Любовь к роковым мужчинам - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Лубенец cтр.№ 9

Кое‑кто из окружающих заметил перемены, произошедшие во мне. Ровесники, ребята старше. Они смотрят на меня уже по‑другому, не так, как раньше. Даже сосед дядя Толя — и тот заметил. Он очень хороший, положительный мужчина, работает на заводе начальником цеха. Недавно его бросила жена. («Любка Толина — чокнутая, корыстная нимфоманка. Ушла к молодому и богатому», — как в разговоре с бабушкой сообщила мама.)

Дядя Толя как‑то проводил меня взглядом и сказал:

— Ой, Ритка, выросла всем нам на погибель… Смотри, будь хорошей девушкой. Не как эти…

Наверное, он имел в виду свою бывшую жену Любу и всех тех девиц, которые вели себя плохо.

Да. А кстати, как должна себя вести хорошая девушка?

Мама мне в пример всегда ставит Варю — особу из соседнего подъезда. Варя на год старше меня, она уже заканчивает школу и интенсивно готовится к выпускным экзаменам. Год разницы в нашем возрасте — уже целая пропасть… Я с этой Варей никогда не общалась, и не только из‑за возраста. У Вари какие‑то «крутые» родители, они все время в заграничных командировках.

Варю воспитывают бабушка с дедушкой — очень строго и правильно. Варя отличница, у нее образцовое поведение, она выглядит и ведет себя как настоящая леди — безупречно. (Говорят еще, что, когда Варя занимается, она забывает обо всем. Может за учебником до утра просидеть, если ей только не напомнят, что пора спать ложиться.)

Итак, Варя умеет концентрироваться. У нее есть цель. Я же ни на чем не способна сосредоточиться, и никакой цели у меня нет. То есть человека из меня не получится.

Она ходит в музыкальную школу (играет на фортепиано), а еще у Вари есть нечто, что отличает ее от всех прочих ровесниц.

Дома у Вари живет самая настоящая игуана — экзотическая ящерица (привезли родители из дальних стран). Не какая‑нибудь банальная кошка или собака! Или хомяк в клетке… Игуана — это маленький динозаврик (по крайней мере, внешне). Игуану я видела один раз, когда родители Вари милостиво позвали всех детей дома на Варин день рождения… У игуаны вполне человеческое имя — Лили.

Словом, Варя — со всех сторон необыкновенная девушка. Красива ли она? Мои мама и бабушка считают, что да. По их мнению, Варя выглядит гораздо лучше меня, белобрысой тощей пигалицы. Варя — очень высокая. Не толстая, но плотная, с широкой костью. («Настоящая женская стать!» — мама о Варе — одобрительно.) С пепельными вьющимися волосами. Строгим, неподвижным лицом. Варя никогда не смеется, потому что она — очень ответственный и серьезный человек, не какая‑то там дурочка из переулочка. У нее светло‑серые глаза, белая кожа и черные брови.

Эти брови и вызывают у меня сомнения в Вариной красоте. Они слишком выделяются на ее лице, они какие‑то угрожающие. Нет, это не смешные «брежневские» брови, но все же они какие‑то чересчур «соболиные». Хотя… благодаря этим бровям окружающие (и моя мама в том числе) называют Варю «настоящей русской красавицей».

И она, эта девушка, молчалива.

Я на людях, допустим, тоже не слишком разговорчива, и со своими родными тоже не особо болтаю, но с подругами, например, люблю пообщаться. На меня иногда даже находит что‑то такое — невозможно остановить, говорю и говорю… Варя же — нет, она всегда полна спокойного достоинства, которое, кажется, ничем нельзя нарушить.

Мне это тоже не нравится в Варе, кстати. Если человек все время молчит, то это подозрительно (как и в случае с моей прабабушкой). Либо он скрывает что‑то, либо у него вовсе нет мыслей. Потому что если человек живой, думающий, анализирующий действительность, то в голове у него всегда кипит работа, он реагирует на внешний мир, он пытается познать себя… А тут какая‑то каменная глыба, а не человек. И лицо это спокойное, под шатром из соболиных черных бровей. Она идет и молчит. Смотрит и молчит. Ну скажи же что‑нибудь! Не словами, так взглядом. Краешком губ хотя бы, но вырази себя‑то!

Хотя, чего я привязалась к этой Варе. Ведь благодаря ей мы с Тобой и заговорили впервые. Нет, безусловно, до того дня мы в школе перебрасывались ничего не значащими фразами, здоровались. (Ты, кстати, здоровался со всеми и для всех находил пару‑тройку фраз, задорных и добрых.) Но вот чтобы мы с Тобой говорили… Такого еще никогда не было. Кто Ты — номер первый, и кто я — предпоследняя циферка…

Так вот, однажды Ты зашел к нам во двор. Я, обычно шлявшаяся по улицам и искавшая случайных встреч с Тобой (иногда это получалось, кстати, и Ты тогда весело махал мне рукой с противоположной стороны улицы или бросал, пробегая мимо: «Привет, Ритка!»), тут оказалась лицом к лицу с Тобой.

— Привет, Ритка. — Ты энергичной походкой вынырнул из‑за угла моего дома, сразу подошел ко мне. Я, сидевшая под липами на лавочке, оцепенела, подобно меланхоличной Лили.

Я смогла только кивнуть в ответ.

— Ты тут живешь, что ли? А я к Варе Новосельцевой. Знаешь такую?

Я смогла только кивнуть в ответ.

Ты сел рядом как ни в чем не бывало.

— Она в МГИМО этим летом поступает. Хочу спросить у нее одну книжку… — Ты посмотрел на наручные часы. — Обещала в три выйти. Сейчас без пяти. А ты, Ритка, надумала, куда через год пойдешь?

Я смогла только отрицательно повертеть головой. Хотя на самом деле мое будущее было определено — мама собиралась взять меня секретаршей на свой завод. У нас в городе был большой завод («градообразующее предприятие»), на котором работали большинство жителей, в том числе и мама — в почетной должности главного бухгалтера.

В этот момент из подъезда вышла Варя — в длинном темно‑синем платье, с высоко забранными волосами. В одной руке Варя несла книгу, а другой придерживала сидевшую на плече Лили, свою знаменитую игуану.

— Варенька, привет! Что за чудо? А погладить можно? Не укусит? Это кто — он или она? — непринужденно болтал Ты.

Варя ответила, глядя на меня из‑под своих соболиных бровей. Потом поздоровалась со мной.

Я смогла только кивнуть в ответ. А потом… А потом я поняла, что веду себя крайне глупо и неправильно. Что я теряю? А ничего.

— По‑моему, ящерица — это скучно, как ни в чем не бывало заговорила я.

— Как это скучно? — без всякого выражения спросила Варя. — Это редкое животное.

— Ну и что… Оно холоднокровное ведь? Равнодушное? — нахально продолжила я.

— Нет, она меня узнает. Меня Лили никогда не кусала, — вежливо возразила Варя.

— Это хорошо, что она хозяев узнает и не кусает их. Но она же не играет, не ластится, не показывает свою радость, когда ты, например, приходишь домой? Дрессировать ее можно? А вот собаку — можно… С собакой интересно. Выходишь с ней гулять, бросаешь мячик — она приносит… Радуется дико, когда видит тебя. Даже облизать может. А кошки? Я обожаю котят! — с чувством, свирепо воскликнула я. Вот ведь, словно плотину прорвало. — Они такие пушистые, милые… Их так приятно держать в руках, гладить! Эта радость прикосновения… А тут какая радость? — Я протянула руку к Лили, намереваясь ее погладить. Лили щелкнула челюстями — я едва успела отдернуть пальцы. — Ой…