Карнавал в последние выходные августа - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Землякова cтр.№ 19

— Лиза, все в порядке?

— Да, да, просто холодно сегодня.

— Действительно. Ты уже решила, где будешь встречать Новый год? — поинтересовался Князев и попробовал вино, принесенное официантом так быстро, словно все в ресторане только и ждали того момента, когда придет дорогой гость Влад Князев, и все было наготове: и вино, и обслуживающий персонал, и даже музыка. Словно по заказу, сразу после их прихода запел самый сладкоголосый и самый продаваемый тенор мира Андреа Бачелли.

— Наверное, поеду в Альпы, — неуверенно произнесла Лиза и решила сменить тему, которая ее саму волновала уже несколько дней. Действительно, где она будет встречать Новый год? А главное, с кем?

— Влад, давно хотела спросить, как ты относишься к Бачелли?

— Хорошо отношусь, — улыбнулся Князев. — Красивый человек красиво поет — что же тут может не нравиться? Конечно, многие уверяют, что это оперная попса. Но ведь поет прекрасно, правда? Или ты тоже считаешь, что это попсятина?

— Я? Да я сама попса высшей пробы, впрочем, как и ты, Влад. Так что, как мы можем быть против Бачелли? А ты слушал его вживую? Ведь он часто приезжает петь на Рублевке.

— Нет, — покачал головой Влад. — Пока как-то не получалось. Меня дважды приглашали, но один раз я был в Милане, второй — в Париже… Знаешь, Лиза, может, мы с тобой и попса в самом широком смысле этого слова, но нам повезло больше, чем Бачелли.

— Почему?

— Потому что мы с тобой все видим, а он слепой. Хотя, если живешь в Москве, то иногда пожалеешь о том, что имеешь глаза. Ох, что я такое говорю! Прости меня, Господи. Нам жаловаться грех.

— Влад, скажи, неужели тебе настолько ненавистна Москва? — серьезно спросила Лиза, ведь отлично знала — в Москве Влад проводит не более пяти дней в месяц.

— Ну что ты, Лизочка, ненависть — это слишком сильное чувство. Мне просто скучно здесь, да и мало что может порадовать мои глаза. Друзья, дом, концертные залы… Вот, собственно, и все. Хотя, с другой стороны, это совсем немало — целая жизнь. Но там, в Италии, во Франции, в Австрии, даже в Америке меня радует каждая мелочь. То, как я утром иду завтракать в кафе, как болтаю с продавцом фруктов на рынке… Понимаешь, там мне никогда не бывает тоскливо.

— Дом, друзья… Ведь это самое важное, Влад! При чем здесь завтрак в кафе?

— Лиза, ты наивна! Ведь дом и друзья у меня есть и там.

— Тогда почему ты не уезжаешь совсем?

— Зачем? Кому там могут быть интересны мои рассказы про кинодив? Я — артист, хотя бы в душе. Мне нужна публика. Как и тебе, Лиза. Мы не сможем без этого жить. Поэтому мы все здесь. Даже если и ненавидим этот грязный московский снег, ужасный воздух, агрессивных людей. Мы уже отравлены вниманием. Ну, ладно, Лизонька, это все лирика. Послушаешь хорошую музыку — сразу тянет на исповедь и бессмысленные признания.

Лиза так и не поняла: Влад имел в виду концерт в консерватории или проникающий в душу голос самого попсового тенора в мире Андреа Бачелли. В этот момент им как раз принесли закуску из тончайших, как листочки, обжаренных в масле баклажанов, украшенных ярко-алыми дольками помидоров.

— Прекрасно! — выдохнул Влад и щедро посыпал помидоры зеленью. — Но который раз сюда хожу, никак не могу добиться, чтобы было побольше лучка. Хотя вот его они готовят замечательно — вымачивают в прекрасном оливковом масле, мелко-мелко режут. Ну так что, Лиза, кризис сильно ощутим?

— Влад, ты, наверное, не знаешь, в журнале «STYLE Москва» введен мораторий на слово «кризис»: мы живем так, как будто его и нет. Иначе — ты же знаешь наших людей — все впадут или в панику, или в апатию, что одинаково плохо.

— Согласен, — кивнул Влад. — Это ты мудро поступила. Но рекламные бюджеты падают, и не замечать этого невозможно. Так что надо в любом случае сконцентрироваться и работать на повышенных скоростях. Даже кризис не повод потерять аудиторию, слишком дорого она нам всем досталась.

— Влад, — решила рискнуть Лиза после того, как выпила немного коньяку и почувствовала, что внутри потеплело. — А если я не хочу повышать скорость? Наоборот, я бы с удовольствием ее сбавила…

— Сейчас, Лиза, поверь мне, не самое подходящее для этого время, — сурово отчеканил Влад Князев.

И это была не точка зрения успешного автора и лучшего друга — это был приказ, который не обсуждается. «Точно, — подумала Лиза. — У него есть процент акций в журнале. Поэтому он так волнуется. Плевал он на аудиторию. Впрочем, Влад прав, аудитория — это деньги. Каждый человек имеет цену». Но внезапно в Лизе проснулась злость. Неужели Влад Князев только для того дружит с ней, ходит по концертным залам, дает мудрые советы, чтобы его личный доход рос? Если это так, то на одного предателя в ее жизни стало больше. Но, прежде чем вынести окончательный приговор, Лиза решила дать Владу еще один шанс.

— Влад, я буду откровенна, ведь ты — мой друг, — медленно произнесла она, нарочито выделив последнее слово. — Со мной происходят странные вещи. Да, я много лет крутила этот барабан. Но сейчас я как машина без горючего. Я просто качусь сама не знаю куда.

— Лиза, не будь ребенком. Катиться, как ты выражаешься, без горючего можно только в одном направлении — с горы вниз. Вниз! Понимаешь? Но ведь самое трудное не взобраться на гору, нет! А второй раз вернуться на ту же вершину, на которой ты уже когда-то побывал. Я понимаю, ты устала. Сейчас будут каникулы — поезжай отдохни. Ты же собиралась в горы.

— Влад, ты меня не слышишь! — в отчаянии, что теряет друга навсегда, повысила голос Лиза.

Хорошо, что Бачелли пел довольно громко и остальные гости ресторана ничего не услышали.

— Мне скучно, понимаешь? Я не могу десять лет жить по плану «двенадцать номеров в год», не могу каждую зиму думать про летнюю коллекцию одежды, а летом — про зимнюю. Я не могу бесконечно править эти заголовки, не могу который год делать вид, что делаю нечто ужасно важное. Помнишь, фильм такой был — «Особо важное задание». Так там война была! Но сейчас же нет войны! Так почему я хотя бы на время не могу перестать подносить снаряды?

Пока Лиза все это сбивчиво говорила, Влад молчал и тщательно подбирал остатки соуса с тарелки кусочком восхитительного итальянского хлеба.

— Очень вкусно, — зажмурился он от наслаждения и сделал знак своей холеной рукой официанту, мол, спасибо, можно забирать. — Я все понял, Лиза. Не надо на меня кричать.

— Извини, Влад…

— Ничего страшного. Но теперь я верю, что ты действительно могла разнести стойку регистрации в отеле. Бедные итальянцы! Ты напугала их до полусмерти. Трудно такого ожидать от сдержанной воспитанной девушки, — улыбнулся Князев. — Но меня можешь не стесняться. Заказать тебе еще коньяку?

— Ты провокатор, Влад! — засмеялась Лиза. — Мне больше коньяку не нужно. Я и с пятидесяти граммов отлично выговорилась.

— Нет, дело не в коньяке. Это музыка открывает душу человека так, как ничто другое раскрыть не может. И я буду с тобой тоже откровенен, Лиза. Запомни: что бы ни случилось, тебя никогда никому не будет жалко. Просто потому, что декорации твоей жизни слишком красивы. Тебя будут ненавидеть, тебе будут завидовать, над тобой будут смеяться, но жалости ты не дождешься. Искренней, человеческой жалости, без которой действительно трудно жить.