Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 19

Несколько минут (и несколько глотков кофе) спустя голова моя начала наконец освобождаться от докучливой боли и заполняться полезными мыслями. В частности, я сообразил, что можно провести расследование. Осмотреть квартиру, порыться в шкафу, почитать бумаги, изучить документы, ежели таковые найдутся. И, таким образом, узнать о себе хоть что-то.

Следствие на первом же этапе показало, что никакой жены у меня нет. Подружки, кажется, тоже. По крайней мере, в этой квартире я до сего дня жил один. И, смею заметить, неплохо одевался: одежный шкаф заполнен исключительно предметами мужского гардероба; отдельные экземпляры мне захотелось немедленно примерить. Несколько пар обуви, обнаруженные в коридоре, окончательно примирили меня с необходимостью жить дальше. Память – черт с ней, зато какие ботинки!

В комнате не было ни телевизора, ни радиоприемника. Впрочем, обстановка отнюдь не вопила о нищете: в одном углу помещался навороченный музыкальный центр, а в другом тихо гудел компьютер. Я машинально щелкнул мышью, темный монитор неохотно вышел из спячки и явил мне короткий текст под названием «Мы убиваем, нас убивают». Попытка прочитать написанное вернула к жизни головную боль, и я счел за благо отложить литературные штудии на неопределенное «потом». Для начала достаточно знать, что грамоте я, оказывается, обучен. Уже хорошо.

Сие фундаментальное знание пришлось как нельзя более кстати, когда я принялся разбирать документы. Несколько ламинированных пропусков в какие-то загадочные места, водительские права, два паспорта, причем один – заграничный. Если верить лиловым, зеленым и малиновым оттискам на соответствующих местах, я, как минимум, четыре раза пересекал разнообразные государственные границы. Что ж, неплохо. Было бы и вовсе распрекрасно, если бы я смог вспомнить хотя бы одну из этих гипотетических поездок. Но как ни понукал воображение – вотще. Только смутные воспоминания детства в заграничном военном городке поднялись было на поверхность, издали жалобный крик о помощи, помахали слабыми ручонками и благополучно ушли на дно. Ну, не очень-то и хотелось…

Мне требовалась более актуальная информация. Скажем, квартирные книжки, выписанные на имя какой-то посторонней женщины. Поскольку в доме не нашлось ни единой женской тряпочки, да и в паспорте никаких брачных отметин, очевидно, квартира все-таки съемная. Интересно, сколько с меня за нее дерут? Ответ на этот вопрос поджидал меня на ближайшем повороте: квартирная хозяйка, оказывается, оставляла мне расписки. Ага, в последний раз она получила от меня сто пятьдесят долларов. Наверное, это недорого… Или как? И когда грядет следующая расплата?

Еще через несколько минут я нашел собственный бумажник, изучил его содержимое и остался доволен. Понял, что полторы сотни в месяц – вполне посильная для меня сумма. И на том спасибо.

Все эти мелкие бытовые открытия дарили положительные эмоции, но каким-то образом уводили меня в сторону от поставленной цели. Выводы, основанные на наблюдениях, возможно, были верны, но воспоминаний не пробуждали. Моя жизнь по-прежнему оставалась глубокой темной лужей, на самом дне которой копошились какие-то смутные образы – не более того.

Поэтому телефонному звонку я обрадовался как благовесту. Решил почему-то, будто живая человеческая речь окажет на меня более мощное воздействие, чем копошение в вещественных доказательствах. Взял трубку, вежливо сообщил: «Я слушаю».

– Это хорошо, что слушаешь. Куда подевался-то? Уезжал? Я уже начал думать, что ты сменил квартиру.

Голос был незнакомый. Но, судя по интонациям, мне звонил близкий друг. На худой конец, очень хороший приятель. Возможно, даже брат… впрочем, братьев у меня все-таки, кажется, не было. Хотя…

Я все взвесил и решил, что нужно рискнуть. Признаться этому гипотетическому другу-брату, что у меня проблемы. Серьезные, весьма вероятно. Пусть приедет и расскажет мне, как я жил в последние дни, недели, месяцы. Возможно, годы. Деваться все равно некуда. Того гляди, завтра начнут звонить совсем посторонние люди – и как я, спрашивается, буду поддерживать разговор? То-то же.

– Это кто? – спросил я на всякий случай. В надежде, что имя моего собеседника станет толчком к пробуждению памяти. Однако не вышло. Он, кажется, даже обиделся.

– С каких это пор ты меня узнавать перестал? Веня это, Веня. А ты думал, кто?

– Я ничего не думал, – признаюсь удрученно. – Веня, у меня, кажется, проблемы. Ты не мог бы ко мне приехать?

– Запросто. Затем и звоню, между прочим. Бо маю вильну годыну, та й натхнення [3] .

– Это хорошо, – улыбаюсь невольно. – Это просто замечательно. Тебя когда ждать?

– Если не будет на проспекте Мира пробок, значит, через полчаса. Если будут – сам понимаешь… У тебя закуска-то есть? Учти, я везу бутылку джина. И два литра тоника.

– У меня, – говорю, – есть кофе, сахар и цитрамон. Очень хорошие, питательные таблетки от головной боли. И еще какая-то заскорузлая дрянь в холодильнике, но к твоему приезду я ее выкину, обещаю.

– Понял. Аскетический подвиг продолжается, – ржет мой будущий спаситель. – Значит, жди меня через час, не раньше. Придется тебя не только спаивать, но и кормить. Мои отцовские инстинкты будут в восторге.

Он кладет трубку. Я смеюсь от облегчения. Все еще надеюсь, – да какое там, почти уверен! – что увижу сейчас знакомое лицо, и все встанет на свои места.

Отворачиваюсь от телефона, рассеянно выглядываю в окно: дескать, что там у нас происходит с окружающим миром? И тут-то земля окончательно уходит у меня из-под ног, не оставив на прощание даже коротенькой записки с извинениями.

Потому что вместо обычного городского пейзажа, к виду которого я уже успел привыкнуть и даже душой прикипеть, пока сидел на кухне, пытаясь привести себя в чувство, за окном сейчас возвышались горы. Не слишком высокие, округлостью очертаний напоминающие Карпаты, но не столь лесистые. На склоне ближайшей горы толпились причудливые тени, горели оранжевые и зеленые огни, затмевающие тонкий серп ущербной луны, – неужели город?

Конечно, город, что же еще. И уж его-то, в отличие от сгинувшего заоконного пейзажа, я узнал сразу.

Сочетание приземистых массивных зданий и хрупких, почти игрушечных башенок, дом из белого кирпича, на островерхой крыше которого крутился флюгер в форме попугая. И еще мне показалось, будто я слышу музыку, едва различимую танцевальную мелодию, словно на городской окраине в разгаре вечеринка…

– Вот! – тихо говорю сам себе. – Там-то я и жил. А здесь жил кто-то другой. И значит, никакие кошмары тебе не снились. Эх ты, жопа! Сон от жизни отличить не можешь, горе мое…

Поспешно открываю окно, понимаю, что могу сейчас вернуться домой, и все, вероятно, будет в порядке… Или все-таки не будет? Ну, пока не попробуешь – не узнаешь.

Значит надо попро…

Тьфу ты, господи!

Стоило распахнуть окно, и пейзаж разительно переменился. Обычный московский двор, цветущий каштан, длинная панельная девятиэтажка через дорогу. Оглушенный, я мотал головой, как мокрая собака. Давешнее озарение касательно обстоятельств моей прежней жизни теперь больше походило на приступ безумия, по счастию, не слишком продолжительный.