Способ побега - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Федорова cтр.№ 27

Тимофей не знал, как он сейчас выглядит, да и не хотел знать. У него маниакально блестели глаза, он непрерывно скалил зубы, ворочая головой во все стороны. Те из нападавших, кто успел прийти в себя, поймав его взгляд, сразу же начинали отползать к дальней стене, ежась от ужаса.

Все это происходило почти в полной тишине — в камере слышался только шорох движущихся тел и хриплое клокочущее дыхание самого Тимофея.

Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он сумел дотащить Леху до их места. До ужаса хотелось прилечь рядом и больше ничего не делать, просто уйти в болезненное забытье — и все. Но Тимофей усилием воли заставил себя двигаться дальше. Если остановиться сейчас, то больше он уже не встанет.

Двигаясь замедленно, как смертельно больной, он снял с себя рубаху и разорвал ее на полосы. Затем отложил тряпье в сторону и трясущимися пальцами ощупал разбитую голову Лехи.

Кожа была рассечена, вокруг раны образовалась толстая шишковатая опухоль — но вмятины на кости он не обнаружил. Волна безумного облегчения затопила Тимофея. Теперь оставалось надеяться на то, что и внутренних повреждений у Лехи не было. Он кое-как перетянул разбитую голову полосами от рубашки, уложил Леху поудобнее.

И только после этого Тимофей перевел взгляд на себя. Пальцы левой руки, которую он засовывал в рот Чебурашки, были перерезаны по сгибам. Под ногтями запеклись странные комочки, в которых он с содроганием опознал частицы чужой кожи. А может быть, и не только кожи.

А хуже всего было то, что во рту помимо металлического и сладковатого привкуса собственной крови он ощущал еще и чужеродный привкус — гниловатый и горьковатый.

Да, видел бы его сейчас бурят Михей… Тимофей, на мгновение отвлекшись от боли во всем теле, одновременно и ужаснулся и улыбнулся этой мысли. Старый сэнсэй для начала непременно указал бы на неорганизованность его атаки. А потом нравоучительным тоном процитировал бы одну из сентенций тюк-до. Причем Михей непременно выбрал бы из них ту, которая не говорит явно — хвалит старый учитель своего ученика или ругает…

Например, вот эту: «Собирая урожай, готовь и руки и зубы». Сейчас эта фраза была как нельзя кстати. И характеризовала его как очень даже усердного жнеца…

Футболка и джинсы, задубевшие от пота за прошедшие дни, теперь пропитались еще и кровью. Кровь покрывала и лицо и руки Тимофея толстым запекшимся слоем. И не всегда сгустки были красного цвета.

Зато его собственная, ярко-алая кровь все еще стекала с располосованной щеки на футболку.

Удастся ли смыть это месиво из чашки? Хотя бы частично? Ему хотелось лечь, но сама мысль о том, чтобы уснуть под слоем крови — и своей, и чужой — приводила в ужас. Тимофей на подгибающихся ногах добрел до утопленного в стену крана-фонтанчика, набрал из него воды в небольшую чашку для питья. Затем вылил чашку на голову. Холодная вода огнем полоснула по израненной щеке. Он стоял возле крана, шатаясь и придерживаясь одной рукой за край выбоины, где находился кран. И раз за разом методично поливал себя из чашки. Руки пришлось обливать отдельно. Сгустки чужой крови отделялись от кожи на кистях медленно, словно нехотя. И падали вместе со струйками воды на пол.

Наверное, так продолжалось достаточно долго. Он работал единственной здоровой рукой, полузакрыв глаза и покачиваясь от слабости. Механическая работа успокаивала и завораживала, отвлекая внимание от боли.

Пришел он в себя от звука шагов. Краснокожий, успевший оправиться от хука в лицо, стоял и испуганно глядел. Под глазом на красной коже набухал черно-сиреневый синяк.

Тимофей прочистил горло хриплым кашляньем. Потом выдавил сквозь сжатые зубы:

— Ну?

Краснокожий вздрогнул:

— Мы поговорили…

— Ма-аладцы… — с шепелявым придыханием похвалил его Тимофей. — И что порешили, дети разных народов?

Краснокожий втянул голову в плечи и зачастил, старательно пряча от него взгляд:

— Мы решили, что цивилизованные особи не могут бороться с нецивилизованными. Так что больше мы вас трогать не будем.

— Очень правильное решение, — одобрил его Тимофей.

Признательность в голосе. Интересно, расслышал ли ее краснокожий? Яростное отчаяние уже покинуло Тимофея, забрав вместе с собой все силы, принесенные последним порывом. Он вновь ощущал мучительную боль везде — в разодранном лице, в раненой ноге, в покалеченных пальцах. Сэнсэй был слаб как ребенок. Слаб настолько, что чувствовал сейчас только горячую признательность к своим мучителям за это заявление.

Если краснокожий распознает, что именно звучит в его голосе, то это может стать их концом.

Посланец доброй воли изящно отмахнулся ладонью:

— Мы потерпим вас и дракона. Но в ответ просим не терять отныне человеческого облика. Это относится больше к вам, чем к вашему другу.

И хотя у него не было сил, чтобы заниматься нравоучениями, он не утерпел.

— А нападать… — пришлось облизнуть пересохшие губы, — а нападать толпой в восемь человек на двоих — это, значит, не потеря человеческого облика?

Краснокожий нервно дернулся:

— Мы были вынуждены так поступить…

— Именно так думает каждый убийца, — устало сказал Тимофей.

И отвернулся. Затем посмотрел на руки. Кровь вроде бы смылась.

Он добрел до места, привалился к стене возле неподвижно лежащего Лехи и провалился в болезненное забытье.

* * *

Время текло медленно. А может, быстро — Вигала сидел в полной темноте, не имея никаких ориентиров. Он несколько раз менял позу, всякий раз ощущая, насколько теперь обессилел. Даже после простых движений тело чувствовало усталость. Раза два он проваливался в неспокойный, мучительный сон. Затем просыпался и принимался опять ждать.

Когда в дверях его камеры загремели замки, он был собран и готов практически ко всему. Потеря природных способностей его уже не тревожила. Или почти не тревожила. За время ожидания Вигала успел обдумать ситуацию. Если слабые людишки справляются с проблемами, имея лишь две руки и две ноги, то и эльфу это должно быть по плечу. Особенно если учесть, что руки и ноги у эльфа гораздо сильнее.

Правда, была еще предательская слабость, пропитавшая тело, как ядовитая влага губку.

Свет. Он был рассеянным лучом, упавшим из приоткрытой двери. Но глазам, отвыкшим от него, показался яркой вспышкой. Вигала моргнул. И напряженно всмотрелся в вошедшего.

Низкий, даже слегка горбатый силуэт имел знакомые очертания. Гоблин.

Эльф знал, что гоблины жили в городе магов, выполняя зачастую самую черную работу. Но не знал, что могло связать эти три вещи — его, комнату без окон и гоблина.

Свет, источником которого являлся небольшой ручной фонарь, покачивающийся в руке гоблина, все приближался. Вигала перекатился на бок и прикрыл глаза рукой. Свет фонаря не освещал лица гоблина, но падал на подол широкой юбки из грубой материи.