Юрий Долгорукий. Мифический князь - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 27

Но «забыли» Юрия и тогда, когда разбирались с беспокойными Ольговичами, когда Всеволод Ольгович выгнал из Чернигова собственного дядю, Ярослава, и сел там сам. Не ходил и на Полоцкого князя, чтобы посадить там послушного воле Мономашичей Рогволода.

Андрей Владимирович был Великому князю Мстиславу Владимировичу неопасен, недаром Андрея прозвали «Добрым», возразить, тем более старшему сильному брату, который по возрасту годился ему в отцы, младший брат не мог. Это не беспокойный Юрий, которого с удовольствием отправили в далекий Суздаль.

Возвращался Юрий Владимирович к себе в Суздаль после похорон отца и размышлял, как относиться к такому положению. С одной стороны, хорошо, что его не трогали, князь уже обжился в своем уделе, переманил на свои земли немало людишек, бежавших кто подальше от половецких набегов, а кто и от собственных князей и бояр. Уже встали новые города, строились крепостицы для защиты от булгар, пусть медленно, но ведь строились. Богатела Суздальская земля, не знавшая за эти годы жестоких набегов и усобиц.

Но с другой стороны, жить, словно отдельно от всех… Русь была где-то там за лесами, за Козельском, в не слишком обжитом крае это чувствовалось сильно. Страшно мешали булгары, не позволяя свободно ходить по Волге купцам. Юрий Владимирович понимал, что его княжество куда богаче Переяславльского, богаче и спокойней. Разумом понимал, а сердце рвалось туда, на юг, к остальным поближе. Конечно, ему ежемесячно привозили вести о происходившем, свои люди были и в Переяславле, и в Киеве. Но он-то сам далеко…

Юрий не мог рассчитывать на Великое княжение, перед ним за Мстиславом еще Ярополк, правда, он бездетен, и Вячеслав, Андрей младше, остальных Владимировичей уже не было в живых. Но он об этом и не думал. Пока жив и крепок Мстислав, который хотел бы посадить за собой своего сына Всеволода, но это было бы нарушением. Вспомнив спокойного, незлобивого Всеволода, Юрий подумал, что тот рваться к власти в Киеве раньше дяди не будет, можно не бояться.

Вот и получалось, что сидеть и сидеть Юрию Владимировичу на своем столе, заниматься Ростово-Суздальским княжеством, как советовал Георгий Шимонович. Да, варяг разумен…

Встречая вернувшегося из Киева князя, Шимонович внимательно вгляделся в его лицо, пытаясь прочесть, что решили меж собой братья-князья по поводу власти. Юрий понял его заботу, усмехнулся:

– Сначала Мстиславу править, как должно и как все хотят…

Но чуткий варяг уловил недосказанность в его словах. Ох, не все так просто, как твердит Юрий… Попросил рассказать все подробней.

Юрий Владимирович рассказывал о последних днях жизни Владимира Мономаха, о его «Поучении», его наказах сыновьям… И вот, наконец, то, чего ждал суздальский тысяцкий: о воле князя-отца по передаче власти.

– Киев оставить у Мстиславовых сыновей. К чему?

– Гюрги, мыслю, они сами решат. За Мстиславом еще двое братьев до тебя есть. Да и Всеволод Мстиславич не таков, чтобы впереди дядей лезть.

Князь чуть набычился:

– Всеволод не таков, а вот Изяслав…

Живо вспомнилось, каким недобрым был взгляд князя, когда смотрел в церкви. И душа заныла, словно чувствуя, что со временем именно с этим племянником будет воевать не на жизнь, а на смерть за Киев.

– Угомонись, князь, до Изяслава сколько в очереди! Забыл про Ольговичей? Один Всеволод Ольгович чего стоит, неужто Изяслава на престол пустит?

Конечно, одно упоминание о несправедливости задуманного отцом портило настроение и выводило из себя, но разум твердил, что Шимонович прав, ни к чему мыслить о том, что и быть не может.

Перевел разговор на другое, стал говорить о том, что не таков ныне и Печерский монастырь, словно бы забыли об обители. И игумен Даниил почти забыт.

– Я список «Хождения» привез. Все там читал и в дороге тоже. Точно с самим Даниилом беседовал. Эх, как жаль, что при его жизни не удалось!

Шимонович согласился:

– Вот про это жаль, ты прав. И про Печерскую обитель тоже. Давненько на могиле Феодосия не был… Знаешь ли, что он меня своим молением от слепоты спас?

– Слышал, да все спросить не решался.

– Да… Игумен Феодосий моего отца и весь наш род благословил, а я три года солнца не видел, лечцы ничего поделать не могли, только его молениями и прозрел. Мой отец тоже в Успенской церкви Печерской обители похоронен, аккурат напротив гробницы Феодосия.

– Захирела рака-то, – вздохнул Юрий. – Хотя и смотрят монахи, а все одно – проста слишком.

– Да и сам Феодосий не больно богат да вычурен был! – Георгий Шимонович о чем-то подумал и покачал головой:

– Надобно бы денег дать, чтоб подновили… И обители самой тоже.

– И я дам, – кивнул Юрий.

Разговор перешел на церковные дела и в Суздальской земле. Юрий поведал наставнику то, о чем думал, коротая время в пути.

– Хочу церковь каменную поставить нашему с тобой покровителю. – И добавил несколько неожиданное для Шимоновича: – Во Владимире-Залесском.

Тысяцкий, конечно, хотел спросить, почему именно там, но предпочел благоразумно промолчать, пусть уж лучше в своей Земле церкви строит, чем на Киев зарится. Столько лет уже Шимонович внушал Юрию Владимировичу, что своя Земля дороже, что Киев далеко и не про него, за него всегда свары идти будут и стычки тоже. А уж о близости к половцам и говорить не стоило, сколько раз горел и бывал разорен? Да и княжество не столь богатое, чтоб за него цепляться, даром что Великим прозвано. Пусть себе…

Ничего, ты упрям, а я упрямей, Юрий Владимирович. Только бы успеть тебя к Ростово-Суздальской земле покрепче привязать.

Юрий привязался. Пока думал о своем княжестве, занимался строительством, судил да рядил людишек, пировал, охотился, вроде все хорошо шло. Но стоило вспомнить о несправедливом решении отца, как накатывала обида и желание вернуться в Киев и настоять на своем. Только вот на чем – не знал, потому как настаивать пока было не на чем, в Киеве на Великом столе сидел старший из Мономашичей, Мстислав, за ним еще были Ярополк, Вячеслав и старший из Ольговичей, Всеволод. Но все куда старше него самого, надежда пересидеть все же была.

Зачем ему Киев, не знал и сам, просто коробило от одного воспоминания чуть нагловатого злого взгляда племянника Изяслава, который возрастом ровня самому дяде. Этого Изяслава когда-то отправил Мономах с Даниилом молиться ко Гробу Господню, и в том тоже были зависть и чувство обиды у Юрия Владимировича. Он так хотел поехать с игуменом Даниилом, но Мономах решил в пользу Изяслава. Тогда отроки едва не подрались, все успокоилось, но взаимная неприязнь осталась. Изяслав кричал обидные слова про мать-половчанку и то, что сам Гюрги зачат незаконно. И хотя самому Юрию до Киевского престола было очень далеко, одно князь знал точно: никогда не допустит до него Изяслава, даже если придется переступить через слово, данное отцу.

Так и остались Мономашичи и их потомки поделены надвое – детей и внуков Гиты и Юрия и Андрея – сыновей второй Мономаховой жены. Но Андрей и слова против старших братьев и даже племянников не способен сказать, а вот Юрий все же не был доволен и своим сыновьям внушил то же.