Жених для ящерицы - читать онлайн книгу. Автор: Анна Яковлева cтр.№ 10

Затем сосед вышел на крыльцо, положил одну ногу на перила, потянул руку к носку. Поменял ногу. Я затаила дыхание: тело у парня было просто великолепным. Гойко Митич, Сильвестр Сталлоне – ни дать ни взять.

Меня прошиб озноб, кожа стала гусиной. «Вот это да-а!» – выдохнула я, решив в срочном порядке установить дипломатические отношения с приграничной территорией и выяснить, чем занимается сосед. Что у него с лицом, что с голосом? Может быть, он спасатель? Или пожарный? Или десантник?

Воображение рисовало пылающий Дом малютки, заложников в Дагестане, подорвавшуюся на противотанковой мине БМП или сбитый в Грузии украинскими инструкторами противовоздушной обороны наш самолет-разведчик.

Сосед с рельефной фигурой продолжал растяжки – теперь он садился на шпагат.

«Вряд ли он вообще помнит, что устроил кому-то грязевую ванну, – без труда убедила я себя, – сейчас пойду и посмотрю ему в правый глаз».

Я накинула цветастую шаль и по всем правилам дефиле выплыла на крыльцо.

В тот же миг брутальный сосед кинулся в дом, будто его застали за развратными действиями в голом виде!

Забытый на улице Тихон возмущенно затявкал, просясь в дом.

«Успокойся! – уговаривала я себя всю дорогу на работу. – Мало ли что ему показалось! Это ничего не значит. Он, скорее всего, не рассчитывал, что в половине пятого утра кто-то может его увидеть. И что? Ну увидел кто-то, подумаешь, нежности какие! Барышня в бане, что ли?»

В лаборатории я окунулась в работу, и анализы полностью вытеснили из головы соседа и его неадекватную реакцию.

Я уже отдала справку Василию Митрофановичу и собиралась уходить домой, когда ко мне заглянул Гена Рысак и предупредил:

– Витольда Юрьевна, ты мне нужна. Минут через пятнадцать зайди.

– Зайду, – кивнула я.

– Ты что-то решила с паями твоим и матушки? – встретил меня вопросом наш горе-управляющий.

– Ген, тебе не все равно? – закусила я удила.

– Ты понимаешь, что твое упрямство мешает нашим планам?

– Нет, не понимаю, – честно призналась я, разглядывая управляющего.

В окружении телефонных аппаратов, два из которых не работали, карты на стене (как будто Гена планировал крестовый поход на авторов земельной реформы), когда-то желтых коротких штор и офисной мебели в духе загнивающего социализма Гена являл собой странный гибрид апологета коммунизма и делового человека.

– Ну что ж тут непонятного. Клиньями никто не будет покупать землю, – пустился в объяснения Геннадий Павлович, – ваши с мамой участки вклиниваются в общую площадь – ни себе, ни людям. Значит, тебе придется выходить из состава учредителей. Собрание должно подобрать тебе подходящий по размеру другой участок, равноценный. Головняк, Витольда, ей-богу! Может, уступишь?

– А почему ты со мной об этом разговор затеял?

– А кто должен его затевать?

– Покупатель, Гена, покупатель!

Я с осуждением посмотрела на Геннадия Павловича: до чего жалкий тип! Какие-то брючата, ворот клетчатой рубашонки подхвачен узлом нелепого пестрого галстука, а ботинки – прослезиться хочется. Ну какой из него Рысак? На моей памяти Гена никогда не был рысаком, даже в молодости.

Геннадий Павлович смутился под моим откровенно оценивающим взглядом и неохотно признался:

– Меня Жуков попросил поговорить с тобой.

– Гена, ты взрослый мальчик, чего ты стесняешься послать этого жука?

– Да нет, собственно, я не стесняюсь, – пробубнил Гена, а я подумала: «Хороший ты парень, Гена, но не Король».

Может, потренировать на Гене свое умение соблазнять? Или это слишком легкая добыча?

Не понимаю, что на меня нашло? Утром сходила в душ, удобрила себя кремами, вышла на веранду с чашкой чаю. Сидела как на иголках, каждую минуту поглядывала на соседний двор: непроницаемые окна, наглухо задраенная дверь. Ожидание оказалось бесплодным, ни Тихона, ни мужественного соседа я так и не увидела. Как вымерли.

День стремительно прибывал, зацветали фруктовые деревья, сирень набрала цвет, скоро, совсем скоро соседний двор утонет в зелени, мне ни-чего-шеньки не будет видно!

Я посмотрела на Триша.

Время идет, а я все там же и с теми же. Даже бойкий консультант Жуков куда-то пропал.

Внезапно я поняла, что не могу больше ни минуты терпеть это роковое единство места, времени и действия.

Решительно поднялась со стула, прошла в ванную, вспугнув Триша с его любимого места – с кресла на веранде, распахнула подвесной шкаф и нашла косметичку.

Так, что у нас имеется в арсенале соблазнения?

Доисторический блок компактной пудры, тюбик туши «Мэйбеллин», оказавшийся непригодным к употреблению, и блеск для губ. И все. Неудивительно: ничего приличного в моей косметичке не водилось даже в институтские времена. Я подняла глаза к зеркалу. «Права Дашка, я похожа на жертву маньяка», – призналась я себе.

Арсений объявился через неделю.

Выглядел консультант настоящим щеголем: отличная кожаная куртка, как бы потертая в некоторых местах, качественные джинсы, кожаная спортивная обувь.

В лаборатории сразу изменилась температура, влажность и атмосферное давление.

– Привет! – сунулся с поцелуем Арсений.

В этот момент я разводила кислоту и приказала глазами Арсению заткнуться.

Жуков боком протиснулся мимо, не преминув прижаться к моему бедру, присел на стул в углу у окна и с интересом огляделся.

– А это что? – спросил он, когда я сняла перчатки и выключила вытяжной шкаф.

– Что?

Арсений показал на колбу с надписью «С 2 Н 5 ОН».

– То самое, – похвалила я консультанта, – спирт это, Арсений, ты не ошибся.

Жуков шарил по мне таким взглядом, что беременность была почти реальной.

Сегодня я собиралась на работу с особой тщательностью.

Чуть подкрасила ресницы, нанесла на веки какие-то многозначительные тени (Франция, «хамелеон»), терракотовые румяна на скулы и блеск для губ, оказавшийся весьма кстати. Волосы захватила заколкой, выпустив живописный хвост.

Никакой особой цели я не преследовала, поверьте.

Просто… Из чистого гуманизма!

Подумала: хорошо бы расшевелить Гену Рысака.

Чтобы управляющий распрямил плечи, вспомнил, что он мужчина, приоделся, приободрился, приударил и еще что-нибудь сделал, но не наполовину, а до конца, по-настоящему. Хватит паллиативов! Вся наша ферма, Заречье и жизнь в целом – сплошной паллиатив, сделка с собой.

Гена, как на грех, заглянул не вовремя, я считала кислотность молока и пустить в ход технику обольщения не могла.