Вещий Олег - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 3

Хорень так умаялся, что даже всхрапнул маленько, казалось, совсем чуть, только глаза закрыл, а открыл – солнышко уже в небе. Не сразу и понял, где это он, спробудку заерзал, пытаясь выбраться из-под наваленного сверху. Тем себя и выдал, лежал-то под тюками у купца, с которым давеча спорил. Услышал, что тому бежать советуют, спрятался, чтоб вовремя показаться, да заснул. Теперь вот попался, набросились на него, схватили. Если б только за руки, отбился бы, так ведь за ноги уцепили, лицом вниз много ли навоюешь? Потом уж и руки скрутили, галдят по-своему, вроде и понимает Хорень, да не совсем. Как на ноги поставили, глянул на него купец, отпрянул сначала, потом оглянулся кругом, усмехнулся. Глянул и Хорень – уплыл-таки норманн-то, далеко уж Ладога, быстро лодья под парусом прошла. Вокруг лес по берегам, никто на помощь не придет, кричи не кричи. Видно оттого стал купец варяжский в себе уверен, руками бока подпер, усмехается:

– Что, ладожанин, зачем на мою лодью забрался? Воровать хочешь?

Рассердился на такие слова Хорень, вовек чужого не брал!

– Пошто вором зовешь?! Ты вечор спор затеял, об заклад бился да сбежал, аки тать в нощи!

Забыл Хорень, что купец не понимает, тот же все по-норманнски лопотал. Сам он понимать понимает, а сказать не может, что и знал, враз забыл. Купец кликнул кого-то, приблизился мужичонка сморщенный, весь скукоженный какой-то. Сначала залопотал по-чудински, Хорень понял, сосед у него Якун, тот чудин, да отвечать не стал, сплюнул только. Мужичок на купца оглянулся, словно прощенья просил, снова залопотал, теперь уж и не поймешь как. Отвернулся от него Хорень, чего с убогим разговаривать! К купцу обратился:

– Скажи своему псу, чтоб по-славянски болтал, коли хочет, чтобы я отвечал, а нет, так пусть уйдет, плешивый.

Мужичок аж взвился весь:

– Ах ты ж! Станешь обзываться, себе же хуже сделаешь!

Понял Хорень, что надо норманнские слова вспоминать, не то этот сморчок такого натолмачит, что и к берегу приставать не станут, тут порешат. Поднапрягся словенин, кое-как объяснил купцу, что пошутил, хотел испугать поутру да заснул.

Расхохотался норманн во все горло:

– Тебе твоя шутка жизни стоить будет!

Смотрит Хорень на хохочущих вокруг здоровенных викингов и понимает, что их сила. Разозлился, решил, пора норманну про давешний спор напомнить, да только не подберет он тех слов. Хорень толмачу:

– Переводи, собака, но не шуткуй, я норманнский понимаю, говорить только не могу!

И купцу про спор напоминает. А толмач свое лопочет, прислушался Хорень, весь аж позеленел, недаром норманны за мечи похватались. Переводил тот, что, мол, ругает купца ладожанин ругательски, говорит, что слаб он, как новорожденный. Хорень пнул толмача, что было сил, да сам, как мог, закричал купцу и остальным норманнам, что врет тать, не то говорил! От злости да с перепугу и слова нужные вспомнил. Стал сам купцу про спор напоминать. Понял его норманн, снова захохотал:

– Ну, показывай свои ладожские поделки! Посмотрим.

Решил схитрить Хорень, предлагает:

– Давай вернемся, покажу.

Махнул купец, чтоб отпустили Хореня, сам меч в ножны вложил.

– Хочешь вернуться? Возвращайся, я тебя с собой не звал. – И рукой в сторону берега повел. Вздохнул Хорень – и то правда, поглядел вокруг. Хоть не так далеко от Ладоги ладья ушла, и неширок Волхов, до берега доберется, если в воду прыгнет, а что дальше? С собой ничего, ни топора, ни ножа, ни кресала, чтоб огонь разжечь. Жилья вокруг нет, потому норманн и спокоен, знает, что Хореню и бежать некуда. В лесу с голыми руками далеко не уйдешь. Опустил ладожанин голову, прав купец, сам Хорень в его ладью залез, а что теперь делать, и не знает.

Усмехнулся на него норманн:

– Чего ж не бежишь?

Только подумал Хорень, что можно на берегу встречную лодью подождать, как купец и сам это предложил, но только по-другому:

– Пойдут лодьи навстречу, может, кто возьмет…

Вдруг озорно блеснули глаза варяга из-под бровей:

– А то оставайся со мной, поплывешь дале, ты товар хвалить умеешь, будешь помогать. Назад пойдем, сойдешь в своей Ладоге.

Задумался Хорень и не знает, что ответить. Давно мечтал подале сплавать, да своей лодьи нет, а дома жонка с детьми. Тут вроде и нечаянно вышло, может, и правда уйти с купцом мир поглядеть? Да снова про Любаву свою вспомнил, про деток. Купец пытать стал, чего не соглашается, Хорень возьми да и скажи почему. Поглядел на него норманн внимательно, что-то себе надумал, да только не заметил того Хорень, увидел злой взгляд толмача. Понял, что этот враг ему навсегда. Интересно, откуда он? И словенский знает, и чудинский, и еще какой…

Любопытно Хореню на норманнской лодье все, у них и весла не такие, и парус, пока разглядывал, день прошел. Есть дали, пить вон за бортом полно, работать пока нечего, чем не жизнь? А лодья стоит, никуда не девается, хотя и к берегу пристали. Хорень вокруг походил, да приметил, что следит за ним толмач тот, шагу ступить не дает. К вечеру догнали их остальные лодьи, долго смеялись над купцом и над Хоренем. Только неизвестно, над кем больше. Утром двинулись вверх к Ильмень-озеру. Слышал Хорень, что от Ильменя по Ловати совсем немного идут, а потом волоком. Спросил своего Раголда, пойдет ли? Тот только вздохнул:

– Там посмотрим. Как торг будет да погода.

У самого Ильменя увидели знакомого купца из ильменских, собирался вниз к Ладоге. Смотрит Раголд на Хореня, ждет, что тот решит, а ладожанин руками развел, мол, вернусь, дома дети. Варяг вдруг достал тугой кошель с серебром, отсыпал в тряпицу, протягивает Хореню:

– Возьми, передай. Потом отработаешь.

Заскреб Хорень всей пятерней затылок, и взять хочется, и в долги влезать страшно, но поглядел на купчишек разных, и в полосатых халатах, и в тряпицах, поверх голов навороченных, так ему тоже вдаль захотелось… Махнул ладожанин рукой, взял серебро, отнес купцу, чтоб Любаве передал на прожив. Дивится Варша, откуда столько серебра у небогатого Хореня? А тот на норманна показывает, смотри, мол, он дал. Покачал головой Варша:

– Ой, в кабалу лезешь! Гляди, как бы потом не лить слезы горючие.

Снова махнул рукой Хорень:

– Где наша не пропадала! Будь что будет!

Просит передать жонке, чтоб на деньги те жила, пока хватит, ждала честно два ли, три ли года, дальше как знает. И прощенья просит.

Жизнь у Раголда хоть и опасная да веселая, а на нем ни одной зарубочки не оставила, хотя ходил много куда и много с кем дрался, всякого довелось хлебнуть. Да только одного смертушка подстерегает в первой же схватке, поразит стрелой, не в него и пущенной, пробьет грудь, потушит под ней жаркий огонек, что не дает телу остыть, а другого и мечом секут, и стрелой бьют, и копьем колют, а ему все нипочем. Раголд из таких. За то уважает его Хорень, с ним не пропадешь, есть Доля у купца, хотя и молодой тот, не старше самого Хореня, а уже много где бывал, много что видел. И на жизнь вокруг глядит с любопытством, а не только наживу ищет.