Фиалковое зелье - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 31

Свеча оплывала… Уронив голову на руки, Владимир спал, в то время как в другой комнате того же самого особняка кто-то прилежно скрипел пером по бумаге, выводя слова донесения, обращенного все к тому же самому военному министру графу Чернышёву.

«Его превосходительству.

Срочно. Секретно. В собственные руки.

Имею честь довести до сведения вашего превосходительства, что одежда пропавшего без вести господина Жаровкина с неопровержимыми доказательствами насильственной смерти была найдена мною сегодня, в самый день приезда в город Вену. К величайшему моему сожалению, сопровождающие меня офицеры не остановились перед тем, чтобы присвоить себе честь моего открытия. Так, господин Гиацинтов без обиняков заявил его сиятельству графу Адлербергу, что именно они с господином Балабухой обнаружили одежду письмоводителя в озере, расположенном рядом с загородным домом графини Рихтер, однако не смог предъявить оную одежду, сославшись на то, что эта важная улика является тайной следствия, которое он ведет по вашему распоряжению. Вообще самонадеянность господ Г. и Б., которые искренне считают, что раскрыли это сложное дело, представляется мне поистине смехотворной, тем более что они не знают даже половины обстоятельств происшедшего. Впрочем, согласно инструкциям, которые мне дало ваше превосходительство, я не мешаю господам офицерам пребывать на ложном пути, сколько им заблагорассудится.

Засим остаюсь

преданнейший, покорнейший и наипочтительный

раб вашего превосходительства

агент Никита Сотников».

* * *

Странным образом в посольстве стало сразу же известно о том, что письмоводитель погиб при странных обстоятельствах, хотя граф Адлерберг клятвенно заверил Владимира, что никому не скажет ни слова о его открытии. Заутреня, состоявшаяся на следующий день в маленькой посольской церкви, до странности напоминала отпевание, и на нее явились все служащие миссии, нацепив на физиономии подобающее случаю сдержанно-скорбное выражение. Постояли, повздыхали и разошлись.

– Интересно, кого теперь возьмут на место Жаровкина? – спросил тоненький, вертлявый, жидкоусый Петр Евграфович Дорогин, отвечавший за снабжение посольских бумагой, перьями, свечами и прочими мелочами.

– Уж, верно, пришлют кого-нибудь, – отвечал второй письмоводитель Александр Чечевицын, утирая платком покрасневшие глаза.

Он посторонился, давая дорогу Дорогину, который шел под руку с супругой. Лицом супруга напоминала кабачок, фигурой – тыкву, а носом – редьку. При всем при том она искренне полагала себя красавицей.

– Как все это ужасно! – пожаловалась она Владимиру, манерно оттопырив мизинчик руки, в которой держала батистовый платок. Пальчик, кстати сказать, весьма походил на венскую сосиску. – Бедный, бедный Сергей Алексеевич! Какая ужасная, невыносимая судьба!

Владимир не успел ничего ей ответить, потому что снаружи внезапно раздались грозные вопли, несовместимые с церковным благолепием, и Гиацинтов поспешил на шум. Выскочив из дверей, он застал такую картину: дюжий Балабуха держал за ворот беднягу кучера и от души угощал его хорошими пинками. Кучер только ойкал и бормотал нечто невразумительное.

– Антон! – крикнул Владимир. – Ты что это, а?

Балабуха в сердцах отвесил кучеру такого пинка, что ворот, за который он держал беднягу, с треском оторвался, и Степан рухнул в пыль.

– Что, что! – прорычал разъяренный артиллерист. – Образина бородатая! Лошадь больна, еле дышит, а он, скотина, даже посмотреть не удосужился, что с ней! Я бы его, – бушевал Балабуха, – самого бы в карету запряг и кнутом, кнутом бы его хорошенько! Уж он бы у меня узнал, как животных мучить!

Он грозно обернулся к кучеру, но тот, почуяв, что забава еще далеко не кончилась, с неожиданной резвостью вскочил на ноги и под дружный хохот других кучеров бросился бежать.

– Тьфу! – плюнул Балабуха и отшвырнул оторванный ворот. – С души воротит, честное слово!

– Полно тебе, Антон, – сказал ему Владимир. – Отойдем-ка в сторону, у меня до тебя дело есть.

Вмиг успокоившись, артиллерист последовал за своим приятелем.

– Раз уж ты вчера понял, в чем суть, – начал Владимир, понизив голос, – для тебя это не будет новостью.

Балабуха насупился.

– Ты это о чем? – спросил он, исподлобья глядя на Владимира.

Гиацинтов тяжело вздохнул.

– Ну, то слово… Которое под ковром…

– Chemin, что ли?

– Ну да! Ты что, не сообразил? Chemin – это же дорога! А как зовут приятеля Жаровкина? Дорогин!

Тайная жизнь обыкновенного посольского служащего. – Жадность и расточительство, идущие рука об руку. – Чрезмерная сметливость Августа. – Правда выходит наружу.

План Владимира был прост. Поскольку надпись под ковром, выведенная кровью, неопровержимо указывала на участие Дорогина в этом деле, следовало установить за королем перьев и сальных свечей наблюдение.

Кроме того, поскольку Жаровкин был убит в доме графини Рихтер, Владимир написал обстоятельное донесение в Петербург и запросил подробные данные на нее, желательно как можно скорее. Ведь графиня была из Варшавы, являвшейся частью Российской империи, следовательно, какое-то время числилась российской подданной.

Поручив Балабухе слежку за подозрительным Дорогиным, Владимир ссудил Добраницкому денег и отправил его играть. Хотя Август был симпатичен офицерам, тем не менее Гиацинтов не считал нужным посвящать его в их дела. Сам же Владимир приготовился ждать результатов слежки и ответа из Петербурга, который пролил бы свет на личность подозрительной графини.

Через несколько дней Балабуха принес важные вести.

– Ты знаешь, я везде следую за Дорогиным и ни на минуту не упускаю его из виду. Как тень!

– И? – спросил Владимир.

Балабуха со значительным выражением наморщил лоб.

– Должен тебе сказать, он очень много времени проводит вне посольства!

Гиацинтов мгновение подумал.

– Ну, наверное, ему приходится ходить и покупать всякие мелочи…

– Ничуть не бывало, – перебил его Балабуха. – Вот послушай, что я выяснил. Все товары закупаются в получасе ходьбы от посольства, в двух разных лавках. Дорогин…

– Постой, – перебил его Владимир. – Но ведь я видел писчебумажную лавку совсем недалеко от нас. Для чего же…

– Вот то-то и оно! Хозяева тех лавок – большие шельмы. Они продают Дорогину самый дешевый товар, но счета пишут ого-го какие, а он взамен дает им процент. Понятно?

– Процент за то, что они его обворовывают? – поразился Владимир.

– Да нет же! Платит он им по обычной цене, просто для посольства они составляют большие счета, а за эти счета он немножко приплачивает хозяину. Разницу между истинным счетом и заявленным Дорогин кладет себе в карман. Ясно?