Ах, Мишель, Мишель!.. - читать онлайн книгу. Автор: Натали де Рамон cтр.№ 17

Я потерлась щекой о его плечо.

— Устала? — ласково прошептал он, слегка касаясь губами моих волос.

— Так хорошо! Я дома… — Глаза слипались, по всему моему измученному организму разливался мягкий покой.

— Спи, родная. У тебя был сегодня такой длинный день.

— Знаешь, я только что подумала то же самое.

— Не разговаривай, спи. Спокойной ночи. — Он поцеловал мой лоб. — Зря ты не прилегла после обеда.

— После обеда пришел Селестен, а потом твоя матушка Анжели. Я ей так благодарна!

— Я рад, что вы наконец-то нашли общий язык. Но, пожалуйста, постарайся уснуть. Тебе нужны силы. Скоро ведь опять кормить.

— Ты так здорово ассистировал нам с Мари во время последней кормежки! Можешь смело работать патронажной сестрой.

— Тогда уж братом, — ласково усмехнулся он. — Я подумаю над твоим предложением.

— Все-таки зря ты не захотел попросить Мари остаться на ночь. Хотя бы сегодня. Я боюсь, что не справлюсь с ночным кормлением без нее.

— А патронажный брат на что? Не придумывай, мы прекрасно справлялись с Селестеном безо всякой няни.

— Мы были намного моложе, и потом — Селестен был один, а их трое.

— Справимся, Полин, не переживай. Утром придет мадам Сифиз, а после обеда — Мари. Если хочешь, можем вызвать матушку Анжели. Она будет только рада. А сейчас, ну прошу тебя, спи.

— Хорошо, хорошо. Только еще два слова. А то усну и забуду сказать. У Эдит через неделю день рождения.

— Боже мой, Полин! Далась тебе эта Эдит! О подарке поговорим завтра. Спокойной ночи!

— О подарке — само собой. Я о другом. Только — это секрет. Если что, ты ничего не знаешь. У нее появился кавалер.

— С ума сойти! — Мишель хохотнул, иронично, по-моему.

— Ничего смешного. Это Валанси. Ты его знаешь. Мсье Валанси, который преподает астрономию в коллеже Селестена. Насколько я поняла, у него серьезные намерения.

— Этот кучерявый очкарик? Пустое! С ней ни один мужчина не будет жить, даже такой чокнутый звездочет.

— Почему? — Спать хотелось ужасно, но любопытство было сильнее.

— Потому что невозможно построить серьезные отношения на голом сексе.

Я чуть не икнула от формулировки Мишеля!

— На голом сексе? Откуда у тебя такие выводы?

— Но ведь она думает только о себе! И ничего не умеет делать. Ни готовить, ни слушать нормально, ни даже гладить! Представляешь, она прожгла утюгом мою самую любимую рубашку. Ну ту, которую ты, помнишь, подарила мне на прошлое Рождество?..

— А почему это Эдит взялась гладить? Почему не мадам Сифиз? Я же договорилась с ней, что всю глажку та целиком берет на себя. И потом, твои рубашки мы всегда отдавали в…

Мишель не дал мне договорить.

— Да из-за твоей драгоценной подруги старуха Сифиз чуть не взяла расчет! Я вообще не понимаю, как тебе только могло прийти в голову поселить у нас эту… — Мишель закряхтел. — Эту зазнайку! Все, Полин, достаточно. Давай спать.

— Но я хотела отпраздновать день рождения Эдит у нас дома.

— Пожалуйста, дорогая, не надо! Я видеть ее не могу!

— А я не в состоянии выходить никуда, пока…

Он опять перебил меня, но на этот раз не словами, а поцелуем. Хорошим поцелуем, долгим и многообещающим.

— Мишель! — Я перевела дыхание и открыла глаза. В полутьме его лицо было таким красивым. — Мишель, я ведь не гожусь на это пока. — Он все так же смотрел на меня. Так художник смотрит на свое произведение. — Правда, я сейчас вообще ни на что не гожусь…

— Глупая! — Он как кошке почесал мне переносицу. — Родная моя, я люблю тебя, и ты рядом. Что еще нужно?

— То…

— Спи. — Он обнял меня и подтянул одеяло. — Спи, моя красавица.

— Не смейся. Я похожа на бегемота. Из всех вещей на меня лезет только шуба.

— Тогда уж на бегемотицу. На самую красивую бегемотицу в мире. Самую, самую! Самую большую, мягкую, шубную бегемотицу.

Он шептал мне еще какие-то глупости. Было так приятно чувствовать на шее, возле уха, его дыхание и губы.

И вдруг все сразу: пронзительный детский плач, яркий свет, побагровевшее от крика личико одной из моих девочек и виновато-испуганные глаза Мишеля.

— Проснись, Полин! Ну, просыпайся, пожалуйста!

Вылитый Селестен! До чего же они похожи! С точно таким же выражением сын смотрел на меня, когда годика в три умудрился извлечь из часов кукушку. Из бесценных прабабушкиных ходиков позапрошлого века.

— Полин! В самом-то деле! Очнись! Сделай хоть что-нибудь! Ну, пожалуйста! Я сойду с ума…

— Давай, скорее! — Усевшись на кровати, я достаточно проворно, хотя все еще в полусне, справилась с пуговицами ночной рубашки. — Иди ко мне, моя маленькая! Иди к маме, Диди!

— Разве это Эдит? — искренне удивился Мишель. — Или я успел перепутать кроватки?

— О чем ты? — Девчушка уже вцепилась ротиком и пальчиками в мою грудь. Краснота с личика быстро спадала. Из-за стены по-прежнему доносились рыдания остальных, но вроде бы тише. Или мне кажется, что тише, потому что замолчала Эдит? — Как это перепутал? И не стой столбом! Иди, подогрей бутылочки, постарайся дать остальным. Хотя бы Жюльет, она спокойно берет соску. Да не стой же ты! — От беспомощности я уже чуть не плакала сама. — Они же охрипнут от крика!

— Но у тебя точно Эдит? — Мишель бледнел на глазах, но не двигался с места. — А не Жюльет? Точно?

— Точно, точно! Давай, скорее, неси мне бутылочку для нее! И тащи Мадлен! Иначе эта маленькая жадина никому не оставит молока! Ну, Мишель, скорее!

— А как я угадаю, которая из них Мадлен?..

— Боже мой, мне все приходится делать самой! — Я начала осторожно, чтобы не побеспокоить сосавшую малышку, спускать ноги с кровати, раздражаясь на свое огромное, неповоротливое тело. Но маневр мне не удался, Эдит потеряла сосок и мгновенно завопила с удвоенной энергией!

— Держи! Она уже не самая голодная! — Я решительно протянула плачущую бедняжку Мишелю и бегом — как это только удалось мне? — ринулась к распахнутой двери.

— Мама, что здесь происходит? — спросил Селестен. Я даже не поняла, откуда он взялся. — Зачем вы их мучаете? Почему они ревут? Что… — и запнулся, видимо увидев мою вытащенную поверх рубашки грудь.

Не раздумывая, я схватила его за руку:

— Скорее, сынок, ты мне поможешь! — И поволокла в детскую.

Жюльет и Мадлен почему-то лежали вместе в одной кроватке — тут же валялись три полные бутылочки, — и дружно рыдали. Эдит вторила им на руках Мишеля. Причем бутылочки были еще вполне теплые!

— Что это значит, мам? — растерялся Селестен.