Елена Прекрасная. Красота губит мир - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 20

Придя в себя, Тесей первым делом поинтересовался, нет ли чего опохмелиться. Геракл сунул другу под нос чашу с разбавленным вином. Глядя, как тот морщится, расхохотался:

– Это тебе не с Аидом неразбавленное пить!

– А как я здесь оказался?

– Я притащил.

– А… оторвал как?

– С седалищем вместе.

– Ой… – застонал Тесей. – Слышь, Геракл, спасибо тебе, не то спился бы. Аид он, зараза, крепкий, пьет и не пьянеет.

Геракл вспомнил песню про девицу и ее бедра и усомнился. Тесей покачал головой:

– Это после целого бурдюка, а несколько чаш не берут.

– Где вы вино взяли?

– Сначала Аид у какой-то тени отобрал, а потом понравилось, отпустил одного погулять наверх с условием, чтобы тот два бурдюка принес… Столько неразбавленного вина за несколько дней… – Чуть помолчав, Тесей попросил: – Геракл, ты это… ты не говори, что мы сидели задницами приклеенные.

– Я скажу, что вы были к скале цепями прикованы. Сам не проболтайся.

Тесей только вздохнул.

– Куда мне теперь? Персефона сказала, что Елена замуж за Менелая вышла, а мать мою ее братья себе как рабыню забрали.

– Эфра у Елены служанкой, ей там неплохо. А мир велик, Тесей, найдется и тебе в нем место, зад залечишь, тогда и подумаешь.

В Арголиду прибыл Одиссей. До сезона, когда можно будет выходить в открытое море, еще оставалось время, и царь Итаки приехал в Спарту.

Одиссею всегда не сиделось дома, Пенелопа видела мужа довольно редко, иногда Менелай думал, что, может, поэтому она и верна рыжеволосому рассказчику? Хотя нет, Пенелопа просто из другого теста, чем Елена. Если бы Менелаю вздумалось годами мотаться по морям, наезжая домой изредка, то, пожалуй, всякий раз он заставал супругу с очередным дитем на руках, к которому сам не имел бы никакого отношения.

Рассказчиком Одиссей был отменным, его повествованиями заслушивались все, потому и любили, когда этот крепыш оказывался рядом. Правда, едва ли его обожали те, кого грабил сам Одиссей, но для всего Эгейского моря, и не только него, пиратство было столь привычным делом, что на грабителей даже не слишком и обижались. Не этот, так другой, не другой, так третий.

Менелай тоже обрадовался, предстояли долгие часы занимательных повествований приятеля.

Одиссей действительно очень многое поведал, царь Итаки не сидел подолгу дома, но не всякий, многое повидав, умел так занятно об этом рассказывать! Разве мало и без Одиссея было беспокойных людей, но почему-то именно его байками заслушивались, где бы он ни оказывался. Агамемнон смеялся, что Одиссей, пожалуй, смог бы уболтать даже Медузу горгону.

Самое занятное, что никто не замечал грани, за которой реальность в его рассказах плавно перетекала в его же выдумки. Только когда он начинал говорить о совсем уж небывалых вещах или событиях, слушатели понимали, что их давно обманывают! Но на этот обман почему-то никогда не обижались, сам Одиссей подозревал, что его рассказы куда больше любят именно за небывальщину, чем за настоящее, а потому беззастенчиво врал всякий раз, как приходилось открывать рот, повествуя о своих приключениях.

Он не догадывался, что пройдут годы и ему придется рассказывать о настоящих приключениях, которые далеко превзойдут все его выдумки.

Но пока он каждый вечер развлекал слушателей и развлекался при этом сам.

Вот-вот задует нужный ветер, и корабли снова отправятся в путь. На сей раз Одиссей поплывет с Агамемноном в Трою на свадьбу к царевичу Гектору. Как ни уговаривал царь Итаки и Менелая присоединиться, тот упорно отказывался. Позже Менелай не раз задумается, не зря ли отказался? Но сделанного не воротишь.

Они стояли на верхней террасе дворца, вглядываясь в даль, где за лесами плескалось море. Спарта от него недалеко, но и не близко. И все же у спартанского царя, как и у всех остальных, есть свой флот. Какой же ахейский царь без кораблей? Спросить почему, лишь усмехнутся, пожмут плечами, скажут, что ради торговли… Никто не ответит правду, что ради пиратства, грабежа. Да, торгуют, сами возят товары, но все больше попросту грабят, часто даже один другого. И никто не обижается, потому что сегодня ты, завтра тебя, а послезавтра снова неизвестно как повернет ветер…

Одиссей чуть нахмурился, заметив, как Елена внизу на скамье под деревом вовсю кокетничает с одним из гостей. Менелай смотрел на это совершенно спокойно.

– Как ты можешь не обращать внимания на то, что творит твоя жена?!

– А что ты предлагаешь, вызывать на поединок всякого, кому приглянется Елена или кто понравится ей самой? Либо я бы уже погиб, либо окрестности вокруг Спарты были усеяны трупами.

– Но ведь она наставляет тебе рога!

– Она не виновата, что Зевс наградил ее такой любвеобильностью, а Афродита подарила всеобщую мужскую любовь. Елена и сама не рада этому.

– Ну да, не рада! Скажешь тоже! Я бы попросту выгнал жену, узнав, что она завела любовника!

Менелай вдруг вздохнул:

– Я бы не выгнал, а отпустил, если б она сама знала, кого хочет.

Одиссей чуть покосился на друга, потом мысленно махнул рукой и возразил:

– Мне кажется, я знаю, кого она хочет…

– Агамемнона? Не-ет… разве только на месяц, не больше. Елена всегда хочет то, чего у нее нет. И Агамемнона тоже. Одно дело наставлять рога мне и Клитемнестре и совсем другое получить его в свое распоряжение надолго.

Одиссей смотрел на друга, обомлев.

– Говорят, что я самый разумный, но мне далеко до тебя, Менелай.

Тот рассмеялся:

– Да нет! Ты разумен во всем, а я только в том, что касается моей жены. Просто я ее люблю, поэтому и понимаю, что с ней творится.

– Понимаешь даже лучше, чем она сама.

– Конечно, со стороны виднее.

– И все-таки я не понимаю, как ты это терпишь?

– Сколько у нее любовников и как часто Елена проводит ночи в их объятиях? Уверяю тебя, их попросту нет. Ночами я сам обнимаю свою жену.

– Ну да? – фыркнул Одиссей.

– И вот когда Елена забывает, что она в объятиях мужа, которого должна ненавидеть из-за несвободы или презирать из-за вседозволенности, она становится другой. Это совсем другая Елена, Одиссей, такой ее не знает даже Агамемнон, клянусь!

Одиссей с легким сомнением смотрел на Менелая. А тот улыбнулся:

– Ты не задумывался, почему дети рождены от меня, хотя их отцом мог бы быть любой?

– Почему? – кажется, физиономия царя Итаки не была озарена отблеском ума в тот момент.

– Потому что женщины рожают от любимых, а любит она только меня. Хотя пока об этом не догадывается.

– Гм… а если не скоро догадается?