Дарю вечную молодость - читать онлайн книгу. Автор: Александра Кравченко cтр.№ 58

Сердце «железной леди» бешено колотилось, но ее трезвый и холодный ум уже нашептывал ей, что, пожалуй, она продешевила. Но, учитывая, что завышенные требования иногда приводят к плачевному результату для самого шантажиста, она все же решила оставаться реалисткой и не загонять в угол опасного противника.

А на следующий день сотрудник «Перуна» Кирилл, занимавшийся прослушиванием квартиры Голенищевых, сообщил Роману, что удалось зафиксировать интересный диалог. Вскоре Роман приехал во временное жилье Кирилла и, прослушав фрагмент, удостоверился в его важности. Беседовали двое — мужчина и женщина. Их приглушенные, не очень ясные голоса были Роману незнакомы. Вначале мужчина сказал: «Баба его вчера вечером мне звонила, понимаете? Приехала, говорит, из Полтавы». Женский голос после паузы спросил: «Что у нее имеется?» Мужчина: «Говорит, он все подробно записал перед тем, как ехать сюда». Женщина: «Если еще раз позвонит, — соглашайся на все. Надо выиграть время». Мужчина: «Но у меня нет таких денег. И, потом, я не знаю, кому еще все это известно. А если они и дальше будут?» Женщина: «Ты нечисто сработал, ты и выкручивайся». Мужчина: «Но вы ведь тоже заинтересованы. Насчет плакатика-то вам мыслишка пришла». Женщина: «Да что ты плетешь, я-то тут при чем? А денег тебе могу достать только для первой приманки, не больше».

На этом интересный разговор обрывался. Очевидно, собеседники куда-то отошли, или, может, им кто-то помешал.

Чуть позже прослушать запись приехал и Леонид. Он тоже не узнал голоса, но почти не сомневался в их принадлежности.

Евгения Потоцкая явилась к Голенищевым без всякого предупреждения — что называется, незваным и нежеланным гостем. Возможно, бывшая примадонна и сама не собиралась навещать своего бывшего зятя, но так случилось, что, проходя мимо его дома, вдруг вспомнила о каком-то важном деле, связанном с Голенищевым, и решила зайти. И, как иногда бывает, незапланированная встреча с занятым человеком может состояться скорей, чем заранее оговоренная. Так случилось и на этот раз: по странному стечению обстоятельств вечно отсутствовавший Виктор вдруг оказался дома.

Юля, открывшая дверь Евгении Константиновне, на мгновение даже отступила, пораженная величественным видом старой дамы, которую никогда раньше ей не приходилось видеть так близко. Даже в 76 лет Потоцкая-Шувалова еще сохранила остатки былой красоты — менее яркой и нежной, чем у Марины, но столь же аристократичной.

— Деточка, доложи Виктору, что пришла Евгения Потоцкая, — небрежно бросила она своим звучным меццо-сопрано, сделав в имени бывшего зятя ударение на французский лад, что показалось Юле признаком скрытой иронии.

Но доложить юная домработница ничего не успела: через пару секунд в холле появился сам Виктор, а вслед за ним — Инга. Приняв пальто гостьи и поухаживав за ней, Юля ушла на кухню готовить чай.

— Виктор, у меня к вам есть одно важное дело, — заявила Евгения, подчеркнуто обращаясь только к Голенищеву и практически игнорируя его жену.

Инга чуть заметно улыбнулась — даже не улыбнулась, а пошевелила уголками губ, — и тут же скрылась из виду. Виктор хотел было увести бывшую тещу в свой кабинет, но она отказалась и решительно прошла в угол холла, где стояли два кресла, разделенные журнальным столиком. Там Потоцкая с Виктором и устроились для беседы.

— Алеша хочет забрать меня во Францию, — громко объявила старая дама. — Но я никуда из Москвы не уеду. Здесь моя родина, здесь могилы дочери и мужа. И квартиру свою я никому не отдам и не продам. Хочу устроить в ней музей. Но я не знаю, как это делается. Я пришла к вам, Виктор, чтобы вы помогли мне с этим делом, ведь вы теперь близко к властям. Может, и в Марининой квартире следует создать музей? Тогда надо поговорить с Алешей, чтобы он планировал устроить свой московский офис в другом месте. Итак, что вы на это скажете, Виктор?

Собеседники не заметили, как во время их разговора в холле появилась Регина. Девочка спускалась по лестнице танцующими движениями, то заплетая, то вскидывая ноги в мягких балетных тапочках. Ее шагов никто не слышал, зато она услышала монолог необычной гостьи. Спрыгнув с последней ступеньки, девочка подбежала к отцу и, усевшись на подлокотник его кресла, бесцеремонно обратилась к старой даме:

— Здравствуйте! Вы — мама первой папиной жены, да? Странная у вас идея насчет музея! В рифму получилось, да? — Регина засмеялась. — Неужели вы думаете, что сейчас еще кто-то интересуется актерами того поколения? Разве что старики. А молодые и фильмов-то тех не видели, в которых ваша дочь играла. Вы не боитесь, что эти музеи — пустая затея?

— Замолчи, Регина! — прикрикнул Виктор и легонько шлепнул дочь по спине.

Она тут же вскочила с подлокотника и обиженным взглядом уставилась на отца. А Евгения с не меньшей обидой обратилась к Регине:

— Ты, деточка, не говори того, чего не понимаешь. Искусство, если оно настоящее, не устаревает никогда. И мою дочь люди не забыли. У нее на могиле не переводятся цветы. И письма мне отовсюду приходят. И журналисты ею интересуются. Вот только позавчера приходила ко мне женщина, расспрашивала о Марине, хочет о ней книгу писать. И, между прочим, эта журналистка приехала из Полтавы — есть такой город в Украине, деточка. Оттуда родом предки моего мужа.

— Я географию знаю! — перебила Регина. — «И грянул бой, полтавский бой!»

Не дослушав Евгению, она сделала пируэт и убежала, едва не сбив с ног Юлю, которая несла к столику поднос с чашками и чайником. Никто не обратил внимания на легкий скрип двери, выходившей в холл сбоку от кресла старой дамы.

Чаепитие и обсуждение музейного проекта продолжалось недолго. Зазвонил мобильник Виктора, и сразу же после разговора Голенищев заспешил по срочным делам, напоследок пообещав бывшей теще свою помощь и содействие. Разумеется, Евгения не стала задерживаться в доме, ушла вслед за Виктором. Инга выглянула в холл из той самой двери, которая находилась сбоку от кресла, и, увидев, что незваная гостья ушла, поднялась на второй этаж. Юля, увидев перемещения хозяйки, ощутила невольное любопытство и, повинуясь какому-то чисто женскому инстинкту, неслышными шагами поднялась вслед за Ингой. Ей нетрудно было понять, в какой из комнат второго этажа скрылась мадам Голенищева. Приложив ухо к неплотно закрытой двери, девушка услышала голос хозяйки, говорившей с кем-то по телефону:

— А если к старухе наведалась та самая баба, которая вчера звонила? Да, из Полтавы… Конечно, старуха не в себе, но ведь не настолько же…

Дальше Юля не дослушала, потому что со стороны лестницы раздались легкие шаги. Девушка тут же схватила стоявший в углу пылесос. И вовремя: в коридор вбежала Регина и потребовала срочно погладить ей платье. Юля недолюбливала инфернальное чадо Голенищевых, но вынуждена была молча повиноваться его требованиям.

Однако недослушанный телефонный разговор Инги не шел у Юли из головы. В последние дни девушка почти физически ощущала, как смутное беспокойство невидимыми волнами проносится по дому Голенищевых. Что было тому причиной: приближение пика предвыборной горячки или какие-то скрытые от внешнего взгляда неприятности, понять она не могла. Ей хотелось с кем-то поделиться своими наблюдениями, посоветоваться, но такого человека поблизости не было. С Романом она рассталась три дня назад, успев стать его любовницей и тут же рассориться с ним до ненависти. Он несколько раз ей звонил, умолял о встрече, но она сразу же бросала трубку. Знакомые, которые появились у Юли в театре «Новый Глобус» или среди художников, были не настолько ей близки, чтобы им доверять. К тому же, через Эльвиру или Светлану подобные разговоры могли бы дойти до Голенищевых. И она молчала, чувствуя грусть и досаду оттого, что нет у нее настоящих, серьезных друзей, с которыми можно поделиться любыми сомнениями и быть уверенной, что они не проболтаются.