У дьявола в плену - читать онлайн книгу. Автор: Карен Рэнни cтр.№ 23

Она постучала, а через секунду — еще раз. Поскольку дверь никто не открыл, она подумала, не вернуться ли ей обратно к себе. Но придет ли он в таком случае?

Неужели ей придется оставаться в своей комнате и ждать, пока он соизволит прийти? Нетерпеливость была одним из ее недостатков, и она в этом не стеснялась признаться, как и в том, что у нее вспыльчивый характер, а время от времени она бывает слишком импульсивна. И ревнива. Раньше она никогда не думала, что способна на ревность, но это было до того, как она познакомилась с миссис Мюррей.

Давина схватилась за ручку двери, ожидая, что она заперта, но дверь легко открылась внутрь комнаты, которая выглядела еще более странно, чем ее спальня.

С минуту она могла лишь стоять с открытым ртом. Апартаменты Маршалла были вдвое больше тех, что отвели ей. Если эта комната считалась спальней, значит, за ней должна была быть гостиная.

Кровать стояла на возвышении, и к ней вели три ступени. С середины лепного потолка спускалась великолепная хрустальная люстра, подвески которой сверкали в свете канделябров, расположенных по стенам.

Трудно было понять, отчего все четыре стены комнаты Маршалла были обиты не китайским шелком и не войлоком, который сглаживал бы все неровности штукатурки, а матрасами. Они были выложены горизонтально по периметру каждой стены выше ее роста.

По росту Маршалла.

Она отступила в нерешительности, не зная, уйти ей или остаться. Но когда Давина услышала его шаги, она поняла, что решать что-либо теперь поздно.

— По-моему, я уже отвечал на этот вопрос, — сказал он, появляясь в дверях. — Возможно, вы меня не слышали, моя леди жена. Разве вам не было сказано, что наш брак будет не совсем обычным?

В своем прозрачном пеньюаре она чувствовала себя еще более обнаженной, чем если бы на ней вообще ничего не было. Более того, ее действия выявили все недостатки и слабости ее характера, и она чувствовала себя ребенком, вторгшимся в запретную зону, о которой его неоднократно предупреждали.

Конечно, она дура, промелькнуло у нее в голове. Но любопытство было сильнее ее.

— Что это? — Она обвела взглядом комнату и остановила его на Маршалле.

Его глаза блестели, а руки, опущенные по бокам, были сжаты в кулаки.

— Что это значит, Маршалл?

— Убирайтесь.

В тишине комнаты это слово произвело эффект грома.

Давина повернулась и вышла, но удивилась, что он последовал за ней, захлопнув за собой дверь. Прежде чем она успела что-то сказать или объяснить, он пригвоздил ее за плечи к стене коридора. Она попыталась оттолкнуть его, но он схватил ее руку за запястье словно наручниками.

— Ваш муж безумен, леди жена. — Он тяжело дышал над самым ее ухом. — Разве никто вам об этом не рассказал? — Колючая щетина царапала ей щеку, кожа его лица была горячей.

Все, что она могла сделать, — это покачать головой. Ей показалось, что кровь застыла у нее в жилах, а сердце так стучало, в груди, что она почти оглохла.

Неожиданно улыбнувшись, Маршалл отстранился.

— Разве никто не сказал вам, что я монстр? Дьявол? И теперь вы попали в ад, моя леди жена.

Если бы она могла говорить, она извинилась бы за свое вторжение. Но этому человеку не нужны были слова искреннего раскаяния. Его глаза были сейчас безжизненны, она видела лишь черные провалы его зрачков. Улыбка исчезла с его лица, и он сказал с явным раздражением:

— Ад, леди жена, — это место, откуда я взываю к Богу, который на небесах. Но Бог меня не слышит, зато слышат мои демоны. Окровавленные и безликие, без рук и без ног, а иногда со своими отрубленными головами, которые они держат в руках, они посещают меня в аду. Вы хотите знать, куда вы пришли, леди жена? В мой ад. Добро пожаловать в ад!..

— Маршалл…

Это все, что ей удалось произнести до того, как он закрыл ей рот своими губами. Они были мягкими и нежными — вопреки злому голосу и страшным словам. Она обмякла и чуть было не сползла вниз по стене.

Он освободил ее руку, и она положила ее ему на грудь. Но через секунду он от нее отшатнулся, и ее поразил взгляд его глаз. В них было столько боли, что она провела рукой по его лицу, коснувшись большим пальцем уголка его рта. Одна-единственная слезинка скатилась по ее щеке. Она даже не поняла, что плачет.

— Простите меня, — сказала она срывающимся голосом. — Мне очень жаль.

— Простить за что? Что вышли замуж за сумасшедшего?

— Если вы сумасшедший, Маршалл, значит, мир должен быть полон сумасшедших.

Он коротко рассмеялся, но его смех был начисто лишен веселья.

— Вы увидели меня в моем лучшем проявлении, Давина. Если не в лучшем, то определенно в адекватном. Вы не слышали, как я вою, не видели, как бросаюсь на стены. Вы не видели моих приступов.

Она решительно отказывалась отводить от него взгляд, Она не знала его. Это правда. И они любили друг друга всего один раз. Но он был к ней добр, был с ней нежен, как никто другой, возможно, не был бы…

— Маршалл, — тихо сказала она.

Он отпрянул еще дальше.

— Я вас не боюсь, Маршалл, — сказала она. — Вы хотите, чтобы я боялась?

— Для вас было бы безопаснее, если бы вы боялись, моя леди жена.

Она распахнула объятия, и его взгляд смягчился. Она сделала шаг ему навстречу, но он не пошевелился. Еще один шаг, и она уже стояла рядом на цыпочках и обнимала его за шею.

Не прошло и нескольких минут, как она оказалась с ним в своей постели, и ее уродливая спальня мистическим образом перестала существовать. Человек, нависший над ней, перестал быть монстром, а был частью природы.

Человек с болью в глазах и с волшебством на кончиках пальцев.

Белый пеньюар, которым он, по ее замыслу, должен был восхититься, куда-то исчез, и она этого даже не заметила, потому что его руки уже были на ее теле… везде. Его халат валялся на полу. И она обеими руками обнимала тело этого безумца, этого дьявола. Ее собственного личного дьявола.

Наклонившись, он отвел волосы с ее лица.

— Ты этого хочешь? — спросил он, но его слова прозвучали не как вопрос, а как требование.

Она заглянула ему в глаза и поняла, что он хочет, чтобы она сдалась. Возможно, ему было необходимо, чтобы она ему подчинилась. Это была плата за то, что она проникла в его тайну, вторглась в его личную жизнь.

— Да, — прошептала она, не ощущая никакого страха. — Да…

Больше не было произнесено ни единого слова. Ее била дрожь, но это не был испуг. Она прижала его руку к своей груди, будто предлагая ему себя в качестве жертвы.

Весь следующий час он молчал, не разрешая и ей говорить. Он гладил ее тело руками, проводил по нему губами. Когда она вздыхала и закрывала глаза, он шептал ее имя, прикасаясь губами к ее векам до тех пор, пока она не открывала глаза.