У нас есть мы - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Горюнова cтр.№ 26

* * *

Может быть, это и к лучшему, нечего людям мозги всякой чушью забивать, вот.

* * *

После так называемого освобождения я словно онемела. Перестала ощущать вкус, запах, различать цвета. Не помню, чтобы мне чего-нибудь конкретно хотелось. На сердце, как и в природе, был холод, вечная мерзлота, моя персональная Антарктида. Был ли солнечный и морозный день, когда снег переливается на солнце голубовато-желтыми искрами, такой обманчиво-белый и пушистый, манящий своей уютностью и красотой, так что тянет лечь в него, зарыться, как в одеяло, или просто, на худой конец, раскинуться и сделать руками и ногами «ангела», а потом стряхивать радужные снежинки с меха куртки; или это был мрачный и слякотный, плачущий ледяными слезами вечер, когда в твои сапоги захлюпывает вода, а снаружи остаются белые разводы от соли, которую старательно рассыпают дворники в оранжевых жилетах, непреложных еще со времен социалистического прошлого, – неважно, какой был день, важно, что она оставалась во мне, в каждой клеточке моего тела, в каждом атоме души, в моей ауре, и это было хуже всего. Говорят, что пленники часто влюбляются в своих мучителей, этому есть даже какие-то умные психологические объяснения, термины, позволяющие проникнуть в суть подобного поведения и выявить закономерности. Но что с того? О, разумеется, было яснее ясного: мне надо лечиться… лечить душу… Но как? Как избавиться от любви? Как смириться с тем, что тебя никогда не полюбит единственно нужный?..

* * *

Тогда меня частично спасла Кот. Так я ее назвала, несмотря на ее аллергию на кошек, котов и других мяучащих созданий. Мы познакомились в Интернете, в «ЖЖ». И несколько раз собирались где-нибудь посидеть, еще до того как я повстречалась с Яной, но все почему-то не складывалось. А потом она пригласила меня на балет. Нас потянуло друг к другу физически буквально с первой секунды. Это как разряд тока. Или – сверхчастоты, сводящие с ума на биологическом уровне. Она положила руку мне на плечо и… всё…

Дальше объяснять бессмысленно. Я хотела ее, как не хотела никого и никогда в жизни. Она ощущала то же самое. При всем при этом она сразу достаточно цинично меня предупредила, что, мол, страсть страстью, а серьезные отношения серьезными отношениями, и вот это последнее в ее планы никак не входит. Меня это устраивало. Ты представляешь? МЕНЯ ЭТО УСТРАИВАЛО! Я, не желавшая в своей жизни никакого цинизма, стала радоваться тому, что наконец-то все несерьезно, и бездумный животный секс – лучшее лекарство для измученной сущности. Да так, наверное, и было. Кот водила меня по ресторанам и кино, всюду платила за меня сама, открывала передо мной двери, подавала пальто, грела мне холодные пальцы в руках или натягивала на них свои варежки, и это было приятно. Я купалась в ее отношении, в ее заботе, столь давно забытой мною как что-то нереальное и неосуществимое. Жаль, что это продолжалось недолго.

На одной из вечеринок Кот заинтересовалась моей знакомой певичкой Павлиной. Я сразу поняла, что интерес этот не простой, интуиция у меня в тот раз сработала безукоризненно. Сама Кот поняла это гораздо позже. Я не стала ей препятствовать, наоборот, сделала все, что могла, чтобы свести их вместе и несколько раз вполне прозрачно намекала певичке, что не имею на Кота особых видов, а сплю с ней потому, что мне тяжело и одиноко после расставания с Яной. Павлина ломалась полгода, после чего крепость пала прямо в подставленные руки уже начавшего разочаровываться в достижимости цели Кота. Конечно, мне было неприятно. Мы все в этом мире собственники. Кроме того, я отдавала себе отчет, что цинично-сексуальных отношений с Котом у нас не вышло, я привязалась к ней, к ее красоте и силе, к ее сексуальности, честности, заботе, умению быть достойной всегда и во всем. Если бы не Яна! Как знать, что в итоге могло бы получиться! Но что было – то было, и что случилось – то случилось. Что теперь гадать на кофейной гуще и говорить себе: если бы да кабы…

* * *

Я продолжала писать пьесы, неожиданно для себя получив достаточно крупный заказ от известного театра. Это и еще моя новая работа в издательстве не давали возможности думать, терзаться, мучиться событиями прошлого. Я забивала свой график так, что валилась спать на несколько недолгих часов в постель с такой нечеловеческой усталостью, что мыслей в моей голове просто не оставалось. Дома тоже творился сущий кошмар.

Мой заброшенный ребенок, нуждавшийся в материнской ласке, звереющий от моего поведения муж, запущенная квартира, на уборку которой не хватало времени и сил… Все это время меня еще поддерживали духовные практики и медитации, которыми я занималась даже по ночам. Мой Учитель был мне кроме наставника еще и психологом, помогавшим разобраться в себе, в отношении к миру и людям, в целях, которые я хочу и могу поставить.

Я научилась создавать «намерение» (интересующиеся вполне могут проштудировать Кастанеду или Зеланда, чтобы понять, что это за зверь и с чем его едят) и достигать поставленных целей. Среди целей не было ни Яны, ни Кота – потому как нельзя заставить человека полюбить тебя, если в нем этого чувства не существует и не зарождается самого по себе. Ни разу в моей больной голове не мелькало даже и мысли приворожить, или проклясть, или сотворить еще какое-либо магическое действо по отношению к этим особам. ЭТО НЕ МОЕ. Если я, такая, какая я есть, не интересую, значит, не судьба, и это не твой человек. Прими это как данность и иди дальше. По своему пути. Се ля ви. Мой дежурный скулеж о несчастности и усталости прерывался Мастером достаточно жестко, что на тот момент было единственно правильным и не давало мне шанса утонуть в жалости к самой себе.

Вокруг же творилось что-то странное. Окружающие мужчины стали липнуть ко мне стаями (или стадами), что иногда выглядело уж совсем комично или даже неприлично, учитывая, что возраст их доходил лет этак до восьмидесяти. Я же, ожесточившись и укрепившись в мысли о том, что слабенькой побыть мне не удастся, пусть даже и очень хочется, ощутила в себе силу возросшей мужской энергии, от которой открещивалась долгие годы. Захотелось попробовать себя в мужской роли. Понятно, что все это была только игра, но… почему бы и нет? Я флиртовала с девочками, приглашала их на танец и… уходила, когда они готовы были пойти со мной. Потом судьба решила, что шуток еще недостаточно, и решила выкинуть еще одно коленце – подсунула мне девочку с полным обратным отзеркаливанием ситуации «Я и Яна», только в обратном соотношении. Теперь роль Яны приходилось играть мне.

Рита – умная, симпатичная, талантливая, вызывала во мне поначалу только одно желание – общаться, тогда как у нее просто снесло крышу. Я пыталась объяснить ей, что между нами НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СОВСЕМ НИЧЕГО, но она мне не верила, не хотела верить, наивно думая, что отогреет меня своей любовью и ВСЕ НАЛАДИТСЯ. Я отвела ее к моему Мастеру, и Рита стала у него заниматься. Во-первых, потому что там была я и это один из способов быть ко мне ближе, во-вторых, потому что ее измученной душе тоже был необходим подобный островок покоя, за который можно зацепиться, выбраться на сушу и прийти в себя. Печальный комизм и трагизм ситуации одновременно позволили мне посмотреть на себя со стороны, понять, что ощущала тогда Яна, и простить ее. Я тогда, оказывается, тоже была чудовищна! Нельзя смотреть на человека с такой удушающей любовью, это сродни укутыванию пуховым одеялом в африканскую жару! И предмету твоего обожания просто реально хочется сбежать от тебя куда подальше, обозвать последними словами, чтобы наконец отстала и не смотрела на него преданными собачьими глазами, не позволяла топтать тебя и бить сапогами по мягкому животу и печени, тогда как ты, черт побери, готова на все, лишь бы доказать свою идиотскую БЕЗУСЛОВНУЮ верность. Теперь я понимаю, откуда берется дедовщина в армии. Слабость – это искушение для чуть менее слабого, чем ты, но все же слабого человека; по-настоящему сильный никогда не станет измываться, ведь он настолько мощен, что может быть великодушным. Великодушие и слабость сменялись во мне одно за другим. Я понимала, что не хочу как Яна, что даже жалею и уважаю Риту за силу ее чувства. С другой стороны – она была невозможна. Всучивала мне свои сумки, постоянно пыталась взять меня под ручку, как-то мелко и не по делу суетилась, пыталась целовать меня в губы, закрывая глаза и томно вздыхая, или состраивала блаженно-кокетливую улыбку, вызывающую дикое желание наотмашь дать по губам или отвесить полноценную пощечину… Иногда мне просто хотелось изломать ее, как куклу, выпить ее чувство любви, насладиться им, как наслаждается вампир выпитой кровью, и это звериное начало во мне пугало и отталкивало от Риты еще сильнее, ведь искушение стать для нее вечным демоном приятно игралось в моем самолюбии, и картинки некоего духовного БДСМ, садомазохистских увлечений казались восхитительно-порочными и отнюдь не отталкивающими, по крайней мере… иногда. Я удержалась от искушения, терпеливо или не очень общаясь с Ритой и не позволяя себе переступить через ту грань, когда я сама окончательно стану сволочью, оборотнем и чудовищем.