Лесной рыцарь - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Блейк cтр.№ 77

Однако особенно тревожиться ей было некогда. Элиз переводила по мере надобности просьбы пленниц, пыталась уладить неизбежные споры о том, кто с кем будет жить, устраивала три дюжины детей, которые оказались сиротами. Прошло несколько часов, прежде чем она поняла, что не видела среди женщин мадам Дусе. Не найдя ее, она разыскала молодую девушку, которая, как помнилось Элиз, помогала мадам Дусе.

— О, Элиз, что же я могла поделать? — воскликнула девушка. — Это случилось у ворот, когда индейцы собирались выстрелить в вас. Мадам вдруг вырвалась и побежала назад в форт. Мы побоялись, что воины начнут стрелять, если мы закричим. Бежать за ней мы тоже не осмелились — ведь нас могли схватить и уже не отпустить. Не вините нас, пожалуйста. Мы ничего не могли поделать, ничего!

— Конечно, ничего, — сказала Элиз упавшим голосом.

Она была в отчаянии оттого, что даже не заметила исчезновения мадам Дусе. Она была так занята своими проблемами, так переживала из-за своего любовника, что покинула беспомощную женщину, зависевшую от нее! Чувство вины мучило Элиз. Что станет с мадам Дусе? Потребуют ли французы ее освобождения, узнав, что она осталась у начезов? А если начезы откажут в этом, постараются ли солдаты спасти ее, рискуя жизнью?

Большинство вопросов Элиз остались без ответа: воин чокто, охранявший ее, не позволил ей пойти к французам. Тогда она послала записку лейтенанту Любуа, в которой сообщила, что мадам Дусе осталась в форте, и попросила послать отряд солдат, чтобы освободить ее. Однако время шло, наступила темнота, но никаких известий не было.

Элиз делила кров с Элен, ее ребенком и еще четырьмя сиротами. Женщины приготовили ужин, состоявший из жареной утки с овощами. Съев последний кусочек, дети сразу же уснули, Элен тоже начала зевать. Это была естественная реакция на все волнения дня; кроме того, они впервые за многие месяцы почувствовали себя в безопасности. Вымыв посуду, они легли, не раздеваясь, и завернулись в одеяла.

Элиз не могла уснуть, приподнявшись на локте, она глядела на затухающее пламя очага. Снаружи все затихло, только с французского бивуака доносились иногда взрывы хохота. Вновь и вновь к ней возвращалось воспоминание о том, как она в последний раз видела Рено. Это воспоминание причиняло ей такую боль, что легче было думать о боли, вызванной потерей мадам Дусе.

Узы, которые связывали ее с пожилой женщиной, были необъяснимы. Мадам Дусе порой казалась глупой, легкомысленной, тщеславной, слабой. Но в ней не было зла. Возможно, она была мелкой, но подлой — никогда. Более того, Мари Дусе умела любить искренне и всем сердцем. Ее дом и семья были всем для нее. Потеряв их, она потеряла смысл жизни. Может быть, это и сближало их с Элиз? Ведь она тоже потеряла все и, хотя ее мужество и упрямство не давали ей сдаться, тоже познала страх одиночества в огромном мире. А может быть, все было проще? Может быть, они просто очень много пережили вместе?

Элиз преследовал образ старой женщины, оставшейся у начезов, неспособной работать, полусумасшедшей от горя. Кто позаботится о ней? Скорее всего, она умрет с голоду одна-одинешенька в своей хижине или ее выгонят в лес начезы. А что, если они убьют несчастную мадам Дусе, чтобы прекратить ее страдания? Известно, что такую жестокую доброту индейцы иногда проявляли в отношении калек…

Невыносимо было думать об этом. Да и вообще ни о чем. Ветер свистел в щелях двери, представлявшей собой просто камышовую циновку. Листья камыша шевелились, как бы шепчась друг с другом. Элиз повыше натянула одеяло, укрывшись с головой, и попыталась уснуть.

Ее разбудил шум ветра. Из отдаленного тихого завывания он преэратился во что-то близкое, коснулся ее лица и волос, с которых во сне сползло одеяло. На какое-то мгновение ей показалось, что легкую дверь сдуло, потому что она увидела перед собой четырехугольник серой темноты. Мурашки побежали у нее по телу. В хижине кто-то был, кто-то стоял над ней!

Приглядевшись, Элиз увидела силуэт человека. Она вскрикнула и попыталась вскочить, но в ту же секунду сильные руки схватили ее — одна рука зажимала ей рот, другая вцепилась в плечо. Элиз вонзила ногти в его запястье, услышала тихое проклятие, а затем он навалился на нее всем телом, не давая ей шевельнуться.

Эти руки, этот слабый мужской запах были ей знакомы. У нее перехватило дыхание, дико и неровно забилось сердце.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал Рено.

Не успела Элиз прийти в себя, как он поднялся, одну руку подсунул ей под колени, другой обхватил плечи, одним движением поднял на руки. Элиз машинально обняла его за шею, и Рено вышел из хижины в темную холодную ночь.

— Что ты делаешь? Как ты… — начала Элиз.

— Не сейчас, — сказал Рено коротко и твердо.

Он был среди врагов. Если бы его обнаружили, то убили бы сразу же или чуть позже, причем перемирие не имело никакого значения.

— Опусти меня, я могу идти сама, — прошептала Элиз.

Он не обратил внимания на ее слова. С некоторым опозданием Элиз отметила, что даже с ней на руках он идет совершенно бесшумно и очень быстро — она бы так не смогла.

Глаза Рено пронзали темноту в поисках опасности, он внимательно прислушивался. За себя он не боялся, но не хотел, чтобы Элиз стали считать предательницей — он уже достаточно сделал в этом направлении и не хотел усугублять положение. Разумеется, если их поймают, он скажет, что выкрал ее, и это не будет ложью. Собственно говоря, ее послушание было для него неожиданным, он бы не удивился, если бы она начала брыкаться и вопить.

Элиз была достаточно легкой, но мягкая упругость ее бедер и груди, прикосновение шелковистого водопада ее волос к его руке — все это отвлекало Рено. Может быть, лучше позволить ей идти самой? Но нет, тогда могут увидеть, что она не сопротивляется. Он попробует защитить ее, как сможет, — это единственное, что в его силах.

Рено тенью проскользнул мимо жилищ других женщин, мимо хижин чокто и затаился в тени большого дуба, дожидаясь, когда часовой отойдет достаточно далеко. Брезентовые палатки французов смутно виднелись в темноте, а перед командным постом неярким красным огнем светились угли в затухающем костре. Убедившись, что вокруг все спокойно, Рено бесшумной походкой прошел мимо лагеря и, не отпуская Элиз, направился к реке.

Как всякая водная поверхность в темноте, Миссисипи, казалось, собирает и отражает малейший просвет в небесах, становясь от этого светлее. Силуэтами на фоне воды выступали тени большой пироги у берега с каким-то узлом на корме и человека, стоявшего рядом с лодкой. Это был Пьер.

— Боже, мой друг, я думал, ты уже не вернешься! — воскликнул он, когда Рено подошел ближе. — Элиз с тобой?

— Как видишь. Пойдем.

Узел на корме пироги неожиданно зашевелился. Когда Рено опустил Элиз на землю, она присмотрелась внимательнее и узнала Маленькую Перепелку.

Элиз удивленно взглянула на Рено:

— Куда мы плывем?