– Относительно! Я столько твоих пельменей съела… так
вкусно было.
– Хочешь научу?
– Пельмени делать? Боже упаси! Нет, кулинария не моя
стезя.
– Это ты зря, как известно, путь к сердцу…
– Знаю, знаю, через желудок… Но я видела столько
примеров, когда женщина буквально теряла себя в заботах об ублажении его
желудка, а в результате сердце доставалось другой.
– Тоже верно! А ты что, вообще не умеешь готовить?
– Умею, но не культивирую это умение…
– А гостей как принимаешь? В ресторане?
– Я так давно не принимаю гостей…
– А Додика своего чем кормишь?
– Чем придется, он неприхотливый. К тому же мы чаще
куда-нибудь ходим.
– А когда муж твой был жив?
– Он не делал из еды культа, я же всегда работала, и он
относился к этому с уважением.
– Тогда выбирай Рыжего!
– Почему?
– Он же готов жить врозь.
– Боюсь, что только на словах! По-моему, он такой –
дашь ему палец, всю руку откусит!
– Тогда что, выбираем Иванишина? – почему-то
обрадовалась Мура.
– Нет, Мура, никого не выбираем! Я, кажется, последую
мудрому совету старой поблядухи и буду жить в свое удовольствие!
– То есть с обоими? – засмеялась Мура.
– Я посмотрю, как будут разворачиваться события. Рыжий
уехал, Костя не появляется, выбирать мне, собственно, не из кого, так чего
мучиться?
– Умница! Скажи, что ты сегодня хочешь на обед?
– Ничего! Никаких обедов! Мы поедем в ресторан, мы же
собирались перед твоим отъездом, не вышло, значит, поедем сегодня!
– Да? А что, мне такая идея нравится! Пускаемся в
загул?
– Вот именно!
По дороге на станцию Мура вдруг сказала:
– Слушай, на днях возвращаются мои соседи, хочешь, я
все разузнаю о твоем Рыжем?
– Нет, не хочу. Зачем?
– Значит, Иванишин?
– Мура, отвяжись!
– Слушай, а как тебе удалось сохранить язык? –
перевела она разговор. – Тут приезжала одна моя знакомая из Америки, всего
десять лет там прожила и говорит ужасно! Все время вставляет английские слова,
не помнит уже, как это по-русски…
– Ну, во-первых, я постоянно общаюсь с Додиком, а он
ревнитель русского языка, всегда говорит, что терять в эмиграции язык –
последнее дело, и вдобавок я способна к языкам вообще, и к родному в частности…
Мы уже заканчивали обед в отличном ресторане со смешным
названием «Сыр». Мура не ошиблась, сказав с чьих-то слов, что там хорошая
итальянская кухня. И вдруг позвонил Костя.
– Привет, Шадрина!
Сердце подпрыгнуло и ушло в пятки.
– Привет, Иванишин!
Мура сделала большие глаза.
– Ты, наверное, думаешь, что я мерзавец?
– Ни одной секунды! – рассмеялась я, хотя до его
звонка подобная мысль мало-помалу крепла в моей голове.
– Понимаешь, тут куча всяких мелких недоразумений,
вплоть до утонувшего в болоте мобильника. Ты простишь меня?
– Безусловно.
– И ты ничего плохого обо мне не думала? Только не
говори, что вообще обо мне не думала!
– Но если так оно и было?
– Шадрина, не начинай! Ты где сейчас?
– Сижу в ресторане «Сыр».
– С кем?
– Иванишин, это нескромный вопрос!
– Понял. Когда освободишься?
– А что?
– Вечером ты свободна?
– В принципе да!
– Согласна пойти со мной на одно довольно скучное
мероприятие?
– Если оно скучное, то зачем?
– Долг призывает! Но ты скрасишь мне эту тоску, а потом
мы слиняем. Достаточно, если мы пробудем там всего час.
– Ну что ж…
Мне вдруг безумно захотелось его увидеть, на скучном
мероприятии или на веселом, какая разница? Лишь бы увидеть…
– Тогда в полдесятого я за тобой заеду!
– Хорошо, а как одеваться?
– Не в джинсы.
– То есть вечернее платье?
– Не обязательно, ты иностранка! Так что если
непременно хочешь в джинсах, можешь себе позволить.
– Ладно, соображу.
– Шадрина, ты молодец! Пока!
И ни слова о любви. А я-то уже приготовилась услышать:
«Шадрина, я тебя люблю!» Но, как выражается моя юная сестра, «облом!». От этого
стало немножко грустно. Я уже привыкла слышать объяснения в любви. Как быстро
человек привыкает к хорошему! Но я давно научилась так же быстро от хорошего
отвыкать.
– Ой, Динка, ты должна иметь в виду – если ты появишься
на модной тусовке с Иванишиным, это будет сенсация!
– Так уж и сенсация!
– Уверяю тебя! И твои фотографии появятся в газетах.
– Всю жизнь мечтала! – засмеялась я.
– Ты вот шутишь, а тебе надо привести себя в порядок!
– То есть?
– Ну, может, сходишь в салон красоты?
– Да ни за что на свете! Чтобы я доверилась чужим
рукам? Никогда!
– А ты что, сама себя стрижешь? Не поверю!
– Нет, конечно, но у меня постоянный парикмахер в
Маастрихте, я к нему привыкла.
– А макияж?
– Я крашу только глаза и немножко губы.
– Да, ты нашла свой стиль… А что наденешь?
– Что-нибудь совсем скромное.
– А я бы по такому случаю выпендрилась на всю катушку,
по крайней мере, в твоем возрасте.
– На всю катушку, это как?
– А накрасилась бы поярче, платье самое нарядное, так
чтобы все на меня смотрели! Украшения бы нацепила… У тебя украшения есть?
– Не ношу вообще, только вот это кольцо.
– Я уж обратила внимание, это что-то из раскопок?
– Не совсем, я сделала копию с одного кольца, которое
нашла в Мексике, но сильно уменьшенную копию.
– Оно оригинальное, конечно… У тебя что, и уши не
проколоты?
– Здрасте, вы моя тетя! Ты ж сама когда-то отвела меня
проколоть уши.
– Ах да, да, припоминаю, еще твоя мать меня ругала, что
я тебя сбиваю с пути истинного, сердилась… А я тогда дала тебе поносить свои
золотые сережки с бирюзинками, чтобы ушки не гноились, они так тебе шли, ты
была очаровательная…