Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 37

Так и проходит остаток дня: весело, суматошно, немного нервно. В полночь русисты исчезают в бело-лунном чреве такси, которое отвезет их в аэропорт, а я остаюсь на тротуаре. Кода.

…он – мудрый шаман и плут-трикстер, попадающий впросак или совершающий безумные поступки…

И можно бы пойти домой, но домой мне не идется.

Прежняя жизнь уже закончилась, а новая еще толком не началась. Я взвинчен, как берсерк, и трезв, как правоверный мусульманин. Есть еще, правда, голова, тяжкий свинцовый куб, памятник уничтоженному мартини, но похмельные муки каким-то образом существуют отдельно от меня; я даже чувствую расстояние, которое нас разделяет: около полуметра.

Иду по городу почти вприпрыжку, ощущаю себя Самым Главным Человеком В Мире; причина тому – не гордыня, а одиночество. Кроме меня, нет никого, потому что никого, кроме меня, нет на свете – примерно так обстоят дела.

Мудрая похмельная голова подсказывает, что мне следует себя покормить. Буржуи-то, супостаты, сочли, что черная рыбка-маслинка, жизнерадостно плещущаяся в коктейле – необходимая и достаточная закуска, а я маслины не люблю. Впрочем, если бы и любил… Маловато будет, даже вместе с утрамбованным вослед за маслинами пломбиром.

Ноги, однако, проносят меня мимо неоново-синей вывески дорогого ресторана «Осло», мимо леденцовых витражей демократичного «Кавказа», мимо зеленых жалюзи «Ренессанса», мимо позолоченных арок «Эльдорадо». Мимо, мимо, мимо; я уже миновал все мыслимые и немыслимые шансы поужинать. Можно бы вернуться, но мятежные конечности влекут меня в душистую темень переулков; направляются, кажется, прямехонько в порт, скитания по территории которого в это время суток, мягко говоря, не прельщают. И все же… я… туда… иду? На кой ляд?!

Но нет. До неуместной цели еще далеко, а меня заносит в какой-то двор, где я внезапно обнаруживаю, что уже пришел в себя, прочухался, как сказал бы Торман, и снова могу управлять собственным поведением. Что ж, лучше поздно, чем никогда!

Двор, к слову, мне понравился. Просторный, вымощенный булыжником; в глубине его жухнет сирень и лопаются жасминовые бутоны; по углам фонарные столбы истекают лилово-молочным светом; в центре возвышается былинной мощи платан, под платаном – зеленая скамейка со спинкой. Присмиревшие ноги не то чтобы настаивают, но очень просят сделать им одолжение, дать передохнуть. Охотно повинуюсь: все же они мне не чужие. Да и перекурить не помешает. С мыслями собраться… и разобраться – с ними же и их ближайшими конкурентами, ощущениями.

Я уселся в центре скамейки и тут же обнаружил, что на краю, слева от меня, лежит колода карт. Рубашка выдающаяся: профиль египтянки Нефертити на лазурном фоне. «Цап – мое!» – была у нас во дворе когда-то такая игра, своего рода пятнашки с пассивным участием неодушевленных предметов. Оказывается, полученные в те времена навыки я усвоил накрепко: сгреб находку прежде, чем успел решить, нужна ли в моем хозяйстве еще одна засаленная карточная колода, какую ни один серьезный игрок в руки не возьмет.

Принялся рассматривать свое новое сокровище. Обалдел изрядно: лицевая сторона карт служила кому-то не то записной книжкой, не то черновиком, не то… А черт его разберет! Между числами, значками масти и живописными портретами колодной элиты извивались строчки, выведенные яркой тушью. Старательное исполнение бросалось в глаза: эти надписи не могли быть сделаны случайно. Их автор наверняка потратил не один час, выводя на глянцевой бумаге свои послания щекастым валетам и насупленными королям. Но зачем?

Я вдруг понял.

«Сам нарисуй себе колоду и гадай всем желающим», – говорила мне рыжая Олла-Хельга. Найденные мною карты были именно гадальными. Кто-то уже успел последовать этому странному совету – до меня, без меня, вместо меня. А теперь чужая гадальная колода досталась мне – что за странный дар?!

Смотрю на находку с опаской, но из рук не выпускаю. Жизнь моя, в который уже раз за эти майские дни, запинается, останавливается в растерянности; снова начинается отсчет иного, «волшебного» времени, которое течет, как вздумается, и гуляет само по себе. Делаю вдох, делаю выдох; даже нехитрый сей процесс кажется мне сейчас необычным переживанием. Дабы развеяться, читаю надписи.

«Пока я спал, я слышал ваши речи», – гласит десятка пик. Цитату из «Скорбного бесчувствия» Сокурова я опознал сразу же. Фильм этот попал на экраны, кажется, в 1987 году и произвел на меня изрядное впечатление. «Если колода предназначена для гадания, эта карта наверняка означает некий заговор, сплетенный за спиной заинтересованного лица, – думаю я. – Или же совет обращать больше внимания на содержание снов? Кто знает, дорогой Ватсон, кто знает…»

«Пей, жабка, пей» – надпись на восьмерке бубен. Внутренне содрогаюсь. Все бы ничего, но я отлично помню нелепую эту фразу. Ее произнес однажды мой знакомый художник, наливая себе в чашку бледно-желтую безвкусную жидкость, в восьмой, если не девятый раз заваренный чай. Кроме меня, кажется, рядом никого не было… Или я ошибаюсь? Или он регулярно произносит это заклинание в присутствии все новых и новых свидетелей? Скорее всего, именно так и обстоят дела, можно было бы обойтись без всяческих дурацких мурашек, устроивших форменный марш-бросок по моей спине.

Впрочем, успокоиться не удается. Надписи на следующих картах тоже словно бы сделаны мною самим, хотя почерк точно не мой. У меня – беспорядочная бисерная неразбериха, чуть ли не половина букв алфавита выглядит в моем исполнении одинаково, так что «м» от «ш», «т» или «н» не всегда отличишь. А над колодой поработал настоящий каллиграф: его строчки не только разборчивы, но и красивы. Однако контекст-то родной, моя неповторимая мешанина дурацких цитат, ускользающих образов и житейских эпизодов. Черт знает что!

Шестерка бубен. «Это не то, о чем думают варвары», – пару лет назад это была моя любимая фраза. Уж не помню, откуда я ее выудил, но с наслаждением использовал, когда хотел дать понять собеседнику, что его интерпретация, мягко говоря, искажает суть происходящего.

Туз бубен. «Запасной рай» – так благодарные приятели окрестили мою саморазрушающуюся коммуналку. Дескать, каждый, кого в очередной раз изгнали из личного «рая», знает, что есть еще и «запасной рай», куда всегда можно прийти. «При гадании эта карта должна считаться весьма благоприятной, поскольку указывает на некий надежный тыл, который никуда от тебя не денется, что бы ни случилось», – авторитетно объясняю себе, словно бы уже примериваюсь к этой колоде, будто и правда собираюсь обзавестись для солидности шаманской паркой и зарабатывать на жизнь беспорядочным копошением в чужих судьбах…

Шестерка червей. «Кокошка придет, задушит», – ну надо же! Я собственными ушами слышал, как один коллекционер-маньяк, человек энциклопедических знаний и достоевского надрыва, пугал именем художника Кокошки свою малолетнюю дочку. Ребенок, к слову сказать, рыдал и просился к маме.

Валет пик. «Пошути со мною, небо!» Как же, как же. Эта фраза принадлежала героическому Торману. Он брякнул, ясное дело, по пьянке, после чего почти немедленно разразилась роскошная гроза – в ноябре-то месяце! Разумеется, мы оба были в восторге…