Незнакомая Шанель. «В постели с врагом» - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 43

Если Шпатц резидент абвера, как на это намекают, то во время оккупации при столь масштабном увеличении численности агентов в строго законспирированном резиденте явно отпадала надобность. О нем забыли, что ли?

Если это так, то понятно, почему Воробышек тихо сидел в квартирке на рю Камбон и даже в Берлин вместо себя отправил Теодора Момма.

Шанель твердила, что ничем таким (кроме любви) они не занимались, ездили пару раз на виллу «Ла Пауза», вроде для того, чтобы проверить, все ли в порядке. Жюстин Пикарди утверждает, что там встречались с архитектором Робертом Штрейцем (помните, он «Ла Паузу» и строил, то есть знал там каждый уголок). Штрейц состоял в местной группе Сопротивления, он попросил посодействовать освобождению из гестапо друга – профессора физики, Шанель с готовностью обещала. Выяснилось, что в саду (видимо, в бывшем домике четы Ломбарди) целая база для размещения евреев, которых потом переправляли через итальянскую границу. А в погребах виллы... тайное укрытие и радиопередатчик!

Не знаю, освободили ли профессора физики, но никаких данных, что «...на вилле «Ла Пауза» накрыли группу Сопротивления...», нет. И Штрейц остался жив-здоров.

Хороша пособница нацистов и антисемитка, у которой на вилле прячут евреев и работает радиопередатчик? А Ганс Динклаге куда смотрел? Он был настолько влюблен, что старательно отворачивался в сторону при виде евреев и затыкал уши, когда Штрейц рассказывал о передатчике? Или они сознательно ездили на виллу, зная, что именно там увидят?

Судя по тому, что после первого визита деятельность Сопротивления продолжилась, хозяйка все же не была против.

Странная эта нацистская шпионка Шанель, ей-богу, странная!

Или не шпионка? Или не нацистская?

Ну любила она Ганса Гюнтера Динклаге, что тут поделаешь, не все себя в шестьдесят со счетов списывают, некоторые еще и влюбляются. И Шпатц был к ней неравнодушен. Тоже вполне может быть. Когда после войны на допросе Шанель спросили, почему она спала с немцем, она сначала возмутилась:

– Он не немец, у него мать англичанка!

А потом фыркнула:

– Мне столько лет, что, когда появляется любовник, я не спрашиваю у него паспорт!

Хорошо, что допрашивающий не подозревал, что Шанель со Шпатцем знакомы давно, еще с довоенного времени.

Жили себе и жили все годы оккупации тихонько-тихонько, даже на виллу ездили осторожно, чтобы местное Сопротивление не спугнуть.

Но ведь была операция «Модная шляпа», ездила Шанель в Мадрид, передавала письмо английскому послу в Испании Сэмюэлю Хору для Черчилля! Значит, была нацистским агентом.

Ну, положим, в Мадрид она ездила не один раз, первый вообще в 1941 году с тем же Вофлендом и вовсе не ради шляпы, а в попытке организовать продажу своих духов в Испании, жить-то на что-то надо.

И позже виза ей выписывалась дважды – в декабре 1943 года и в марте 1944-го.

Запомните эти даты, потому что, по официальной версии, «Модная шляпа» проводилась в январе 1944 года. К чему тогда мартовская виза?

А теперь про ту самую «шляпу», о которой столько разговоров.

Иногда стоит верить в то, во что верить вообще нельзя.

Сначала небольшое не вполне лирическое отступление. Оно не касается Шанель и ее деятельности во время войны прямо, но показывает, насколько осторожными нужно быть с получаемой информацией. Никогда не знаешь, что перед тобой – правда, обман, правдивый обман, информация, выдаваемая за дезинформацию, или наоборот.

Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года, и на Западном фронте сразу возникла ситуация «сидячего» противостояния. Противники по обе стороны границы между воюющими странами мирно играли в футбол, обменивались шуточками, если позволяли погода и начальство, и ждали. Только в апреле немцы предприняли вторжение в Данию и Норвегию. Что касается остальных стран вокруг Германии – Нидерландов, Бельгии и Франции, – здесь продолжалось затишье, хотя были стянуты огромные силы и немцев, и союзников.

Наконец немецкое командование разработало план наступления через Бельгию «Гельб» («Желтый»), начало операции назначено на 10 мая 1940 года. Как водится, все совершенно секретно и, как водится, секрет утек из-за болтливости ответственных лиц, в дипломатические круги просочился слух, что наступление начнется через Бельгию, но одновременно, что это будет не Бельгия, а нейтральная Швейцария. В результате силы союзников оказались растянуты по огромной линии границы, но бдительности не теряли.

И тут... В первых числах мая из генерального штаба в ставку командующего группой армий, должных согласно «Гельбу» наступать через Бельгию, с окончательным вариантом плана отправлены два офицера. В секретном пакете, который они везли, было с немецкой точностью «разложено по полочкам» все: кто, где, когда и как, как отвлечь ложными ударами... В генеральном штабе свое дело знали.

Надо же такому случиться, что в вагоне с этими двумя оказался их друг юности, военный летчик, который спешил из отпуска к месту службы. Как водится, встречу отметили, конечно, показалось мало. Приятель сообразил, что поезд идет мимо его дома и родного аэродрома, а следующий – через два с половиной часа, вполне можно успеть выскочить, пропустить еще по рюмочке и сесть на более поздний. Все получалось удачно, однако встречи друзей иногда бывают слишком теплыми и затяжными, на поезд опоздали. Чтобы друзья не попали под трибунал, летчик предложил доставить их с ветерком, то есть на самолете. Сказано – сделано, втроем втиснулись в двухместную машину и полетели. После шнапса тесно не бывает, зато бывает весело, потому летели действительно с ветерком, правда, от «мертвой петли» в исполнении пьяного друга было решено отказаться:

– На обратном пути!

Петля и впрямь получилась мертвой... Пока спорили да пели песни, несколько «заблудились» и сели на аэродроме... бельгийского города Малин (того самого, откуда Петр I привез первые колокола с «малиновым звоном»). Звона не было, зато были часовые бельгийской комендатуры! Конечно, приятели не собирались отдавать секретный пакет просто так, в комендатуре при первой же возможности сунули его в печурку, но плотный пакет гореть не желал.

Бельгийцы документ вытащили, пламя сбили и, конечно, отправили, куда надо. Самих проштрафившихся офицеров тоже отправили... в Германию. Что могло ожидать людей, которые из-за пьяной дури погубили подготовленную операцию? Их отвезли в тюрьму Плетцензее, откуда обычно не выходили. Тут же состоялся суд, на котором давно протрезвевшие приятели свою вину признали и просили их расстрелять (чтоб не мучиться угрызениями совести всю оставшуюся жизнь?).

Ситуация патовая: подробнейший план наступления с картами, схемами, указанием времени, отвлекающих маневров – в руках противника! Что делают в таком случае? Конечно, отменяют! Тут речь не о головах трех пьяниц, а о возможном срыве масштабного наступления с участием тысяч людей.