Одиночное плавание к острову Крым - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Труш cтр.№ 59

* * *

«Нет, все-таки, уезжая в Крым, я совершила очень правильный поступок, написав ему письмо, пожалуй, самый правильный в своей жизни после рождения сына!» – думала счастливо Марина, засыпая под утро на плече у Мурашова, который нежно гладил шишку на ее затылке и с досадой думал о том, как подгадил ему в новогоднюю ночь Заяц. Если бы не он и эта деревянная баба, что стояла у Кулакова в ванной, был бы сейчас у Мурашова замечательный секс с приятной во всех отношениях женщиной. А теперь – шишка на затылке и сотрясение мозга, и жди, когда дама придет в себя. Короче, пропал Новый год, самый сексуальный из праздников, а он не так часто бывает, и живи теперь надеждой на то, что такое вот душевное проникновение – это счастливая прелюдия к будущим отношениям. Не мужское это дело – золотое яйцо высиживать.

«Но я его буду высиживать, потому что оно не столько золотое, сколько настоящее, что порой дороже», – рассуждал сам с собой Михаил Иванович Мурашов, тихо баюкая соседку свою, Марину Валерьевну Андрееву, женщину отчаянную, не побоявшуюся поехать с ним к черту на рога.

А не напиши она ему, он так и жил бы, занимаясь разными бандюками куда больше, чем личной жизнью. Но теперь она есть у него, эта самая личная жизнь, в виде соседки с четырнадцатого этажа, над головой которой не живет итальянская семья, снизу не орут дети и за стеной не лаются супруги. И он печенкой чувствовал, что все его недовольства были от его беспросветного одиночества, а с ней ему не мешали бы соседи. Он бы их просто не замечал. Как вот в этой глуши, на хуторе имени Кулакова!

В мае Егор поехал погостить в Крым к отцу, а Марина и Мурашов отправились обживать свою новую дачу. Была она не такой огромной, как у Кулакова, но уютной и милой и гораздо ближе к цивилизации. На заднем сиденье мурашовского автомобиля лежала та самая деревянная баба – вешалка для полотенца, которой Заяц «нежно» приложил Марину в ванной.

Они прожили тогда в доме Кулакова всю новогоднюю неделю. На Рождество явился хозяин, обеспокоенный молчанием частного детектива, и Мурашов выступил с отчетом о проделанной работе. Кулаков оказался милым и симпатичным, и имя у него было очень семейное и ласковое – Сеня. Он сокрушенно качал головой, слушая длинный рассказ сыщика, но остался доволен тем, что Мурашов освободил его дом от поселенцев, и вручил ему конверт с гонораром.

– Марина, в память о том, что вы были моей гостьей, разрешите сделать вам этот подарок. – И Сеня вынес скульптуру из ванной комнаты. – Вот. Надеюсь, что неприятные воспоминания, связанные с ней, забудутся, и она будет вас радовать. Ее сделал очень хороший мастер. Держите!

Мурашов и Марина переглянулись и, не сговариваясь, улыбнулись.

Кулаков не знал, что неделю назад, когда они вернулись под утро в дом, Мурашов снова отправился на чердак и после недолгих поисков, вымазанный в золе и пыли, но довольный и счастливый, спустился сверху с увесистым свертком в руках.

– Ну вот, Марин, на таблетки тебе от головной боли и на дачу – нам!

– Что это?

– Это? Это деньги.

И Мурашов рассказал ей, как нашел на чердаке пустую сумку, как взбесился Заяц, узнав, что деньги пропали.

– ...Я, когда ползал там под крышей, нашел одно место. Оно мне сразу странным показалось: ящики с землей, ведро с золой. Совочек воткнут в грунт. Ну вроде как все это под весну заготовлено, когда придет пора рассадой заниматься. Все логично. Вот только... Во всех ящиках земля с осени высохла и спрессовалась, даже потрескалась, а в одном из ящиков – вскопана и сверху примята совком. Вот я и решил ее... перекопать. А там – вот это. Короче, Марин, все ясно: Косой у Зайца деньги по-тихому взял и зарыл до случая; вор у вора дубинку украл.

– Мы это... сдадим?

– Не, не сдадим. Марин, ну, сама понимаешь, куда уйдут эти деньги, если мы их сдадим. А мы их честно заслужили. И искать их никто не будет. А мы на них купим... дачу! Хочешь?

– Хочу! И скульптуру такую закажем у резчика по дереву, который ее для твоего Кулакова делал...

* * *

– Господи! Неужели у меня больше не будет соседей?! Никого и никогда?!! Ни итальянской семьи, ни супругов, которые друг друга терпеть не могут, ни начинающих музыкантов, которые долбят гаммы, – ни-ко-го! И я наконец-то высплюсь по-человечески! – Мурашов мерил большими шагами теплую веранду нового домика и глубоко вдыхал густой сосновый дух, который, казалось, можно ложкой есть.

Тут он наткнулся взглядом на Марину. Она распаковывала коробку с посудой и перетирала мягким полотенцем прозрачные чашки и блюдца. И слушала мурашовские разглагольствования. Слушала спокойно и невозмутимо, как будто ничего нового для себя она не слышала, как будто все это – все-все-все! – она заранее знала.

– Нет, одна соседка у меня все-таки будет, и соседка любимая. И кажется, будет всегда, а не на полжизни, как она когда-то мне сказала. – Мент Мурашов почесал за ухом, и левый уголок губ у него по привычке пополз вверх. – И еще мне кажется, что я уже никогда не высплюсь!