Перевозбуждение примитивной личности - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Вильмонт cтр.№ 50

– Обязательно! Ой, только надо успеть прочитать Васину книгу, у меня минутки не было…

– Да ладно, он же тебя экзаменовать не станет! Успеется! Ты мне другое скажи. У тебя какие планы на сегодня?

– Пока никаких, а что?

– Не могла бы ты мне помочь?

– В чем?

– Да понимаешь, надо кое-что купить для дня рождения, а у меня тут дел невпроворот.

– Куплю, в чем проблема! Ты дай мне список, возьму такси и все привезу!

– Динка, я знаю, ты настоящий друг! Ты не думай, я тебе денежки отдам!

– Слушай, с этим мы разберемся! Только я хочу сначала съездить на кладбище… Я так замоталась тут, так загулялась, что…

– Мы же хотели вместе, – огорчилась Мура.

– Мы потом вместе еще съездим, а пока я одна…

– Хорошо, хорошо, как хочешь.

– Тогда так сделаем: я сейчас поем и прямо поеду на кладбище, потом займусь покупками. И если нужна будет помощь поваренка, я тоже готова…

– Хочешь сбежать от кавалеров? – усмехнулась Мура.

– Ну не то чтобы… Но есть и этот момент.

– Буду только рада побыть с тобой вдвоем, есть один разговор, достаточно деликатный… Ну давай, бери ручку и записывай, что надо купить.

Список получился весьма внушительный.

– Мне стыдно тебя обременять! – виновато проговорила Мура.

– Чего не сделаешь ради любимой тетушки!

– Динка, а ты могилу-то найдешь?

– По главной аллее до конца, потом направо и налево.

– Правильно. Там все убрано, цветочки, то-се, ты не думай, только вот надпись надо освежить, я никак не соберусь.

– Там это можно сделать, ну, найти кого-то?

– Да, сейчас это не проблема, кажется.

– А цветы там можно купить?

– Знаешь, там лучше не покупать, они там убогие и очень дорогие.

– Хорошо, что предупредила, спасибо! Ну, до встречи!

Я почувствовала облегчение оттого, что распланировала свой день без учета Кости и Рыжего. Этот день я посвящу маме и Муре. И может, побывав на маминой могиле, обрету какое-то равновесие.

У ворот Донского кладбища сидели нищенки. Чуть поодаль старушки торговали довольно жалкими букетиками и стояла тетка с полузавядшими гвоздиками и большим выбором уродливых искусственных цветов. Но у меня было с собой четырнадцать белых роз. Мама их очень любила. Я сразу заметила, что крематория тут больше нет, вместо него теперь часовня. Это куда приятнее. Я не любила ездить на кладбище именно из-за крематория. Тут всегда раньше стояла очередь из автобусов с покойниками и родственниками, всюду слонялись заплаканные и не очень люди, многие вели совсем не подобающие случаю разговоры, и никакого мира, который, по моим представлениям, должен царить на кладбище, не ощущалось. Впрочем, на российских кладбищах мир вообще не ощущается. Покойники – они уже покойники, а живые продолжают вокруг них свою суету. У кого камень побольше, у кого оградка пофасонистее… Но все же сейчас тут зелено и по-утреннему тихо. А вот и мамина могила. «Марфа Сергеевна Северцева 1939–1975». Боже, какой молодой умерла мама, и можно сказать, умерла от любви… А надпись и в самом деле неплохо бы подновить. На могиле росла травка, и был прикопан красивый керамический бочонок с каким-то краснолистным растением. А розы-то поставить не во что. Но тут на глаза мне попалась пустая литровая банка. Она валялась между двумя могилами и была, по-видимому, ничья. Я вымыла ее под краном, что находился неподалеку, и поставила розы у плиты. Красиво получилось. Я присела на крохотную скамейку. Молодец, Мура, это, конечно, она поставила тут скамейку. Значит, приходит посидеть у могилы старшей сестры. Мама тут не брошена. Она не хотела, чтобы на ее могиле стояла фамилия отца, и хотя по паспорту она оставалась Шадриной, но перед смертью сказала Муре, что на могиле надо написать ее девичью фамилию. Она и перед смертью его не простила… А я теперь всем все простила, кроме паучих… Мои родственники руководствовались разными мотивами, но только не завистью. Да они и не клеветали на меня, а просто жили своей жизнью, в которой я занимала очень мало места, только и всего. Но вполне возможно, что я сама в этом виновата… А вот арахнофобия – это моя болезнь, и видно неизлечимая, тут не спасает даже чувство юмора…

Наконец я встала и пошла туда, куда указывала стрелка с надписью: «Граверные работы». Объяснила какому-то мужчине, что мне нужно, он позвал молодого бородатого парня в шортах с симпатичным лицом и трезвого как стеклышко. Он пошел со мной, подсчитал буквы, сказал, сколько это будет стоить, и взял мой телефон, пообещав позвонить через три дня. А я опять села на скамейку. Почему-то мне было тут хорошо и спокойно, не хотелось уходить. Вдруг ко мне подошла старушка в темном платочке:

– Женщина, я, конечно, извиняюсь, но вы бы розочки покороче обломали.

– Зачем?

– Так упрут же!

– Что?

– Розы ваши упрут и продадут прямо за воротами, а надо, чтобы у них был нетоварный вид…

– Но ведь это будет некрасиво!

– Так упрут же, если красиво! И травку бы полить не мешало.

С этими словами доброжелательная старушка удалилась. Розы я ломать не буду, а траву полить и вправду надо. Но из чего? И тут я заметила пожилого мужчину с небольшой лейкой в руках.

– Простите ради бога, – обратилась я к нему, – вы не дадите мне лейку буквально на пять минут?

– Разумеется! – Он протянул мне лейку. – И не торопитесь, я тут еще побуду.

– Огромное вам спасибо! – Я схватила лейку и пошла за водой. Когда я возвращалась, то на могиле, что рядом с маминой, увидела сидящего на корточках мужчину, который что-то собирал с земли. Ну вот, теперь уже спокойно не посидишь. Значит, полью траву и красный цветок, верну лейку и поеду за покупками для Муры. Но мужчина сидел так, что его зад нависал над моим газончиком.

– Извините, пожалуйста, вы не могли бы немного подвинуться, мне надо тут полить…

Он обернулся и…

– Господи, Рыжий, это ты?

– Динь-Динь? – ошеломленно произнес он. У него было измученное лицо.

– Что ты тут делаешь? – пробормотала я.

– Тут могила мамы, сегодня день ее смерти…

Он в Москве? И не звонил? – пронеслось у меня в голове.

– Я только с самолета… Даже переодеться не успел, сразу сюда, а ты тут какими судьбами?

– Это могила моей мамы, они же рядом… Странно, да? Что с тобой, Рыжий?

– Все плохо, Динь-Динь! Лешка, мой друг… Он повесился в тюрьме… Его крупно подставили, и он сломался. Я не успел, Динь-Динь…