— Прости, я не поняла.
— Я сказал, что мы подпишем контракт. Для тебя это оказалось важнее, чем я думал. А для меня это не имеет значения. Сделаем анализ крови, получим лицензию, и все готово.
— Анализ крови. — У нее вырвался еле слышный стон, и, пошатнувшись, она оперлась на стоящий позади столик. — Лицензия. Что ж, определенно это положит конец всякой романтической чепухе, верно?
— Это всего лишь формальность. — В груди у него что-то тяжело шевельнулось, когда он повернулся к ней. Он понимал, что заключает себя в клетку. Но не понимал, зачем он это делает. — Я не очень знаю, как полагается по закону, но в понедельник мы можем съездить в Нью-Йорк и все выяснить. А во вторник вечером ты вернешься к началу шоу.
— Мы не станем нарушать из-за этого наши планы, — тихо сказала она. Она давно знала, что ей будет с ним трудно, но никогда не думала, что он способен нанести такой удар. — Я благодарна тебе за предложение, Рид, но отказываюсь. — Ударив по кнопке магнитофона, она запустила музыку.
— Что ты хочешь этим сказать? — Он удержал ее за руку.
— То, что сказала. Извини, но мне нужно репетировать.
Никогда она не говорила с ним таким холодным, сухим тоном.
— Ты хочешь брака, и я на него согласен. Что еще тебе нужно, Мадди?
Она отвернулась.
— Много, гораздо больше того, что ты хочешь мне дать. Боюсь, даже больше того, что ты способен дать. Черт возьми, не нужна мне эта бумага с печатью! Не нужны мне твои одолжения! Ах, Мадди хочет замуж, а поскольку мне все равно, мы подпишемся, где нам укажут, и сделаем ее счастливой. Так вот, убирайся к черту!
— Я не это имел в виду. — Он хотел взять ее за плечи, но она вырвалась.
— Я знаю, что ты имел в виду, прекрасно знаю. Брак — только контракт, а контракт можно разорвать. Может, ты хотел бы включить в него пункт, предусматривающий автоматический разрыв контракта в тот момент, когда он тебе надоест! Нет, благодарю.
Неужели это действительно звучало так холодно, так презрительно?! У Рида голова пошла кругом.
— Мадди, я пришел сюда, не предполагая, что все так обернется. Просто так получилось.
— Неожиданно для тебя, да? — В ее голосе прозвучал ядовитый сарказм, тоже впервые по отношению к нему. — Слушай, почему бы тебе не вернуться к своей работе?
— Чего ты хочешь? Чтобы я, как в старые времена, опустился на одно колено и сделал тебе предложение? Разве мы не выше этого?
— Мне надоело объяснять тебе, чего я хочу. — Глаза ее гневно сверкнули. — Через несколько часов мне выступать, и ты уже сделал все, чтобы осложнить мне выступление. — Уйди, Рид, оставь меня!
Поймав такт, она снова начала репетировать свой танец и не остановилась, когда он вышел, тихо притворив за собой дверь. Она танцевала под поэтическую, нежную музыку, и слезы текли у нее по лицу.
Глава 12
Спустившись вниз, Рид увидел своего отца.
— Мадди еще наверху? — Эдвин весело хлопнул сына по плечу. — Только что закончил говорить с главным менеджером театра. Все билеты распроданы не только на сегодняшний вечер, но и на всю неделю вперед. Хочу ее обрадовать.
— Дай ее немного времени. — Стараясь ничем не выдать своего настроения, Рид засунул руки в карманы. — Она репетирует свой номер.
— А, понятно. Тогда зайдем сюда на минутку. — Он указал на кабинет режиссера. Когда они вошли, он аккуратно закрыл дверь. — Бывало, ты делился со мной своими проблемами.
— Но потом вырастаешь и начинаешь сам соображать, как их решить.
— Тебе это всегда хорошо удавалось, Рид. Но это не значит, что ты должен скрывать их от меня.
Ожидая ответа, Эдвин вынул сигару и стал ее раскуривать.
— Я попросил Мадди выйти за меня замуж… Нет, не совсем так, — увидев радостно просиявшие глаза отца, поспешил уточнить Рид. — Я предложил Мадди условия для заключения брака, но она швырнула их мне в лицо.
— Какие еще условия?
— Обычные. — Чувствуя свою вину, Рид говорил быстро и отрывисто. — Нам нужно сделать анализ крови, испросить брачную лицензию; все это нужно как-то согласовать с нашими планами.
— Все это? — недоуменно повторил Эдвин. — Прости, но ты предложил ей сделку, а не брак. А флердоранж?
— Если ей нужно, я привезу ей хоть целую машину флердоранжа. — Комната была слишком мала, чтобы он мог в бешенстве расхаживать по ней. Поэтому он с трудом себя сдерживал.
— Если ей нужно. — Поняв все, Эдвин кивнул и уселся на один из стульев. — Рид, если ты так воспринимаешь брак с женщиной, подобной Мадди, ты заслужил ее отказ.
— Возможно. А может, все даже к лучшему. Сам не знаю, почему я об этом заговорил.
— Может, потому что любишь ее?
— Любовь — это слово для поздравительных открыток.
— Если бы я думал, что ты действительно так считаешь, я считал бы себя полным неудачником.
— Нет! — Рид резко обернулся к нему. — Ты никогда и ни в чем не был неудачником.
— Ну, не совсем так. Я потерпел неудачу в браке.
— Это не ты ее потерпел. — От горечи у Рида стиснуло горло.
— Нет, именно я. Послушай меня. Мы никогда серьезно об этом не говорили, потому что я не хотел причинить тебе боль. Все равно, нужно было давно это сделать. — Эдвин взглянул на сигару и медленно сломал ее. — Я женился на твоей матери, зная, что она меня не любит. Я думал, что смогу привязать ее к себе, потому что у меня была возможность дать ей все, к чему она стремилась. Но чем больше я для нее делал, тем больше она чувствовала себя зависимой. И в том, что в конце концов она вырвалась на свободу, была и ее, и моя вина.
— Нет.
— Да, мы оба были в этом виноваты. Брак — это союз двух людей, Рид. Это не бизнес, не сделка, путем которой люди связывают друг друга какими-то обязательствами.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — сказал Рид. — И не вижу причин вникать в это сейчас.
— Причина тебе прекрасно известна — она там, наверху.
Уже приблизившись к двери, Рид остановился, медленно повернулся:
— Да, пожалуй, ты прав.
— Твоя мать не любила меня и тебя, когда ты родился. Мне очень тяжело об этом говорить… Но я хочу, чтобы ты понял: любовь не приходит с рождением ребенка или от сознания чувства долга. Она исходит из сердца.
— Она предала тебя.
— Да. Но и подарила мне тебя. Я не испытываю к ней ненависти, Рид, и пора уже перестать портить себе жизнь из-за того, что она тебе сделала.
— Во мне течет ее кровь, я могу оказаться таким же, как она, — глухо выговорил Рид.
— Так ты этого боишься? — Эдвин грузно поднялся и схватил Рида за лацканы пиджака, впервые допустив по отношению к сыну такую резкость. — И давно ты носишь это в себе?