Большая телега - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 90

Третий стул, новехонький, из белой пластмассы, стоял на пороге распахнутой настежь входной двери жилого дома и словно бы раздумывал, имеет ли смысл выходить на улицу в такой холод. Четвертый, металлический, больше похожий на очищенный стервятниками остов, чем на полноценную мебель, скучал на пустой автобусной остановке. Пятый, старинный, деревянный, с гнутыми ножками, разместился у подножия статуи, изображающей ангела-трубача, и вдохновенно внимал недоступной человеческому слуху музыке. Шестой стул, вернее высокий барный табурет, стоял на пешеходном переходе, но пересекать улицу пока не спешил, ждал, надо понимать, зеленого сигнала.

От подсчета стульев меня отвлек телефонный звонок.

— Ты где?

— Здесь.

Издевательский ответ, сам знаю. Когда на мои вопросы так отвечают, я злюсь, хоть и не подаю виду. Но Эдо такими штучками не проймешь.

— Уже приехал? Ну и как тебе?

Это, между прочим, он, зараза такая, на правах старинного друга, духа-хранителя и периодически исполняющего обязанности министра моих внутренних дел присоветовал мне съездить в Сполето: ах, седая древность, римский акведук, собор двенадцатого века, фрески Филиппо Липпи и еще примерно полсотни культурных аргументов в таком духе. Теперь от меня, надо понимать, требовалась реплика: «О да, ты был прав, это круто», но я обманул его ожидания, не выучил роль и понес отсебятину.

— Пока с определенностью могу сказать одно: тут зверски холодно. И очень много стульев.

— Стульев? Это как?

— Это так: на улицах всюду, куда ни глянь, стоят беспризорные стулья. Некоторые даже на проезжей части.

— Чтобы усталому путнику было куда присесть. — Мой друг наделен свыше дурацким даром мгновенно придумывать объяснения самым нелепым явлениям и происшествиям. — Надо же какой гостеприимный городок.

— Не сказал бы, — проворчал я. — Все вокруг нахрен закрыто. Даже кофе выпить негде.

— А который час? Ну правильно, и должно быть закрыто. У них же с полудня до четырех сиеста.

— Ага, — мрачно подтвердил я. — Население спасается от лютого зноя. Плюс шесть по Цельсию и ледяной ветер с гор.

— Ничего, ничего. Зато тебе есть куда преклонить усталое бедро. — Этот злодей был полон оптимизма.

— Жопу, — кротко сказал я.

— В смысле?

— Не бедро, а жопу. Если уж преклонять. Хочется точности в деталях. Это, наверное, от холода.

— А то у тебя, сироты, фляжки с ромом в кармане нет.

А кстати, есть. Положить я ее не забыл, а вот достать почему-то в голову не пришло. По всему выходит, я спасен.

— Спасибо, — сказал я. — Ты вовремя напомнил.

— Ну вот, — заключил Эдо. — Надеюсь, минут через пять ты наконец поймешь, что плюс шесть — это не минус шесть. При такой благословенной температуре уже вишни небось цветут.

— Цветут, — согласился я. — Вовсю. Возможно, через пять минут я перестану считать их дурами. Сейчас проверим. Время пошло.

Сунул телефон в карман и огляделся по сторонам в поисках подходящей скамейки. Подходящей — в смысле, не каменной. Потому что куртка у меня короткая, как летняя ночь. Но, увы, не настолько теплая. Я же думал, на юг еду.

Единственной альтернативой хладным каменным насестам, окружившим трубящего ангела, оказался стул — тот самый, с гнутыми ножками и до белизны истертым гобеленовым сиденьем.

Я достал из одного кармана фляжку, из другого портсигар, уселся на стул и расслабился прежде, чем успел сделать глоток рома, — стул был очень удобный, словно бы по моей мерке сделанный, таковы чудесные свойства старой мебели. А теперь вместо стульев, на которых удобно сидеть, стали делать стулья, с которых можно легко и без сожалений вскочить в любой момент; собственно, чем раньше, тем лучше. Таков, вероятно, дух времени.

Я закурил, спрятал фляжку в карман, но тут же снова достал и сделал еще один глоток. Не согрелся, но почувствовал, что мне вот-вот, буквально через несколько секунд станет тепло, и это обещание оказалось столь восхитительным, что я прикрыл глаза и замер, прислушиваясь к блаженному бормотанию организма. Я бы еще долго так сидел, но сигарета, сгоревшая на ветру почти без моего участия, обожгла пальцы. Я огляделся по сторонам, урны не увидел, в конце концов сунул окурок в щель между камнями, поднялся и пошел куда глаза глядят.

Глаза, надо сказать, глядели во всех направлениях сразу: на возвышающуюся над городом твердыню Рокка, на шпиль кафедрального собора и на живописно облупившиеся стены домов в начале улицы Гарибальди, а ведь где-то здесь еще должен быть римский акведук, и разрушенный амфитеатр, и арка Друза, и фрески этого, как его, Филиппе Липпи, знать бы еще, что за хрен с горы, и… И, и, и.

Какое-то время я суматошно метался по безлюдным переулкам. Узкие булыжные мостовые, наглухо закрытые ветхими ставнями окна, буйно цветущие вишни, каменные ступени и причудливо изогнутые арки — все это мне одному, потому что никого кроме меня нет на улицах Сполето, похоже, у них тут на время сиесты объявлен комендантский час, одно спасает — у патрульных тоже сиеста, так что хватать меня и водворять в помещение некому. Наконец, привлеченный изодранной, выгоревшей на солнце, но все еще яркой афишей с надписью: «Dei Due Mondi», [53] я свернул в переулок, сперва показавшийся мне тупиком, увидел в просвете между домов крепостную стену, сложенную из выбеленных временем камней, и пошел к ней, понукаемый чем-то вроде чувства долга: если уж считается, что я приехал сюда глазеть на древности, то вот же она, самая что ни на есть седая старина, поэтому — вперед.

Какое-то время я неторопливо брел вдоль этой стены, почти неосознанно касаясь ее ладонью, словно бы старался отблагодарить лаской за какую-никакую, а все-таки защиту от ветра. И только потом заметил, что теперь слева от меня — еще одна бледная древняя стена сравнительно невысокого, примерно с трехэтажный дом, но, насколько я мог судить, огромного в диаметре круглого здания. Обе стены шли параллельно друг другу и многообещающе изгибались где-то вдалеке. Я постарался припомнить все, что читал о Сполето перед поездкой, но так и не понял, куда забрел. Нет здесь таких колоссальных строений. То есть, как оказалось, есть, но никем почему-то до сих пор не описанное и не сфотографированное. На меня одна надежда.

Сделав несколько снимков, я снова пошел вдоль стены, вернее между двух стен, по сухой, растрескавшейся, как будто из давным-давно минувшего знойного августа перенесенной сюда земле, стараясь не наступить на редкие пучки новорожденной травы. То и дело приходилось обходить каменные глыбы — видимо, излишки античных стройматериалов, так до сих пор никем и не расхищенные. Ветер не то чтобы утих, но теперь благовоспитанно дул в спину и почти не мешал наслаждаться жизнью и прогулкой, которая казалась мне приятной — первые четверть часа.