Проклятый дар - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Корсакова cтр.№ 16

– Обстоятельства какого характера? – продолжал допытываться главврач.

– Личного. – Матвей разгрыз конфету и не смог удержаться от мучительной гримасы. – Семейного, если хотите.

– То есть вы у нас, так сказать, транзитом?

– Однозначно. Как только обстоятельства изменятся…

– …Вы нас покинете, – закончил за него главврач.

– Покину. – А что ж кривить душой и врать такому-то проницательному человеку?! Неделька-другая – и, даст бог, Матвей забудет это неприятное место как страшный сон. – Но, уверяю вас, на качестве моей работы этот факт не отразится никоим образом, – поспешил он заверить доктора Джекила. Все-таки недельку-другую ему нужно продержаться, и незачем наживать таких влиятельных врагов.

– Вы, наверное, студент? – Стешко сдернул очки с узкого, почти лишенного ноздрей носа, старательно протер стекла замшевой тряпицей и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Студент, но не медицинского вуза. Какого-нибудь технического. Учитесь на заочном. Я прав? – Последняя фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение, и Матвей не стал разочаровывать собеседника.

– Вы поразительно проницательный человек, Егор Васильевич.

– И ваши личные обстоятельства явно финансового плана? – Главврач удовлетворенно кивнул. – Вы лудоман?

– Простите, кто я? – растерялся Матвей, который до сего часу свято верил, что внешность у него самая благопристойная и не намекающая ни на какие порочные пристрастия.

– Лудоман – игрок, азартный человек. Я таких по глазам вижу. Вы же и мою клинику выбрали не просто так, а из-за этого вот драйва, из-за потребности в адреналине. Ведь я просто уверен, что вы, дружочек, могли найти работу попрестижнее.

Насчет азарта это он прямо в точку! Матвей покаянно покачал головой. И про стесненность в финансах тоже в точку. Просто не психиатр, а ясновидящий!

– Вы, наверное, сейчас гадаете, зачем это я вас вызвал? – На лощеной морде главврача расцвела обаятельная улыбка. – А к тому, что вы, дружочек, у меня на заметке и терплю я ваше присутствие исключительно из-за кадрового голода и тотальной нехватки младшего медицинского персонала. Но имейте в виду, если только… – Что именно «если только», он не договорил, многозначительно помахал пальцем перед носом у Матвея. – Уволю без малейшего сожаления, с волчьим билетом!

О как! Прямо с волчьим билетом! Это чем же он так не угодил надежде отечественной психиатрии?! Уж точно не своей потенциальной склонностью к азартным играм. Вывод напрашивался один-единственный: считающий себя альфа-самцом доктор Джекил не желал пущать на свою территорию конкурента. Проще управляться с безответными, потерявшимися и спившимися, чем с теми, кто еще не растерял самоуважение и не пропитался старательно культивируемым в этом убогом месте чинопоклонством.

Матвею хватило всего нескольких недель, чтобы понять – Стешко в больнице боятся все, от врачей до сестры-хозяйки Тихоновны. Вот даже странно – вроде в облике главврача нет ничего злодейского, вроде бы с виду милейший и добрейший юноша, но копни поглубже, и вся его сволочная суть прямо перед глазами. Худший тип руководителя, из породы тихушников, тех, кто мягко стелет, да жестко спать. Даже почти ко всему равнодушный Петрович еще в первый день знакомства предупредил Матвея, чтобы с главным не задирался, вел себя тише воды, ниже травы. Конечно, это в том случае, если работа ему дорога. Матвею работа была дорога, в некотором смысле даже очень, поэтому под пронзительным взглядом доктора Джекила он вполне правдоподобно смутился и даже, кажется, покраснел.

Наверное, подобное смирение главврача удовлетворило, потому что он сунул свои кислючие леденцы обратно в стол и сказал, уже не глядя на Матвея:

– Рад, что мы достигли консенсуса. Это значительно облегчит жизнь. – Чью именно жизнь, он уточнять не стал, видимо, считая это вполне очевидным. – Свободны!

Матвей не без радости вскочил с неудобного, ну точно пыточного, стула и уже направился к двери, когда доктор Джекил вдруг его окликнул:

– И еще один момент, дружочек… – Он многозначительно откашлялся. – В моей клинике все пациенты находятся в равных условиях, а если у кого-то и есть особые привилегии, то даровать их могу только я один.

– Привилегии? – Уже взявшийся за ручку двери Матвей медленно обернулся, с удивлением посмотрел на главврача.

– Я говорю о пациентке из четырнадцатой палаты, о вашем особенном к ней отношении. Вы имеете наглость вмешиваться в лечебный процесс.

– Я?! – Матвею даже не пришлось изображать удивление, заявление доктора Джекила убило его наповал.

– Вы, дружочек! – Главврач брезгливо поморщился. – Кто позволил вам принести пациентке краски?

Вот уж действительно вмешательство в лечебный процесс – замена черного угля на веселые краски! Теперь каракули девочки стали гораздо более оптимистичными, однажды она даже нарисовала его, Матвея, портрет. Во всяком случае, ему хотелось видеть именно себя в том абстрактном, по-детски наивном желто-оранжевом человечке.

– Если вы о том, что она может пораниться кистью, то это напрасно, – после секундных раздумий сказал он. – Пациентка рисует пальцами, краска детская, пальчиковая, совершенно безопасная даже в том случае, если кому-то вдруг захочется попробовать ее на вкус. Опять же, говорят, арт-терапия очень полезна.

– Краски забрать! – рявкнул доктор Джекил. – Сегодня же! Прямо сейчас! Кто вам сказал, что вы разбираетесь в таких вещах?! Вы санитар, технический персонал, а не врач! Ясно вам?!

– Ясно. – Матвей нехотя кивнул. – Уголь тоже забрать?

– Уголь пусть остается! Идите уже, мне еще в облздрав ехать!

Матвей шел по гулкому коридору и размышлял над услышанным. Интересное получается кино: яркие краски пациентке навредят, а черный уголь поможет. Сам он думал совершенно иначе и именно по этой причине оставил в палитре только веселые и жизнерадостные цвета, выбросив темные и унылые. Надо сказать, сначала девочка отказывалась рисовать его красками, даже в руки их не брала, но потом вдруг передумала, и одним солнечным утром он увидел на ее прикроватной тумбочке свой портрет. Это ли не доказательство эффективности его метода?! Странно, что доктор Джекил отказывается замечать очевидное.

Он вообще странный, этот главврач. Петрович говорил, что они с Аленой Михайловной однокурсники и друзья, что никто так не радеет о ее душевном здоровье, как он. Вот только на деле все выглядит совершенно иначе. И не нужно быть особенно проницательным, чтобы понять, что движет главврачом отнюдь не сострадание. Понять бы еще, что означает тот шальной огонек, который загорается в его блеклых глазах при виде пациентки из блатной палаты номер четырнадцать. Матвей пока не понимал, но очень надеялся разобраться в самое ближайшее время. Можно было бы и не разбираться, но как-то уж больно все странно. Гораздо страннее, чем казалось на первый взгляд…

Ася пришла в себя, когда в окошко избушки уже лился мутный свет зарождающегося утра. Она снова лежала на лавке, и под головой у нее был мешок с сушеными яблоками. Старуха сидела тут же, за столом, пересыпала из ладони в ладонь что-то белое и шептала свои непонятные слова.