– Как видишь, бывает… Хотя поверить в это трудно, я
понимаю…
– Но что же теперь будет? Ты… Ты его родной отец, ты
имеешь на него права… И что же, мы ему скажем, что ты его отец, а я кто?
Посторонняя тетка? И дело даже не в этом… Если мы скажем, мы отнимем у него
мать…
– Марина, ну что ты говоришь? Зачем ты так? Ты что, не
понимаешь, как я тебя люблю? Как я люблю Мишку? Неужели ты думаешь, что я из-за
дурацких амбиций стану причинять боль самым любимым людям? Все останется как
есть… Ты будешь его мамой, а я папой, пусть не родным, а благоприобретенным. Он
же счастлив сейчас, когда у него есть папа и мама, и какая разница, кто из нас
ему родной по крови? Это такая чепуха на самом деле!
– А ты никому не скажешь?
– А кому я должен говорить?
– Татьяне Григорьевне, например, Лине?
– Незачем! Совершенно лишнее это! Мама, наверное,
обрадовалась бы, а Линка может такую кашу заварить, с Викой, с Туськой, с
правами на наследство… Нет, это будем знать только мы с тобой. А кстати, Линка
сразу что-то заподозрила… У нее такой тонкий нюх. Но ей никогда не узнать,
насколько она была права, утверждая, что Мишка мой сын.
– Она это утверждала?
– Мне мама проговорилась… Она выстроила теорию, что у
нас с тобой давняя связь и Мишка наш общий сын…
– Миша, давай порвем эту бумагу? Чтобы ее не было, а?
Когда бумаги нет, ее никто и не увидит…
Он пристально посмотрел на нее, потом улыбнулся и разорвал
бумагу в клочки, сложил клочки в тарелку и принес с кухни спички.
– Вот, сожги сама!
Она подняла на него изумленные глаза.
– Миша, что было бы, если бы мы не встретились?
– Сколько раз можно тебе объяснять, мы не могли не
встретиться!
– Почему?
– Какая тупая женщина мне досталась! Просто потому что
я везунчик, мне всегда так говорили!
Рано утром Марина встала, приготовила завтрак. Все
происшедшее казалось ей настолько невероятным, что время от времени она щипала
себя. И делала это так часто, что на руке образовался здоровенный синяк. Она
накрыла на стол, взглянула на часы. Пусть Миша поспит еще хоть десять минут.
Подошла к окну и опять ошеломленно помотала головой. Пригляделась и вдруг не своим
голосом заорала:
– Миша! Миша! Скорее, Миша!
Он как безумный выскочил из спальни:
– Что, что случилось?
Марина распахнула дверь веранды. На пороге сидел Сидор,
худой, грязный, но целый и невредимый.
– Ну и где тебя носило, сукин ты сын? – вскричал
Михаил Петрович, подхватив на руки кота.
Мяу, ответил Сидор и громко запел.
Вот теперь все в сборе, подумала Марина и побежала на кухню
за ветчиной. Кошачьей еды в доме не было.