Сад богов - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 14

Роджер был отличным спутником в моих плаваниях и очень их любил; к тому же он с глубоким и вдумчивым интересом относился к морской живности и мог часами лежать, насторожив уши и наблюдая причудливые корчи хрупкой морской звезды в банке с водой. Но Вьюн и Пачкун не были с морем на «ты»; их больше устраивало выслеживать какую-нибудь не слишком свирепую добычу в миртовых рощах. На море они старались быть чем-то полезными, однако мало в том преуспевали. В критические минуты начинали выть или прыгали за борт, а если их донимала жажда, пили морскую воду и срыгивали мне на ноги как раз, когда я совершал особенно сложный маневр. Что до моей сплюшки Улисса, то я никак не мог определить, нравятся ли ей морские прогулки: сидит смирно, где посадили, подобрав крылья и прикрыв глаза, очень похожая на резное изображение какого-то грозного восточного божества. Голубь Квилп, сын другого моего голубя, Квазимодо, обожал лодочный спорт; расположившись на крохотном баке «Бутла Толстогузого», он вел себя так, будто очутился на прогулочной палубе лайнера «Куин Мэри». Прохаживается взад-вперед, потом остановится, чтобы после быстрого пируэта, выпятив зоб, исполнить концертный номер для контральто — ни дать, ни взять оперная звезда в морском путешествии. Только когда портилась погода, голубь начинал нервничать и в поисках утешения садился на колени капитану.

В этот день я задумал посетить небольшой залив, ограниченный с одной стороны крохотным островком в кольце рифов, где обитало множество интереснейших тварей. Больше всего привлекала меня изобилующая на мелководье собачка-павлин (Blennius pavo). Морская собачка — причудливая с виду рыбка с удлиненным, подчас угревидным телом длиной около десяти сантиметров. Выпученные глаза и толстые губы придают ей некоторое сходство с бегемотом. Очень красочно во время брачного периода выглядел самец: позади глаз — черное пятнышко в голубой кайме; на голове сверху, словно горбик, — тупой оранжевый гребень; темноватое тело расписано ультрамариновыми или фиолетовыми крапинами; горло — цвета морской воды, с более темными полосами. Самки в отличие от самцов были окрашены в бледный оливковый цвет с голубыми крапинами; плавники — нежно-зеленого цвета. Сейчас как раз была пора нереста, и мне очень хотелось поймать несколько этих ярко окрашенных рыбок, поместить в один из моих аквариумов и проследить брачный ритуал.

Полчаса прилежной работы веслами — и мы пришли в залив, окаймленный серебристыми оливковыми рощами и высокими зарослями золотистого ракитника, от которого над прозрачными тихими водами плыл тяжелый мускусный запах. Возле рифа я бросил якорь на глубине около полуметра, потом разделся, вооружился сачком и банкой с широким горлышком и ступил в теплую, будто в ванне, кристально прозрачную воду.

Меня окружало такое обилие всякой живности, что стоило немалого труда не отвлекаться от главной задачи. Среди разноцветных водорослей огромными бородавчатыми коричневыми сосисками возлежали полчища морских улиток. На камнях примостились темно-пурпурные и черные «подушечки для иголок» — морские ежи, чьи иглы качались взад-вперед, точно компасная стрелка. Между ними тут и там лепились похожие на мокриц-переростков хитоны и передвигались щеголяющие яркими пятнышками конусовидные раковины каллиостом, занятые когда своим законным обитателем, а когда и узурпатором в лице рака-отшельника с красной головой и алыми клешнями. Покрытый водорослями камешек вдруг удалялся своим ходом от моей ступни — не камешек, а краб с аккуратно посаженными для камуфляжа растениями на спинной части карапакса.

Дойдя до уголка, облюбованного морскими собачками, я довольно скоро высмотрел отличного самца, переливающегося яркими красками брачного наряда. Осторожно подвожу к нему сачок — он подозрительно отступает, выпячивая толстые губы. Делаю внезапное резкое движение, но он настороже и легко уходит от сачка. Снова и снова пытаюсь застигнуть его врасплох — каждый раз неудачно, каждый раз он отступает назад. В конце концов, устав от моих приставаний, самец юркнул в сторону и укрылся в своем жилище — половинке разбитого глиняного горшка, в какие рыбаки ловят неосмотрительных осьминогов. Ему казалось, что он спасен, на самом же деле эта уловка его погубила: я подцепил сачком горшок вместе с жильцом и переправил в стоявшую в лодке просторную посудину.

Окрыленный успехом, я продолжал охоту и к двенадцати часам поймал двух зеленых супруг для самца, а также детеныша каракатицы и морскую звезду незнакомого мне прежде интересного вида. Солнце нещадно припекало, и большинство морских тварей спряталось в тени под камнями. Я вышел на берег, чтобы перекусить под оливами. Воздух был наполнен запахом ракитника и звоном цикад. Принимаясь за еду, я смотрел, как здоровенная темно-зеленая ящерица с ярко-синими круглыми пятнами вдоль всего тела осторожно подкрадывается и хватает парусника с крылышками цвета зебры. Чем не подвиг, если учесть, что эти бабочки недолго засиживаются на одном месте и полет их хаотичен и непредсказуем. К тому же ящерица поймала парусника на лету, подпрыгнув в воздух сантиметров на сорок.

Перекусив, я погрузил все имущество в лодку, собрал свою собачью команду и направился домой, чтобы поместить морских собачек в предназначенную им обитель. Выбрав аквариум побольше, я положил горшок с самцом на дно посередине, потом осторожно пустил в воду самок. Весь остаток дня я посвятил наблюдению, однако ничего захватывающего не увидел. Самец знай себе лежал у входа в горшок, выпячивая губы и прогоняя воду через жабры, и самки не менее прилежно занимались тем же в другом конце аквариума.

Встав на другое утро, я с великой досадой обнаружил, что собачки явно не дремали на рассвете: внутри горшка, на верхней плоскости, появились икринки. Которая из самок потрудилась, нельзя было определить, но самец весьма решительно играл роль отца, защитника потомства, и яростно атаковал мой палец, когда я приподнял горшок, чтобы как следует рассмотреть икринки.

Твердо намеренный не пропустить ни одной картины драматического спектакля, я сбегал за своим завтраком и ел, сидя на корточках перед аквариумом и не отрывая глаз от морских собачек. До сих пор родные почитали рыбок самыми безобидными членами моего зверинца, однако собачки вынудили их усомниться в этом, ибо в последующие часы я не давал покоя проходящим мимо, просил принести то апельсин, то воды попить или же заставлял чинить мне карандаш: я коротал время, делая в дневнике зарисовки морских собачек. Мне принесли к аквариуму второй завтрак; потянулись долгие жаркие пополуденные часы, и меня начало клонить в сон. Псам быстро наскучило это непонятное бдение, и они давно уже отправились в оливковые рощи, предоставив меня и рыбок самим себе.

Самец забился в горшок и почти не показывался. Одна из самок втиснулась между камешками на дне, другая лежала на песке, прокачивая воду через жабры. Вместе с рыбками в аквариуме обитали два маленьких краба с водорослями на карапаксе; сверх того один из них украсил свою голову маленькой розовой актинией, наподобие дамской шляпки. И как раз этот щеголь ускорил развитие романа морских собачек. Расхаживая по дну аквариума, он аккуратно подбирал клешнями разные соринки и отправлял их в рот, словно манерная старая дама, кушающая бутерброд с огурцом. Ненароком крабик очутился у входа в горшок. Тотчас переливающийся яркими красками самец выскочил наружу, готовый дать отпор нахалу.