Второй медовый месяц - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Троллоп cтр.№ 55

— Так ты не хочешь жить со мной? — спросил он.

Она приподняла плечо.

— Не знаю.

— А я думал, я тебе нравлюсь, — многозначительно напомнил он.

— Нравишься.

— Так в чем проблема?

Наоми снова осмотрела собственную руку и впервые за все время разговора повернулась к Бену.

— Не со всеми, кто нравится, можно жить. Я никогда не жила ни с кем, кроме мамы. Откуда мне знать, как это — жить с тобой?

Бен открыл рот, чтобы ляпнуть: «Да забей! Попробуй, вдруг понравится», — но вовремя передумал.

Вместо этого он сказал:

— Ладно тебе, Наоми, ты же меня знаешь.

— Я знаю, какой ты у меня дома. Но не знаю, каким ты станешь, когда мы останемся вдвоем, без мамы.

Он раздраженно засмеялся:

— И не узнаешь, пока не попробуешь.

— Я же не сказала, что не стану пробовать.

— Но и не сказала, что согласна.

Наоми оглядела свою белую мини-юбку и острые носки белых туфель.

— Почему нельзя просто жить так, как раньше?

— Потому…

— Ну?

— Потому что мне там… тесно.

— Тесно?

Бен стащил шапчонку, скатал ее в трубку и хлопнул ею себя по груди.

— Мне надо пожить без родителей. Без своих и чужих. Наоми вздернула подбородок.

— Мама — моя лучшая подруга.

— Так это тебе она мама.

Лицо Наоми вдруг стало несчастным.

— Не представляю, как я буду без нее…

— А без меня — представляешь? — с расстановкой спросил Бен.

Она уставилась на него:

— Ты о чем?

— Я вот о чем: если ты не хочешь бросать мать, а я больше не могу жить с ней, кого из нас ты выберешь — меня или ее?

— Ну ты и сволочь, — сказала Наоми.

— Нет, я…

— Сволочь и эгоист. Такой же, как все мужчины…

Он шагнул вперед и обнял ее.

Она согнула руки, уперлась ладонями ему в грудь и попыталась оттолкнуть его.

— Пусти меня!

— Я не хотел, — сказал Бен.

— Отпусти!

— Я правда не хотел. Надо было промолчать. И не просить тебя выбирать…

Она перестала вырываться.

— Прости, — сказал Бен.

Наоми склонила светловолосую голову к нему на грудь.

— Прости, — повторил он. — Я же люблю тебя. Потому и хочу, чтобы мы остались вдвоем.

Наоми слабо всхлипывала, уткнувшись в его футболку.

— Это вовсе не значит, что мне не нравится твоя мама…

— Ага.

Бен повернул голову так, чтобы видеть ее профиль.

— Наверное, я просто ревную.

— Ага.

— Извини, что завел этот разговор.

Наоми вскинула голову. Бен уставился на ее губы.

Она прошептала:

— Я не представляю, что мне делать с мамой…

Он обнял ее крепче.

— Пока ничего.

— Она взбесится…

Бен поднял голову и осмотрелся. По Форест-роул, к повороту на Шернхолл-стрит, медленно пробирался фургон с бургерами.

— Есть хочешь? — спросил он, глядя вслед фургону.

Наоми вздохнула:

— Ужасно.

— Тогда по бургеру?

Она заерзала в его объятиях, принялась поправлять одежду. Он смотрел, как она смахивает воображаемые пылинки с его обтягивающей футболки.

— Нет, я бы лучше съела карри.

Аудитория попалась неподатливая. Едва выйдя на сцену, Эди поняла, что сегодня зрители не станут помогать ей — наоборот, будут держаться отчужденно, их придется обхаживать и упрашивать. К концу первого действия она пришла к выводу, что аудитория не просто неподатливая — отвратная: зрители смеялись совсем не там, где следовало, шаркали ногами, шептались, кашляли. Эди так и подмывало подойти к самой рампе и предложить всем недовольным лучше сходить на какой-нибудь незамысловатый мюзикл.

— Хорошо еще, — сказала она Ласло по пути домой, — зрители не понимают, насколько велика их власть. Сегодня я играла паршиво потому, что и зрители были дрянными.

Ласло не стал спорить. В ночном автобусе он обмяк на сиденье, глядя в крашеный металлический потолок.

— Устал?

Он кивнул.

— Вот видишь, что значит неподатливый зал. Из сил выбиваешься, жилы рвешь, и все напрасно.

Когда они добрались до дома, Ласло не ушел к себе сразу, а проследовал за ней в кухню и прислонился к шкафу.

На столе лежала записка от Рассела: «Выпил и лег».

С раздраженным возгласом Эди бросила записку в мусорное ведро и направилась к раковине наполнить чайник.

— Чаю?

— Вообще-то я бы чего-нибудь съел, — признался Ласло.

Выдержав паузу, Эди напомнила.

— Ты же знаешь, где у нас хлебница.

— Да, — кивнул Ласло. — Извините.

— Хлеб там, яйца в холодильнике, фрукты в вазе.

— Да, — повторил Ласло.

Она оглянулась на него.

— Так в чем дело?

— Я не умею включать плиту, — робко признался он.

— Ч-черт! — выдохнула Эди, в драматическом порыве сгорбившись над чайником.

— Простите…

Она обернулась.

— А яичницу готовить умеешь?

— Вроде как…

Минуту Эди вглядывалась в его лицо.

Потом со вздохом заключила:

— Ну что ж, если кто и виноват, так только я. — Она прошлась по кухне, обводя ее широким взмахом руки. — Никому и в голову не приходит навести порядок ни здесь, ни в гостиной — еще бы, ведь я всегда ждала, когда все разойдутся по углам и лягут спать, а потом…

— Послушайте, я просто съем хлеба с сыром, — прервал ее Ласло.

Эди протерла глаза.

— Вечер не из лучших, но напрасно я сорвалась на тебе.

— Да ничего…

— Просто дел стало больше, чем когда-либо, — объяснила она, оглядевшись. — И дел, и людей в доме. А меня — меньше.

Ласло направился к холодильнику.

— Хотите бутерброд?

— Нет уж, спасибо.

— Тогда я сделаю бутерброды и заберу их с собой в комнату, — решил Ласло.

Эди прислушалась к себе, ожидая, что сейчас по привычке предложит ему помощь. Но не дождалась. Она задумалась о Расселе в их спальне, о Мэтью, о Розе в спальне Бена, дверь которой была, как ни странно, распахнута. Но по какой-то причине все они только вызывали досаду.