Неподходящий жених - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 45

Еще раз прошу не судить строго, хотя обман — он и есть обман, рано или поздно откроется. В оправдание скажу, что долго мучилась и терзалась, прежде чем первое письмо тебе написать. А дальше сам знаешь, как вышло.

Дослужить тебе осталось немного, ты уже опытный боец, верю — сдюжишь. Помни, что на гражданке тебя ждет новая жизнь, которая по-настоящему только начинается.

А у Светы (у настоящей Светы) все хорошо. Учится в институте и ведет большую общественную работу, являясь секретарем комсомольской организации.

До свидания, солдат!

Обнимаю тебя и желаю дослужить честно и достойно!

Светлана Петровна».

Вот так номер! Вот кто под моим именем скрывался!

Задним числом я вспомнила странные взгляды, которые бросал на меня Витя на поминках в девять дней. Будто я ему что-то задолжала, а он потребовать стесняется, но надеется на мою совесть. Витя, очевидно, ждал разговора о письмах, а я не заикнулась, мол, все это мелочи, недостойные внимания моего королевского величества.

Вернулся отец. По-детски хвастался своей «самостоятельностью»: на кладбище съездил, в магазине хлеб и кефир купил, завтра ботинки в ремонт отнесет. Он всячески демонстрировал, что не пропадет без нашей опеки. Это было правдой еще и потому, что благодаря мачехе многие люди — ее родные и друзья — были искренне и по-доброму заинтересованы в судьбе моего отца. И как ни печально признавать, внимание этих людей отцу было нужнее и понятнее, чем мое, дочернее.

Знал ли папа о письмах? Выяснять не стала. За четверть века я не научилась говорить с ним о мачехе, и поздно начинать учиться, а также каяться и сокрушаться.

Вите Шумакову я позвонила, на следующий день встретилась с ним возле школы.

— Прочла? — спросил Витя.

— Да.

— Как в романе? — Он усмехнулся. — Когда последнее письмо получил, сказал ребятам, что невеста замуж вышла, они думали, я чокнулся. Надо плакать, а я смеюсь, веселый хожу. Мы потом со Светланой Петровной иногда вспоминали, как я в нее заочно влюбился.

— Но твои родные? Они почему не написали, что я давно уехала и след простыл?

— Светлана Петровна с моей мамой договорилась, вместе конспирировали. Твоя мачеха была очень хорошим человеком, настоящим! А ты? Ты, кажется, ее не очень? Не очень любила?

Я развела руками — что было, то было.

Витя продолжал допытываться:

— Ты бы на ее месте? Ты бы написала солдату? Она меня спасла, честно скажу. А ты?

Ответ я хорошо знала, потому что последние дни часто задавала себе этот вопрос.

— Нет, Витя! Я бы тебе не ответила. Звучит нелестно, но как на духу. Извини! Я в те годы считала абсолютно нормальным, что меня любят, балуют, что мною восхищаются и терпят мои капризы. Я же, в свою очередь, не только не должна дарить кому-то внимание, быть благодарной, а, напротив, оставаться холодной и язвительной — вот высший шик. Это не эгоизм, а какая-то неправильная человеческая позиция. Вроде как носить одежду задом наперед. Жизнь меня помотала, пока я не научилась правильно одеваться. Что касается мачехи… все элементарно и сложно. Конечно, я очень благодарна ей за то, что вместо меня она подставила плечо тебе, человеку, попавшему в беду. Письма, наверное, тебе дороги? Забери их, только я в конце перепутала. Светлана Петровна вообще очень многое в жизни сделала за меня. Понимаешь? Не просто помогла, а вместо меня, глупой, действовала во благо всех нас — меня, отца, мужа, дочерей…

Впервые в жизни я говорила о мачехе добрые слова. Это было непривычно и слегка болезненно. Но когда я отважилась взглянуть на Витю, увидела, что он меня не понимает. Для него мои откровения запутанны и сложны, как исповедь чужестранца.

— Но теперь ты лучше относишься к Светлане Петровне, то есть к ее памяти?

— Вроде того, — согласилась я.

Когда я уезжала, папа старательно демонстрировал бодрость духа и хорошее физическое самочувствие. С таким энтузиазмом говорил об установке бетонного поребрика на могиле Светланы Петровны, словно речь шла о стройке века вроде поворота сибирских рек на юг. Я в который раз заставила его поклясться, что на зиму он приедет к нам.

Старое советское кино заканчивалось. Я смотрела на экран, но давно не следила за сюжетом, отвлеклась на собственные мысли.

— Скажи, — спросила я мужа, — мои отношения с мачехой можно назвать конфликтом хорошего с лучшим?

— Пожалуй.

— Кто из нас хорошая, а кто лучшая?

— Светлана Петровна была хорошая и лучшая.

— Что же мне остается?

— Конфликт. При жизни она тебе мешала, умерла — тебе ее не хватает. Раньше ты держала язык за зубами, чтобы не нагрубить, теперь терзаешься, что не сказала ни одного доброго слова.

Он прав. И нужно обязательно объяснить дочери: конфликт хорошего с лучшим — один из самых трудных.

2009 г.

У Соколовых не было проблемы пристроить собаку на время отпуска. Когда они уезжали, в их квартире поселялся Олег, в прошлом аспирант, а ныне коллега Михаила Соколова. Олегу, тридцатилетнему холостяку, научному работнику, который живет вместе с мамой, папой, бабушкой, разведенной сестрой и племянником, в радость хоть на время съехать из семейного общежития. Из обязанностей — только выгуливать два раза в день пса и кормить. Мощный кобель породы немецкая овчарка был совершенно испорчен. В том смысле, что никого не охранял, про службу понятия не имел. С щенячьего детства заласканный до крайности дочерьми Соколовых, он растерял агрессивность и превратился в большую декоративную собачку. Вроде болонки, но в обличии немца. И даже гордое паспортное имя Лорд утратил. Лорда звали Лялькой. Он нисколько не страдал от того, что не довелось служить на границе, гоняться за преступниками, вынюхивать наркотики в багаже аэропортов и спать в холодном вольере. Лялька был доволен сытой жизнью, знал команды «ко мне», «лежать», «место», которые исправно выполнял и которых вполне хватало для мирного пребывания в семье доктора биологических наук Соколова Михаила и кандидата тех же наук Соколовой Ирины, а также их двух дочерей, семи и десяти лет. Михаил Соколов, правда, обучил Ляльку выполнять номер: «Как наша мама ругается?» Услышав эти слова, Лялька начинал противно скулить и погавкивать. В отместку Ира Соколова закрепила у пса команду «Пьяный папа». Лялька падал на спину и дрыгал лапами. Все это говорит о том, что Лялька был умным псом, выращенным в парниковых условиях. Впрочем, речь не о воспитании собак. Наша история начинается с того момента, когда семейство Соколовых отбыло на турецкий курорт, и в квартиру заселился Олег.

Его образ жизни был далек от монашеского, и не чужды плотские утехи. Да и против женитьбы как способа оформления отношений Олег не имел ничего против. Но вставал квартирный вопрос, который уж не просто испортил москвичей, а загнал в тупик. Из тупика всегда есть выход — топать назад. Для Олега «топать назад» означало бросить науку, податься в бизнес, заработать на квартиру или, по крайней мере, получить должность, которая позволит взять ипотечный кредит. Олег бросать науку не хотел. Он любил свою работу, жил ею, у него были планы, идеи, теории. Он не мог существовать без драйва — жгучего интереса к любимому делу. Пробовал, не получилось: чуть не умер от скуки в фармацевтической компании на денежной работе. Чувствовал почти физически, как покрываются плесенью мозги. Спасибо Соколову, взял обратно в институт. Олег принадлежал к тем редким людям, у которых адреналин вырабатывается, когда глаз прилип к окуляру микроскопа, а на совещаниях по разработке корпоративной политики гормон вообще не вырабатывается. У него дрожали руки в предвкушении итогового опыта на крысах, но Олег засыпал при разговорах о денежных потоках, капиталах и выгодных вложениях. Да и вкладывать ему было нечего. Его оставляли равнодушными утехи богачей — шикарные машины, яхты, виллы на райских островах в теплых морях. Отдельная квартира — предел желаний. Ведь жену некуда привести. Разве что в корыте ванны ночами брачные забавы устраивать или переселить в ванную любимую бабушку. Когда бабушка, с которой Олег в одной комнате ночевал на раскладушке, заводила речь о том, что зажилась на свете, не дает внуку семью создать, Олег бурно протестовал. Жен у него может быть хоть десяток, а вырастившая его и сестру бабушка — одна единственная и несравненная.