Лукреция Борджиа. Лолита Возрождения - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 61

Вернувшийся из Рима в Феррару Ипполито был ошеломлен этой новой Лукрецией, как и она им. Во-первых, Ипполито не просто уехал, он сбежал. Сбежал так же, как когда-то сделал Джованни Сфорца – под покровом ночи, только с охраной, не взяв ничего из вещей. На вопрос, почему, как-то странно отводил глаза в сторону. Но Лукреция уже поняла причину – ее деверь умудрился стать любовником Санчи. Любвеобильная неаполитанка ни одной ночи не оставалась в одиночестве, а потому, когда Чезаре не было в Риме, отдавалась кому-нибудь другому. При этом никто не обвинял ее в распутстве, не приписывал немыслимых грехов, не поливал грязью.

Они с Ипполито сразу понравились друг дружке, это Лукреция заметила, еще когда кардинал с братом впервые появились в Риме. Заметил и Чезаре, но лишь посмеялся, Санча была ему уже не слишком нужна, к тому же у Борджиа началось очередное обострение болезни, и ему было не до любовницы. То ли Ипполито воспринял это как разрешение забрать любовницу себе, то ли просто не смог сдержаться, но они с Санчей забыли о Чезаре и отдались страсти. На Джофре внимания привычно не обращали, рогатый муж – это так обычно для Рима и эпохи Возрождения вообще… Напротив, если бы рогов не было, женщину посчитали ущербной и никому не нужной. В таком случае репутацию бедолаги спасали только множество детей, тогда это была достопочтенная донна, занятая вынашиванием потомства для своего супруга, которому притом не возбранялось наставлять рога за двоих.

У Санчи детей не было, и ей полагалось грешить, что красавица делала с превеликим удовольствием, напрочь забыв о существовании никчемного мужа.

Почему потом Ипполито почувствовал угрозу от Чезаре – непонятно, но он испугался и сбежал. Сам кардинал объяснял свое прибытие в Феррару дороговизной жизни в Риме и невозможностью слишком долго там находиться. Конечно, Эрколе откровенно испугался мести Папы и герцога Иль Валентино, но все обошлось. Видно, Александру и Чезаре тоже надоело лицезреть феррарского родственника.

Лукрецию поразило не возвращение Ипполито, а то, насколько он стал похож на Чезаре. Нет, не внешне, даже не внутренней силой (такого она, пожалуй, не перенесла бы), а манерами, ненавистью к своему сану и презрением к людям. Но если у Борджиа это сочеталось с неимоверной харизмой, умением подавить людей одним взглядом, своим присутствием, упоминанием своего имени, то у Ипполито д’Эсте такого не было. А чувствовать себя вторым Иль Валентино очень хотелось, в результате страдали слуги и те, кто имел несчастье подвернуться под руку.

Странная это была дружба: герцогиня Феррарская Лукреция и кардинал Ипполито д’Эсте. Если честно, то Лукреции она вовсе не нравилась и даже тяготила. Прежняя Лукреция была очарована умным, чуть насмешливым кардиналом, красивым и чувственным, новая Лукреция больше обращала внимание на интеллект и духовность. Каждый из них изменился, но эти изменения не сблизили, а, наоборот, развели в разные стороны. Ипполито стал больше похож на рассудочного и неистового Чезаре, а Лукреция заметно потеряла интерес к материальной составляющей.

Строцци по-прежнему возил ей роскошные ткани из Венеции, помогал придумывать немыслимые наряды, подсказывал фасоны и сочетание цветов в отделке, советовал при выборе ювелирных украшений… Но теперь Лукрецию интересовало больше изящество ее одежды и украшений, чем их стоимость. Она и раньше отличалась хорошим вкусом, но ныне больше значения придавала художественному впечатлению, чем способности поразить окружающих роскошью очередного изделия портных или ювелиров.

Эрколе Строцци почуял в ней художественный вкус, необработанный и не достаточно развитый, здесь открылось непаханое поле деятельности. Что могло быть лучше, чем воспитать прекрасную женщину, новую покровительницу поэтов и художников, новую вдохновительницу мыслителей?

О, это оказался прекрасный период для Лукреции, она действительно чувствовала себя обновленной. Все складывалось хорошо, старый герцог больше не досаждал ей, Изабелла делать гадости не рисковала, видимо, опасаясь мести Чезаре, Альфонсо достаточно часто посещал ее спальню, но не мешал в остальное время дня, рядом находились интересные люди, но главное – она была, как девчонка, влюблена в поэта, отвечавшего не просто взаимностью, а сгоравшего от такой же целомудренной и чистой любви! Строцци честно выполнял роль почтового голубя и купидона по совместительству, жизнь была прекрасна.

Конечно, у четы не было наследника, но Альфонсо понимал, что Лукреции надо дать окрепнуть после тяжелой болезни.

Где-то далеко (хотя и не совсем) французы и испанцы придумывали, как им поделить Италию, вернее, просто порвать ее на части, каждый себе отхватив кусок побольше. Несколько ближе Чезаре пытался расширить свое новое герцогство Романьо, опасаясь быть попросту раздавленным двумя великанами: Францией и Испанией в их борьбе за итальянские территории. А еще Чезаре боялся сильной Венеции и того, что найдется немало врагов, которые объединятся против него. Многие ли желали единую Италию в то время? Вовсе нет, герцоги и маркизы, дожи и просто тираны разных городов вовсе не жаждали иметь над собой жестокую руку Чезаре Борджиа. Имя Борджиа становилось уже не просто символом разврата и жестокости, а символом ужаса.

При этом мало кому пришло в голову поинтересоваться, как же живет новое герцогство Романьо, составленное из захваченных Иль Валентино территорий.

А жило оно очень неплохо, Чезаре мало волновали нужды жителей его маленького государства, но он относился к людям, как относится хороший хозяин к своей лошади: чтобы животное хорошо несло всадника и не подвело в бою, за ним надо ухаживать, кормить, чистить, подковывать… Чтобы подданные давали хороший доход, они тоже должны быть спокойны за свои дома, сыты и твердо знали, что в случае чего с них строго взыщут. На дорогах Романьо не осталось места разбойникам, а чтобы не пришло в голову бунтовать, в крепостях расположились сильные гарнизоны.

Герцог Иль Валентино был прекрасным правителем. Нашелся человек, по достоинству оценивший эту сторону личности Чезаре Борджиа. Именно после знакомства с Чезаре и на его примере Макиавелли написал своего «Государя» – книгу, ставшую на века учебником для правителей самых разных стран и народов. Можно спорить о верности суждений Макиавелли, но пример у него был отличный.

При имени Борджиа дрожали не только его враги. Когда Венеции, вовсе не желавшей усиления опасного герцога, удалось подкупом переманить на свою сторону три четверти капитанов его войска, Чезаре не стал ни сдаваться, ни перекупать изменников обратно, он просто набрал новую армию, причем много большую прежней. Иль Валентино поистине становился опасным, это понимали все: и итальянцы, и французы, и испанцы. И каждый по-своему желал использовать эту силу, в то же время строя планы уничтожения Борджиа.

Сознавал ли сам Чезаре, что петля вокруг него затягивается? Наверное, он был слишком умен, чтобы не понимать этого. Одному против столь многих, наступавших со всех сторон, не устоять. И тогда он затеял смертельную игру, ведя переговоры и с французами, и с испанцами. Конечно, когда два колосса дерутся, некто поменьше вполне может спокойно урвать свой кусок, помоги ему Папа, возможно, Чезаре и удалась бы его хитрость, но…