Седьмая свеча - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Пономаренко cтр.№ 39

— Постой, я лучше пройдусь к Морозовскому гастроному. В машине будет удобнее поговорить, — попросила она.

— Хорошо. Не задерживайся. — И поехал навстречу ей.

Оля, оглянувшись по сторонам, забралась в его машину с тонированными стеклами и привычно потянулась губами к его губам. «Не вовремя», — с досадой подумал Степан, отвечая.

— Теперь объясни толком — что случилось?

— Глеб, очевидно, будучи в невменяемом состоянии, поджег баню, а после зарезал соседку Маню. Сейчас сидит в изоляторе.

— Почему он это совершил? Может, увидев мою машину, он что-то заподозрил?

— Не думаю. Ведь он сам тебя посылал в Ольшанку, чтобы ты разобрался.

— Это было на день раньше, и ты сама попросила, чтобы я не ехал один в Ольшанку, а заехал за тобой, но на следующий день. Я не выходил с ним на связь все эти дни. Мне даже пришлось выехать срочно в командировку, чтобы не прятаться от его звонков. Зачем это надо было?

— Я была злая на него — он забыл о поминках моей мамы на девятый день! Хорошо, что мы тогда поехали, помянули ее сами, привели могилку в порядок. А он и не вспомнил… А я его давно просила! У него лишь хватило ума следом за нами примчаться в Ольшанку, устроить пожар и убить бедную Маню. Зря ему авто так быстро подремонтировали!

— Я не могу понять — откуда он узнал, что БМВ почти готова и стоит возле моего дома? Я же ему об этом не говорил!

— Зато сказал мне, а я, видно, обмолвилась в разговоре, когда он меня в тот день навещал. Впрочем, я точно не помню.

— Что он говорит следователю?

— Толком не знаю, но, похоже, всякую чушь. Его даже направили на психиатрическую экспертизу. Да, чтобы ты знал. Когда я приехала домой, в квартире был сплошной разгром — он обнаружил магнитофон в кухне, в комнате я сама его сняла. Мне удалось их убрать до того, как милиция приехала с обыском.

— Я чувствую свою вину перед ним. Возможно, то, что я подыгрывал его фантазиям, привело к столь печальному исходу.

— Не вини себя. Не ты направлял его руку, когда он напал на ту несчастную женщину. Я тебе рассказывала, что у него с головой не совсем в порядке? У тебя была возможность в этом убедиться из его рассказов.

— Что я могу для него сделать?

— Адвокат. Нужны деньги и хороший адвокат.

— Это я беру на себя. Можешь не волноваться. Вот только почему ты покинула больницу и вышла на работу?

— Был обыск и на работе. Поехала проверить, что у него изъяли. Там все в шоке. Теперь мне можно подумать и о здоровье — ты меня подвезешь в больницу?

— Да. Когда тебя должны выписать?

— Дня через два-три. Я не буду спешить, если ты займешься поисками адвоката.

— Что тебе привезти в больницу?

— Как обычно: фрукты, сок. Вот тебе телефон следователя — позвони и на правах друга расспроси, что можно передать Глебу. Пусть он знает, что мы о нем не забываем.

Степан лежал на разложенной софе и нервно курил, пытаясь пускать дым колечками.

— Не кури, — поморщившись, попросила Ольга.

Встала, надела халат прямо на голое тело и пошла в ванную.

Степан, словно не расслышав, продолжал курить. Но когда она через десять минут вернулась, посвежевшая после принятого душа, поспешно загасил сигарету.

— Степа, что тебя тревожит? — ласково спросила она, присаживаясь на краешек софы.

— Во-первых, почему я не могу остаться здесь до утра? — спросил он.

— Я очень устала, и у меня есть желание побыть дома одной. Только не обижайся. Завтра я останусь ночевать у тебя, а здесь мне бы не хотелось, чтобы ты… Сам все понимаешь — ты умный. Здесь и соседи, и знакомые — у тебя спокойнее.

— Хорошо. Будь по-твоему, — согласился Степан.

Ольга ему безумно нравилась, как никто и никогда. В его представлении она была идеальной женщиной: умной и страстной, в которой одновременно сочетались и шаловливый котенок, и грозный тигр. Он очень ею дорожил и не представлял, как сможет с ней расстаться.

— Оленька, я себя чувствую подлецом по отношению к Глебу, — поделился он с ней. — Наверное, нам в самом деле не стоит здесь встречаться, а лучше по-прежнему у меня. Тут все напоминает о нем, и меня не покидает чувство, что я отчасти виноват в том, что с ним произошло.

— Ты же не принуждал его убивать несчастную женщину? — спросила Ольга, заглядывая ему в глаза. — Виноват он сам, а точнее, его необузданный характер, который он тщательно скрывал от окружающих. Мне как его жене приходилось все это терпеть. Ты же мне долго не верил, что у него порой бывают неконтролируемые приступы ярости, и тогда он может убить кого угодно. Поэтому я не могла ему открыться и прямо попросить развода, а прибегла к небольшой фальсификации, с твоей помощью. — Она быстро наклонилась и чмокнула его в щеку. — Меня только удивляет, что психиатрическая экспертиза признала его вменяемым. Интересно, каким он выйдет через пять лет?

— Уже осталось около четырех. Время нахождения под следствием вошло в срок. Мне до сих пор не верится, что в порыве гнева он может убить человека. Тем более женщину. Он казался мне таким мягким, слишком уж интеллигентным. Одним словом, красавéц!

— А теперь можешь представить, что на месте той женщины могла оказаться я?

— Бр-р! Не хочу себе такого представлять. Ты же знаешь, как я тебя люблю.

Он привлек ее к себе и поцеловал в губы. Она страстно ответила, но когда его рука проникла под распахнувшийся халат к ее груди, резко отстранилась.

— Твоя затея с тайно установленными магнитофонами и записанной на них чушью, будто бы его зовет к себе покойница, была осуществлена в спешке, когда вы собирались на похороны. Это было что-то! Но я толком не понял смысла этого. Зачем нам это было надо? — спросил он, пытаясь преодолеть ее сопротивление.

— Моя идея, но твое исполнение. Жалко, что вышло совсем не так, как задумывалось. Только прошу тебя, не употребляй слово «чушь», когда говоришь о моей матери. — Она резко встала и поправила халат. — А для чего? Хотела немного попугать, умерить его агрессивность.

— Извини, если обидел. Я имел в виду совсем другое. — Он сел на софу, раздумывая, вставать или вновь предпринять попытку. — Знаешь, когда вы должны были вернуться после похорон, я долго дежурил под вашими окнами, ожидая, когда погаснет свет, чтобы со своего пультика включить магнитофоны. Но когда свет погас, меня стали терзать муки ревности, я представлял, что вы там делали в этот момент… Ведь я тогда не знал, что ты попала в больницу.

— Давай оставим эту тему, — холодно сказала она, и он понял, что дальнейшие попытки бесполезны.

— Согласен, только скажи: если бы он не убил ту женщину и не попал в тюрьму, могли записи голоса покойницы его так напугать, что он дал бы тебе развод? — спросил Степан, вновь откидываясь на подушку.