Сто имен - читать онлайн книгу. Автор: Сесилия Ахерн cтр.№ 15

Простите. Простите, что испортила вам жизнь. Простите за то, что вас отстранили от работы, подвергли остракизму соседи. Простите, что вам пришлось — не знаю в точности почему, но, очевидно, это опять-таки связано с моей передачей, — выставить дом на продажу. Простите за то, как это отразилось на вашей семейной жизни. Простите, что чуть не сделала вас безработным. Простите за позор, который я навлекла на ваших близких, за порушенные отношения. Конечно, вы думаете, будто я ничего не понимаю, — бессердечная тварь, которой попросту не дано понимать такие вещи, — но я понимаю, поверьте, я все понимаю, потому что теперь все это случилось со мной, я сама прохожу через то, через что заставила пройти вас. Вот какие слова просились ей на уста, но Китти догадывалась, что в такой речи слишком очевидно звучит жалость к себе, а следовало отрешиться от себя. Не получалось, слишком уж крепко ей досталось из-за допущенного промаха. Да, изначально это была ее вина, но в итоге пострадали оба, а теперь те, кто любил Колина и отстаивал его, изо всех сил старались продлить ее страдания.

Она всмотрелась в дом — у крыльца табличка «Продается», детей не видать, никаких признаков их существования, ни велосипедов в саду, ни игрушек на подоконниках. На подъездной дорожке автомобиль — этот автомобиль принадлежал Колину, Китти хорошо помнила, как нагнала его после школьных занятий и сунула водителю камеру в лицо, каким растерянным и испуганным он тогда выглядел. Она сочла его преступником, она была так в этом уверена, а теперь корчится от стыда, припоминая каждое брошенное ему в глаза обвинение. Автомобиль на подъездной дорожке — не означает ли это, что Колин пока еще не вернулся на работу? Она-то думала, его примут обратно теперь, когда он полностью, безусловно, оправдан. Неужели скандал не позволил ему возвратиться?

Простите. Простите!

Колину тридцать восемь лет. Закончив в двадцать четыре года университет, он сразу же устроился на работу в среднюю школу Фингласа, где учатся ребята с двенадцати до восемнадцати лет. Любимчик учеников — что его и сгубило — всегда получал приглашение на выпускной вечер. Еще бы, приветливый молодой учитель, которого и учителем-то не считали, ведь он не задавал домашних заданий, и единственное наказание, которое грозило нерадивым, — отжиматься, распевая при этом популярные песенки. Ребята обращались к нему со своими проблемами, его неоднократно назначали классным руководителем, что необычно для учителя физкультуры, во всяком случае в этом учебном заведении. Шестнадцатилетняя Таня О’Брайан заигрывала с ним, он ее отверг — и расплатился десять лет спустя! Черт знает почему Таня возложила на физрука ответственность за все свои несчастья и подговорила бывшую одноклассницу Оливию О’Нил поддержать ее лживые показания. Давно уже выяснилось, что Оливия в самом деле верила, будто над Таней учинили насилие и ее девятилетний сын родился от Колина. Она с готовностью согласилась на лжесвидетельство, понадеявшись, что две схожие истории прозвучат убедительнее, чем одна, — хотела поддержать подругу, а также рассчитывала на материальную компенсацию за причиненный ущерб. И журналы подхватят этот рассказ, их покажут по телевидению с историей о том, как они пострадали. Таня привела в пример известные дела о совращении несовершеннолетних — да, на этом кошмаре можно было заработать. Две молодые женщины — одна подлая, другая скучающая и не отличающая добра от зла, наметили себе жертвой третью — честолюбивую. Китти тоже была молода, из кожи вон лезла, делая карьеру. Они угадали: она так и вцепилась в этот сюжет. Проглотила их вранье и пришла за добавкой, убедила редактора и продюсера поручить ей расследование, убедила себя в том, что, вынося эту грязь на всеобщее обозрение, разоблачая извращенца, она служит обществу.

Дверь дома распахнулась, вышел Колин. Смотрит себе под ноги — таким Китти запомнила его и в суде, — подбородок уперся в грудь. У Китти сильно забилось сердце, она поняла: не справится. Развернулась и быстро зашагала прочь, надвинув шляпу на глаза, чувствуя, что вновь без спросу вторглась в чужую жизнь.

На сообщения, оставленные на автоответчике, никто не откликнулся. По одним номерам трубку вовсе не брали, по другим отзывались родственники, обещали передать, но не было уверенности в том, что передадут, к тому же телефонный звонок — штука ненадежная, собеседник в любой момент может отключиться, и все больше людей ставят определитель номера и не берут трубку, если номер им незнаком или не определяется. Китти решила, что разбираться с сюжетом нужно, не обзванивая сто имен, а побеседовав с каждым из списка лично.

В первый день личных встреч она отправилась в Лукан, к Саре Макгоуэн. Дом из красного кирпича, построенный в семидесятые, выглядел как приют пенсионеров. Квартира на первом этаже. Открылась дверь — не парадная, а рядом с ней, ведущая на балконную лестницу, — и вышла женщина лет двадцати с небольшим в форме медсестры.

— Вы Сара Макгоуэн?

Девушка оглядела Китти с ног до головы. Обдумала ответ.

— Она переехала полгода тому назад.

Китти не сумела скрыть огорчения.

— Тут нет работы, — пожала плечами сестра. — Это-то я понимаю, а вот почему она не предупредила меня за три месяца, как договаривались…

— Куда она переехала? — со вновь вспыхнувшей надеждой спросила Китти.

— В Австралию.

— В Австралию?

— Кажется, в Викторию. Во всяком случае, поначалу. У нее там друзья работают на арбузной ферме. Будет тоже собирать арбузы. — Девушка закатила глаза.

— Звучит недурно, — сказала Китти. Ей бы сейчас отправиться на край света собирать арбузы — чем не выход?

— В самый раз для дипломированного бухгалтера, — откликнулась медсестра.

Да уж.

— А ее адрес у вас есть?

Девушка покачала головой:

— Мы не так близко дружили. Она оставила на почте адрес до востребования, ее добро я продала на интернет-аукционе — хоть какие-то деньги, она и так меня подвела.

— Никого из ее родных или друзей не знаете?

Девица ответила выразительным взглядом.

— Большое спасибо за помощь. — Китти повернулась, чтобы уйти, зная, что больше ничего не добьется.

— Эй, а вы та самая?

Китти замерла:

— В каком смысле «та самая»?

— С телевидения. Из «Тридцати минут».

Помедлила, но деваться некуда:

— Да, это я.

— Вы мне на автоответчике сообщение оставили.

— Ну да, оставила.

— Передачу я не смотрю, но знаю, что вас вызвали в суд.

Дежурная улыбка сползла с лица Китти.

Девица всерьез призадумалась:

— Сара хорошая. Я тут насчет нее ворчала, но она порядочная девушка. Не вздумайте сочинять гадости про нее.

— Я и не собиралась. — Китти глубоко вздохнула и пошла прочь из тихого спального квартала. Наверное, ей все же пора менять имя и называть себя «Китти».