Вечная загадка Лили Брик - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Грановская cтр.№ 18

Маяковский качнул головой, словно выходя из забытья, и поднял глаза.

– Угу, – просипел он. – Снова в своей келье. В гости не приглашаю – не хочу. Да там и развернуться негде.

Родченко пожал плечами:

– Я и не напрашиваюсь. Ты ко мне приходи. Эклеров не обещаю, но Варвара по выходным стряпает лепешки из кукурузной сечки. Придешь?

– Не знаю. Может быть.

Маяковский взял со стола кепку и встряхнул ее.

– Когда помиритесь, приходите вместе с Лилей, – сказал Родченко. – И не ссорьтесь. Вы мне оба дороги. Как Данте и Беатриче.

Маяковский поднялся из-за стола и сумрачно пробасил:

Дорогой и дорогая,

дорогие оба.

Дорогая дорогого

довела до гроба.

Он нахлобучил кепку на свою огромную, красивую голову и как-то странно улыбнулся.

– А знаешь, что мне Оська вчера заявил? Не будь, говорит, Пушкина, «Евгений Онегин» все равно был бы написан. А Америку открыли бы и без Колумба. Так-то, брат. А я маюсь, пишу. Какого черта, если другой это может? Зачем живу? Ладно, бывай.

Москва, май 200… года

Марго открыла глаза и тут же, ткнувшись взглядом в незашторенное окно, застонала от боли. В затылке заухал колокол, к горлу подкатила тошнота. Марго зажмурилась. Посидела так немного, надеясь, что колокол уймется, и лишь когда боль слегка утихла, снова приоткрыла глаза.

Первое, что она увидела, это недопитая бутылка «Порто», нагло расположившаяся на журнальном столике. Рядом, в столь же развязной позе, красовалась бронзовая пепельница, доверху набитая испачканными помадой окурками.

Поморщившись от боли, Марго слегка перевела взгляд и увидела, что в бокале, стоявшем на самом краю столика, осталось немного портвейна. Превозмогая отвращение, она взяла бокал, подержала его в руке, затем резко выплеснула остатки «Порто» себе в рот. Подождала – не станет ли лучше. Не стало.

«Никогда больше, – твердил ей внутренний голос. – Ни капли. Только вода и сок».

Постанывая и поохивая, Марго поднялась с кресла и, стараясь не шевелить раскалывающейся головой, поплелась на кухню – готовить крепкий кофе.

Минут пять она возилась с туркой и ароматным молотым «мокко». Немного просыпала на стол, но вытирать не стала. А еще через две минуты по кухне поплыл густой кофейный аромат, кофе вскипел и брызнул пеной на конфорку.

Чашка крепчайшего кофе слегка привела Марго в чувство. По крайней мере теперь бедная журналистка способна была принять душ.

В ванной она посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. В голове пронеслось: «Хорошо, что у меня нет мужа и некому смотреть на меня по утрам. В таком виде меня бы и родная мать испугалась».

С отвращением отвернувшись от зеркала, Марго скинула халат, включила душ и полезла в ванну. Струи прохладной воды прояснили хмельную голову и промассировали затекшее после неуютной ночи тело. Минут через десять Марго снова почувствовала себя человеком.

Прежде чем закутаться в халат, посвежевшая и повеселевшая журналистка критично осмотрела в зеркале свой загорелый живот, худые ключицы, крепкие груди с острыми сосками, повернулась в профиль, потом спиной (вывернув шею, оценила – крепка ли еще попа) – и, судя по всему, осталась довольна увиденным. Могло бы быть и лучше, но, в конце концов, двадцать девять – это не восемнадцать.

Когда Марго уже докрашивала губы, затрезвонил телефон.

– Привет, красавица! – пробормотал из трубки возбужденный голос осведомителя.

– Гарик? – Марго нахмурила брови. – Если ты насчет денег, то я…

– Деньги здесь ни при чем. Вернее – при чем, но я звоню не по этому поводу. Помнишь вчерашнее убийство коллекционера Шихтера?

– Ну.

– Держись за стул, подруга! Я только что узнал – Синицын с опербригадой выехал на свеженький труп! И знаешь, чей это труп?

– Я что, похожа на прорицательницу?

– Это труп Палтусова! – с восторгом выпалил Гарик. – А поскольку я смотрю канал «Культура», я в курсе, что Палтусов – такой же коллекционер старинных фотографий, как Шихтер! Ну? Чего молчишь? Кто-то нещадно мочит коллекционеров, ясно тебе? Как тебе такой финт!

Марго сидела мрачнее тучи.

– По какому адресу выехала оперативная группа? – сухо спросила она.

Гарик назвал адрес.

– И помни про цену, – добавил он. – Теперь ты должна мне в два раза больше.

– Знаю, знаю.

На этот раз Марго подоспела к шапочному разбору. Оперативная группа в полном составе курила на улице. Марго проскользнула в подъезд, взлетела по ступенькам и остановилась перед обитой коричневым дерматином дверью на первом этаже.

Возле двери, прислонясь плечом к электрощитку, стоял молоденький милиционер в форме, на плечах у него красовались лейтенантские погоны. Марго сделала вид, что хочет пройти мимо него, и схватилась за ручку двери.

– Вы куда? – быстро спросил ее милиционер.

– Туда, – ответила Марго.

Милиционер нахмурил брови.

– Туда нельзя, – строго сказал он. – Это место преступления.

– Лейтенант, вы должны меня пропустить! – веско произнесла Марго.

Милиционер слегка растерялся.

– Почему? – спросил он.

– Потому что я здесь живу! – выпалила Марго. – Это моя квартира!

Милиционер, похоже, был сбит с толку. Он поднял руку и задумчиво почесал лоб, сдвинув фуражку на затылок. «Совсем еще мальчик. Даже не бреется еще», – подумала Марго, разглядывая розовощекое лицо милиционера.

– Да, но… вы ему кто? – снова заговорил милиционер.

– Жена, – сказала Марго тоном, не терпящим возражений. И на всякий случай добавила: – Гражданская. Могу я войти в квартиру?

– Даже не знаю… Наверно, да. Пойдемте, я вас провожу.

Милиционер раскрыл дверь и, заботливо поддерживая Марго под локоть, провел ее в гостиную.

Майор Синицын сидел точно в такой же позе, что и день назад. Такой же бланк, та же обгрызенная ручка с рекламой какого-то издательства, тот же сложенный от усердия гармошкой лоб…

– Товарищ майор, – обратился к нему милиционер. – Тут пришла жена погибшего.

Синицын поднял голову от протокола и посмотрел на Марго. В глазах его не было никакого удивления.

– Ты, – не то вопросительно, не то утвердительно произнес Синицын. – Что ты здесь делаешь?

– Моего мужа убили, – сказала Марго. – Я должна его увидеть.

– Должна? – Синицын швырнул ручку на стол и сурово сдвинул брови. – Сказать тебе, что ты должна? Ты должна держаться отсюда за десять тысяч километров, если не хочешь, чтобы я отправил тебя в КПЗ.