Болтливый мертвец - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 91

— Да нет, мы не грабители. Скорее уж новые хозяева. Впрочем, там видно будет… — неопределенно сказал Шурф.

— А, понятно. Хорошо, что вы приехали! Кутыки вас уже давно ждут, — оживился пес. — И все гадают: доберетесь вы или не доберетесь. Маркуло даже поспорил со своей сестрой Ули. Он сказал, что не доберетесь. А она сказала: не говори «плюх», если до озера дюжина миль по болотам. То есть — не радуйся, дескать, раньше времени. И они поспорили, да так, что по всему дому горшки летали. А потом помирились, потому что…

— Потом расскажешь, ладно? — остановил его Лонли-Локли. — А пока просто проводи нас к дому.

— А чего тут провожать? — проворчал Дримарондо. — Дом — он и есть дом. Не заблудитесь небось. А мне туда лишний раз соваться неохота…

— Ладно, неохота — не суйся. Только скажи: они где живут? В большой башне?

— Ну да, в большой. Только дедушка Тухта живет отдельно: у него свой домик во дворе, там хорошо и спокойно. Одно плохо: еды у него нет, она вся хранится в погребе, в большом доме… И еще Рэрэ живет в самом дальнем домике, но он там только ночует: у него в большой башне много работы. Зато я у него прячусь, пока он работает, но у Рэрэ тоже нет еды или почти нет… Совсем плохо! А из погреба пока что-то утащишь… Эх, не жизнь это! Вот пока был жив старик Хурумха…

— Хорошо все-таки, что ты у меня не разговариваешь! — насмешливо сказал я Друппи. — А то я бы давным-давно рехнулся! Это как же вашего брата на болтовню пробивает, если уж научитесь говорить!

— Ты бы лучше достал что-нибудь из своей Щели между Мирами и покормил нашего нового знакомого, — посоветовал Шурф. — Ты же видишь: он так голоден, что больше ни о чем думать не может! И потом, пусть у нас будет хоть один друг в этом доме — все лучше, чем ничего…

— Слушаю и повинуюсь! — приторным тоном хорошо выдрессированного джинна ответствовал я.

Дримарондо получил здоровенный окорок. Друппи вопросительно посмотрел на меня: дескать, а я как же? Новый знакомый разглядывал Друппи с откровенным недоверием: кажется, его несколько смущали размеры моего пса.

— Это моя собака, сэр Дримарондо, — я решил, что должен позаботиться, чтобы оба зверя чувствовали себя непринужденно. — Его зовут Друппи. К счастью, он абсолютно не заколдован, поэтому говорить не умеет. Но вы и так поймете друг друга, верно? Надеюсь, вы подружитесь.

— Я тоже надеюсь, — вежливо сказал Дримарондо. — А он точно не будет со мной драться? Потому что, если будет, я лучше как-нибудь обойдусь без окорока…

Друппи дружелюбно тявкнул и помотал ушами, чтобы разрядить обстановку. Через несколько секунд эти двое уже мирно обнюхивались. Они отлично поладили и дружно принялись за окорок. По моим расчетам, еды им должно было хватить до утра.

— Пусть себе возятся, — одобрительно сказал Шурф. — Пошли, Макс, посмотрим на этих Кутыков. Только будь настороже, ладно?

— Не вопрос, — кивнул я. — Людям, которые не кормят свою собаку, нельзя доверять, это точно!

Мы прошли через мощеный двор, по периметру застроенный маленькими одно — и двухэтажными домиками, приблизились к башне и наконец оказались перед большой, обитой толстыми листами светлого металла входной дверью.

Шурф осторожно потянул ее на себя. Дверь открылась с протяжным скрипом, и мы оказались в полутемном коридоре. Пройдя несколько метров, он распахнул следующую дверь, и мы вошли в небольшой зал, озаренный оранжевым светом доброй дюжины здоровенных светящихся грибов.

За большим прямоугольным столом восседала совершенно неописуемая компания. Я сразу понял, что имел в виду Шурф, когда говорил мне, что среди драххов нет неприметных людей. Святая правда! Глядя на физиономии Кутыков, можно было подумать, что эта семья — не совместное творение природы и случая, а дело рук мастера черной комедии. Возможно, таинственный режиссер даже несколько перегнул палку, собрав их вместе под одной крышей.

Во главе стола восседал самый настоящий опереточный злодей. Моложавое смуглое лицо с крупным орлиным носом, тонкими, но очень яркими, словно бы накрашенными, губами и острым, как локоть, подбородком было увенчано тоненькими нелепыми усиками и густыми, надломленными, как у карточного джокера, бровями.

Этого красавчика окружали не менее прекрасные дамы. Одна из них наверняка доводилась ему сестрой: слишком уж велико было сходство. Такой же острый подбородок, хищный нос, тонкие алые губы, резкие скулы и огромные темные глаза. Длинные черные волосы, гладкие и блестящие, обрамляли сие достойное зрелище. В результате получилась типичная «дама пик» или просто юная ведьма — тоже, впрочем, вполне опереточная.

Другая леди оказалась почти кукольной — если бы не маленький, но крючковатый носик — блондинкой. Все остальные атрибуты «сладкой девочки» были на месте: огромные зеленые глазищи, соблазнительный ротик с капризно оттопыренной нижней губкой и, насколько можно было разглядеть с порога, совершенно сногсшибательная фигура.

Рядом с блондинкой примостилась колоритнейшая старушенция: самая настоящая старая ведьма, но уже, пожалуй, не опереточная, а мультяшная. До сих пор мне не доводилось видеть настоящую живую женщину, у которой кончик причудливо изогнутого носа нависал бы над верхней губой, поросшей нежной седой шерстью, — да так серьезно нависал, что ложку ко рту ей приходилось подносить сбоку. Несуразная величина и удивительная форма этого предмета отчасти компенсировались почти полным отсутствием глаз: так, две маленькие блестящие бусины, внимательные, сердитые и смышленые, как у ученой крысы.

Одним словом, дамы были хороши, каждая по-своему, — настолько, что хоть в лес убегай! Впрочем, мужской состав тоже не подкачал.

Мое внимание сразу привлек здоровенный, не слишком добродушный с виду и, как мне показалось, не слишком сообразительный увалень, одетый в длинную вязаную хламиду. В его рыжих волосах запутались клочки соломы. Я, впрочем, не удивился бы, если бы узнал, что на сеновале он валялся много лет назад: прическа этого красавчика выглядела так, словно к ней не прикасались с момента его рождения. Он был похож на когда-то славного, но уже давно свихнувшегося от сидения на цепи сенбернара.

Рядом с ним сидел куда более экзотический тип в коротких, едва достигающих колен, грязных, как чумной барак, штанах и замызганном вязаном жилете, надетом на голое тело. Впрочем, у этого грязнули внешность была вполне поэтическая: на темных с проседью кудрявых волосах красовался венок из живых цветов, шею обвивала какая-то декоративная лиана, из-под стола выглядывали перепачканные босые ноги, а глаза были мечтательно устремлены в потолок: мне показалось, что нас он вообще не заметил.

У края стола примостился очень симпатичный румяный старичок. На звание гнома он, пожалуй, все-таки не тянул, но все же показался мне совсем маленьким. Я заметил, что он сидит на очень высоком табурете — чтобы было удобно дотягиваться до стола. Впечатление он производил чрезвычайно приятное, особенно на фоне своего колоритного семейства. Вспомнив утверждение Шурфа, что по внешности всякого драхха можно судить о его нраве, я решил, что с этим дедушкой наверняка можно иметь дело.