Мое чужое лицо - читать онлайн книгу. Автор: Ника Муратова cтр.№ 62

Она тихонько отворила дверь палаты и вошла. Остановилась нерешительно около его кровати, вглядываясь в тщательно скрытое под многочисленными слоями повязок тело. Разглядеть что-либо было невозможно. Алик спал. Она посидела еще какое-то время и ушла, вся с смешанных чувствах. «Главное, он выжил», — неустанно уверяла она себя.

Когда на следующий день она примчалась в больницу с утра пораньше, ее встретил у дверей палаты Булевский.

— Не спеши. Давай поговорим сначала. — он мягко взял ее за руку и завел к себе в кабинет.

Она молча ждала, что но скажет.

— Все прошло удачно. — начал он.

Сабина судорожно вздохнула.

— Ты не хочешь знать подробности?

— Какие подробности? — она с тревогой взглянула ему в глаза.

— Мы все-таки произвели пересадку. Если все приживется нормально, ты получишь здорового полноценного мужа.

— Пересадку? От…

— От донора. Пришлось мне самому принимать решение. За тебя. У твоего мужа новая кожа, местами новые мышцы и сухожилия, и даже новое лицо. Тебе придется заново привыкать к нему.

Сабина буквально упала в кресло и закрыла руками лицо. Он все-таки сделал это. Господи, зачем? Что теперь будет? Как ей жить с этим?

— Зачем? Зачем вы сделали это? Я ведь сказала, что не надо, что я не хочу так… Не хочу такой ценой…

Она расплакалась. Всхлипывая, горько и безутешно, словно ее жизнь теперь потеряла всякий смысл. Булевский спокойно выдержал ее всхлипывания, потом протянул салфетки.

— Пошли. Тебе надо взглянуть на него.

— Я… не могу. Я не готова увидеть это лицо.

— Ты еще не знаешь, что ты увидишь. Пошли.

Властные, уверенные нотки в его голосе сделали свое отрезвляющее дело, и Сабина покорно последовала за ним.

В палате стоял полумрак, так как шторы были все еще плотно задернуты. Алик шевельнулся, но, судя по его позе, он все еще крепко спал.

— Пусть поспит несколько дней, так легче пережить боль.

«Усыпите и меня», подумала Сабина, с трудом преодолевая подкатывающую тошноту. Сейчас. Сейчас она опять увидит лицо парня из неотложки. Только теперь на новом теле. На теле ее мужа.

Булевский подошел к нему и взял с тумбочки заранее приготовленные ножницы.

— Я снимаю повязку. Готова?

Сабина зажмурилась, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не потерять сознание. В конце концов, дело сделано, обратного пути нет, ей придется смириться с этим, придется принять новый образ, придется поддержать мужа в трудный период. О своих чувствах на время надо забыть. Ради семьи.

Она открыла глаза. Срезанные повязки обнажили лицо ее мужа. Новое лицо. Незнакомое. Совершенно незнакомое! Это не было лицо того парнишки в коме, которое мучило ее видениями столько времени, это лицо было совсем другим, чем-то неуловимо напоминавшим ее мужа. Возможно, то был эффект его характерных скул, носа, подбородка. Словно их просто обтянули новой оболочкой, но с несколько другими выпуклостями, губами, бровями. Сабина с трудом оторвалась от ошеломляющего зрелища и посмотрела на Булевского.

— Нравится? — спросил он, как ни в чем не бывало. — Конечно, работы еще непочатый край, но основное все же сделано. Теперь тебе его выхаживать.

— От кого произведена пересадка?

— Нашли донора. Погиб от сердечного приступа в одной из больниц. Все легально, не волнуйся. Согласие родни, согласие твоего мужа. И даже твое согласие у меня есть, если ты припоминаешь. Так что на этот раз это уже не будет тайной. На этот раз я раструблю об этом на весь белый свет.

В ее глазах утонули миллион вопросов, миллион эмоций, но она не могла ничего сказать. Булевский внезапно погрустнел. Посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, словно старался запомнить каждую ее черточку, запомнить навсегда. И отпустить.

Сабина подошла к нему, наклонилась и поцеловала его руки. Булевский отпрянул и буквально выбежал из палаты.

До свиданья, пери, до свиданья,

Пусть не смог я двери отпереть,

Ты дала мне красивое страданье,

Про тебя на родине мне петь.

До свиданья, пери, до свиданья.

Есенинские строки назойливо звучали в его голове прощанием. На этот раз спокойным, без ненависти, без боли.

Придя домой после встречи с Булевским, Альбина позвонила знакомому юристу.

— Сигизмунд Львович? Это Альбина Дормич беспокоит, здравствуйте. Помните меня?

— Альбина? Боже, да как же это? — картавый голос старого знакомого звучал радостно и удивленно. — Ты выздоровела? Я даже не слышал, что уже пришла в себя!

— Только сегодня пришла в себя, Сигизмунд Львович. Вы простите, у меня мало времени, я вам кратко объясню, в чем дело. Мне надо, чтобы составили для меня парочку документов и привезли их завтра ко мне в больницу. Заодно и нотариуса захватите, прямо там заверим, потому что выйти из больницы я пока не смогу.

— Хорошо, Альбиночка, сделаем. — без лишних вопросов согласился опытный юрист, постоянно имеющий дела со знаменитостями и знающий об их причудах не понаслышке.

Альбина объяснила ему подробно, что она хочет.

— И еще просьба, Сигизмунд Львович, до подписания документов не говорите никому о моем звонке, хорошо?

— Альбиночка, об этом могла бы даже не упоминать. А когда ты… — он запнулся. Суда по бумагам, которые она хотела оформить, Дормич не собиралась возвращаться к своим делам. — Все за тебя очень переживают и молятся о твоем здоровье.

— Спасибо, Сигизмунд Львович. Увидимся завтра часов в десять утра. Спросите в больнице профессора Булевского, он вас проводит ко мне.

Больше она никому звонить не стала. На работе никто не забеспокоится из-за одного дня, да и уже привыкли все к её пропускам. Кто еще? Симонов… Нет, Тёме она вообще ничего не скажет. С того дурацкого вечера они общались очень редко — только на тему Саши. Вновь превратились в чужих людей. Не суждено им, по всей видимости, сблизиться и услышать друг друга в этой жизни. Магнит обратного действия. Притягивает до определенного расстояния, а потом начинается противодействие.

Он, конечно же, услышит о случившемся. Скорее всего, догадается обо всем. Еще одно тяжелое объяснение. А все из-за чего? Из-за собственной трусости.

На следующее утро в десять часов вход в ожоговый центр был окружен журналистами, вооруженными камерами. Руна Дормич, как только получила сообщение от Булевского, что её дочь пришла в себя и просит их зайти к ней в больницу, тут же сообщила журналистам об этом. Зная точно, что новость о выздоровлении Альбины, а значит и снимки с её посещением больницы, украсят первые полосы газет и журналов, Руна не могла пропустить такой шанс вновь очутиться в центре внимания, пусть даже за счет дочери. Они явились с мужем, эффектно одетые, с выражением радости на лицах, широко улыбаясь репортерам. Пообещав дать интервью после встречи с дочерью, они скрылись за дверьми центра. Дальше охрана никого не пустила, следуя строгому наказу самого Булевского.