелагеи Петровны, хозяйки квартиры, рассказала, что в конце прошлого столетия жители Ямской обратились к генерал-губернатору с просьбой разместить на их улице публичные дома, переносимые с Андреевского спуска. Их просьбу удовлетворили, и улица какое-то время процветала. Но когда перед самой войной 1914 года улица, опять-таки благодаря этому «промыслу», опустилась, стала пользоваться дурной славой, привлекая отбросы общества, и порядочные люди обходили ее десятой дорогой, жители вновь обратились к генерал-губернатору с просьбой сменить ее название, словно дело было только в нем. Их просьбу и на этот раз удовлетворили, но, словно в насмешку, дали улице название Батыевой, что никак не послужило упрочению ее положения и изменению репутации. Зато здесь были самые дешевые квартиры, оплату одной из которых я могла свое позволить, работая санитаркой в Георгиевской городской больнице.

Киев. Февраль 1919 года

Я уже почти четыре месяца живу здесь странной, непонятной для себя самой жизнью. Яков изредка появляется, задерживается не более чем на день, а то лишь на несколько часов, и исчезает на недели, которые порой складываются в месяцы. Во мне зреет решение покончить с этой неопределенностью, наконец выяснить, кто я для Якова и каково мое место в его жизни. Отправила два десятка писем в Петроград, мучилась неизвестностью, как там мама, бабушка. Сердце рвется обратно в легкомысленно покинутый Петроград, где живут мои родные и друзья.

Когда поздно вечером постучали, я испугалась и даже засомневалась, стоит ли подходить к двери. Но посчитала, что двери не будут преградой для тех, кто имеет злой умысел. Да и снова вспомнила давний сон, когда снились два вора, которых мне удалось упросить, чтобы не забирали ценные вещи. Но когда из-за двери откликнулся Яша, радости моей не было предела. Открыла дверь и увидела его. Но в каком виде! Сильно похудел, зарос густой бородой, в которой, к моему ужасу, блестели несколько седых волосков. Но и это еще не все. У него оказались выбиты четыре передних зуба, из-за чего появилась легкая шепелявость. Я радостно повисла у Якова на шее. Пусть без зубов, но живой! Он принес немного продуктов, и я по-быстрому состряпала ужин. Но еще до того, как сели за стол, мы оказались в постели. Я пребывала на вершине блаженства, сердце готово было вырваться и улететь прочь. Как я соскучилась по его ласкам!

Когда встали, то заметили, что в печке даже угли прогорели, — мы были настолько разгорячены, что не обратили внимания на холод в комнате. Пришлось по-новому разжигать печку. Я поверх ночной сорочки набросила теплый платок и налила горячего чаю из самовара. Яша, оказывается, все это время организовывал отряды сопротивления войскам Директории на Киевщине и Полтавщине. Один раз попал в руки петлюровцам, лишился зубов и заработал от удара шашкой громадный шрам на груди. Но это было еще не все. Оказывается, его, избитого до полусмерти, в беспамятстве бросили на рельсах. В последний момент ему удалось увернуться от приближающейся громадины, превозмогая боль и напрягая последние силы, вскочить на подножку вагона и таким образом спастись.