Дева войны. Кровь и пепел - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 44

Сказала и поспешила к воротам Степанова дома, оставив меня посреди улицы разевать рот, как рыбу, вытащенную на берег. Если честно, то мои мысли текли совсем в другом направлении, как ни понравился мне Роман Ингваревич, но думала-то я о Руси… Будущий колокольный набат в моих ушах как-то притих, и звон мечей собиравшейся рати тоже. Ничего себе, я им твержу о страшной напасти, которая вот-вот грянет, а они думают о чем-то другом! Стало тоскливо, может, отец прав, и все всё знают без меня? Нет, князь Роман явно не знал. Но он коломенский, это от Рязани и Батыя все же далековато…

И вот теперь я не могла понять, нравится мне результат этого дня или нет. С одной стороны, Анея сказала, что князь, в которого я, как дура, влюбилась, ко мне тоже неравнодушен, с другой – мои-то мысли совсем не о том. Лишаться своего, пусть и безвестно, героического будущего было как-то жалко.

От тягучих мыслей мне помогла отвлечься, как всегда, сестрица.

Дома Лушка развлекалась, демонстрируя математические фокусы. Когда-то я показала ей, как умножать на девять при помощи пальцев двух рук, а еще самый простой фокус с загадыванием чисел. И вот теперь эта новоявленная математичка, неимоверно довольная собой, демонстрировала умения.

– Ну, ладно, давайте последний раз! Загадали числа? Прибавьте восемь, теперь отнимите пять, прибавьте семь, отнимите то число, какое задумали, разделите на два, прибавьте четыре. Получилось девять!

– У меня восемь! – возразил Никола.

– Считал неверно, – уверенно махнула рукой Лушка. – Какое у тебя было число?

– Три.

– Проверяй. Прибавил восемь, получилось одиннадцать, отнял пять, осталось шесть, прибавил семь, получил тринадцать, отнял свои три, получил десять, разделил на два, это пять и прибавил четыре – девять!

Никола сокрушенно покачал головой:

– В пятый раз проверяем, все сходится. Причем ведь кто бы что ни задумал, ответ у всех один!

Я невольно рассмеялась:

– Никола, хочешь понять, в чем дело?

Тот кивнул. Пришлось объяснять фокус. Поняв, что по ходу ему пришлось отнять задуманное число, отчего оно просто исчезло из подсчетов, Никола расхохотался:

– Ай и ловкие девки! Кто придумал-то?

Лушка шмыгнула носом, сознаваться в том, что просто воспользовалась моим опытом, не хотелось. Я милостиво сообщила:

– Это мы вместе.

Анею заинтересовал другой участник интеллектуальных развлечений, она сразу заметила внимательно прислушивающегося к Лушкиным разглагольствованиям деда:

– Ефрем, ты ли?

– Я, Анея Евсеевна, кому же еще?

– Откуда ты у Николы?

– Здеся живу. Ну, не совсем живу, а так вот, бываю…

По усмешке Авдотьи я поняла, что бывает почти круглосуточно. Но общее отношение к деду было явно благожелательным. Это заставило и меня приглядеться внимательней. Седенький, невысокого росточка, видно, давно потерявший большинство зубов во рту, он был весьма разговорчив, обо всем имел собственное суждение и явно любил рассуждать. Особенно, как выяснилось, о себе и своей нелегкой, но такой интересной жизни. Нелегкой жизнь оказалась только по его собственному мнению, да и интересной тоже, но слушать рассуждения деда Ефрема любили, похоже, все.

Анея неожиданно обратилась к Николе:

– Никола, я свой терем князю Ингварю подарила, о том слышал?

– Дык… как не слышать? Вся Рязань о том шумит. А Маштака-то куда?

– А в его собственный, пусть не ленится, а подновит после пожара свой. Но я не о том. Я ведь теперь своего жилья в городе не имею. Не продашь ли мне старый дом?

– Тебе? – вытаращил почему-то глаза на тетку Ефрем, словно продавать предстояло ему, а не Николе. – Да ведь у него не княжий терем, а простой дом. Был.

– То мое дело. Так продашь или нет? Хорошую цену дам.

– Новый на его месте ставить будешь?

– Да нет, оставлю этот стоять, только что подновлю. Чтоб было куда приезжать.

– А чего ж терем не оставила? – снова влез Ефрем. Удивительно, но никто не противился вот таким его «встреваниям».

– На терем Маштак всю жизнь зарился бы, такова его гнилая натура. А так – терем княжий, не подступишься, а мне жить где-то надо.

– Ну, продам.

Через минуту они уже сговорились о цене, причем дед Ефрем даже по ляжкам себя шлепнул, сокрушенно качая головой и переводя взгляд с Николы на Анею и обратно. Я пыталась сообразить, продешевил Никола или нет. Анея рассмеялась:

– Ефрем, ты чего маешься, знаю, что двойную цену плачу, но хочу, чтоб Никола приглядывал за моим домом, пока меня нет. А еще хочу, чтобы ты в нем жил, а не в своей землянке, печи топил исправно, чтоб гниль не заводилась, и пауков по углам гонял. Пойдешь ли ко мне в услужение? Платить хорошо стану, на жизнь хватит.

Ефрем неожиданно прослезился:

– Дык как же это? Анеюшка, как же?

О, еще один Анеюшкой зовет. И это тетку, всего пару часов назад разыгрывавшую из себя королеву Елизавету перед Маштаком. Анея отнеслась к такой фамильярности спокойно, собственно, я другого и не ожидала, уже было понятно, что если Ефрем так называет, значит, знает, что сойдет.

– Ну, так пойдешь?

– А то как же?

Уже немного погодя Ефрем ругал наших девок за нерадивость, выговаривая за обнаруженную паутину. Досталось и холопам, а вот указать что-то Трофиму, самому чувствующему себя хозяином, не получилось, он зыкнул на Ефрема так, словно тот влез к нему в тарелку руками.

Тетка вдруг попросила:

– Настя, накинь что потеплее, выйдем на двор…

Лушка тревожно проводила нас взглядом, но промолчала. Вообще, после нашего дурацкого побега сестрица словно повзрослела лет на пять, стала сдержанней и не распускала язык по любому поводу. Конечно, все искоренить мигом ей не удалось, да и надо ли, но без толку языком не молола и ненужными вопросами не сыпала.

Мы вышли с теткой на крыльцо. Я вдохнула полной грудью свежий воздух. Кроме запаха дымка от печей или скотины из хлева, никаких других не было. Первое время меня чуть коробил запах навоза, но теперь вот привыкла и почти не замечала.

Немного постояли, Анея, глядя вверх на небо, а я в сторону собачьей конуры, где спокойно лежал старший из псов Буран и мотался на привязи маленький Серко. Песик был молоденький, этого года, старому Бурану страшно мешал своими взвизгиваниями и мельтешением. Ему, видно, очень хотелось побегать и поиграть, но посадили на привязь, и приходилось терпеть. Серко пытался задеть Бурана, призывая и его к игре, скакал вокруг козликом, то прилегая на передние лапы, то вскакивая, смотреть на него было уморительно, но Бурану, видно, надоело, старый пес клацнул зубами, и обескураженный Серко с перепугу отлетел прочь. Чуть постоял, видно, раздумывая, стоит ли пробовать еще раз, вздохнул и отправился проверить, не осталось ли чего поесть в плошке. Старательно изучавшая и без того пустую плошку ворона презрительно каркнула, чуть отлетела прочь и остановилась, пытаясь сообразить, стоит ли бояться этого щенка. Может, и не испугалась бы, но все равно воровать было нечего, еще раз каркнула и, хлопая большими крыльями, взлетела на ближайшее дерево.