Стремнина - читать онлайн книгу. Автор: Галина Шкавронская cтр.№ 40

В пять утра Марину разбудил доносившийся с минарета напевный голос муллы, читающего утреннюю молитву. «Интересно, они тут что? — встают, совершают намаз в такую рань, а потом опять ложатся?..». Спать не хотелось. Марина привыкла вставать рано. Она приняла душ, надела свежий, приготовленный с вечера шальвар-камиз и вышла во двор. Солнце уже припекало. Стояла непривычная тишина. Люди ещё спали. На балконах соседних домов не мелькали ребятишки. Так обычно бывает днём, когда они, мал-мала меньше, толпятся на балконе второго этажа своего дома и с любопытством наблюдают, что происходит во дворе соседей. Дома здесь большие, а вот дворики, обрамляющие их, очень маленькие, узенькие: землю принято экономить, и большие пространства — непозволительная роскошь. Дома находятся столь близко друг к другу, что жители более высоких этажей могут наблюдать жизнь, текущую у соседей. Этакое своеобразное реалити-шоу с непредсказуемым сценарием.

Птицы здесь тоже другие. Среди лета почему-то преобладают вороны и вездесущие воробьи. «А у нас ворон летом не увидишь. Они предпочитают жить в горах, где прохладнее», — подумала Марина. Она пару раз видела во дворах кошек. Короткошерстные и поэтому кажущиеся худыми и длинными, они выглядели так, будто их побрили. «Жарко им, бедным!». Марина с детства обожала кошек, и они платили ей нежной и преданной любовью. Обычно дома, в Алма-Ате, она не могла пройти равнодушно мимо этих созданий, и если мурлыка была чужая, то хотя бы пыталась ласково заговорить с ней: «Привет, киска! Я бы тебя погладила, но не знаю, может, ты не здорова. Так что, прости.» Некоторые обитательницы двора принимались тереться о Маринины ноги, громко мурлыча, а другие, испугавшись проявленного внимания, подняв хвост трубой, давали дёру.

Однако, здешние кошки не вызывали в Марине никакого желания общаться с ними — неласковыми, полудикими. Собак, как объяснил Саид, держать в домах мусульман — грех! Собаки это нечисть, они оскверняют жилище. «Какие могут быть животные при таком количестве детей в семьях? — подумала Марина. — Ребятишек бы прокормить! Столько бедных, измождённых и голодных людей на улицах, не имеющих жилья и спящих просто на газонах, благо, здесь круглый год тепло!» За забором послышался громкий крик ишака «и-а-а-а!», повторяющийся долго и ритмично. «Ну всё! Сейчас всех перебудит! Откуда он только взялся?» — Марина выглянула за ворота. На узкой улочке близ их дома стоял ишак, запряжённый в маленькую повозку с каким-то хламом. Седой измождённый старик-погонщик что-то выкрикивал, звоня в колокольчик. Вот из соседнего дома вышел мальчик, вынес что-то наподобие примуса и отдал его старику. «Похоже, старьевщик. Когда-то в моём детстве такие ходили по улицам Алма-Аты», — подумала Марина и закрыла ворота. Она впервые обошла двор дома. С задней его части тоже можно было войти в жильё. На верёвках раскачивалось под горячим ветром бельё, повешенное сушиться с вечера. Деревьев во дворе не было. Правда, кое-где стояли посаженные в большие горшки финиковые пальмы, дающие незначительную тень. От асфальтированных уже раскалённых дорожек исходил жар…

«Карр! Карр!» неожиданно заорали пролетающие над головой вороны. Марина вздрогнула. Да, укрыться от жары тут негде! В соседнем дворе возвышалось банановое дерево… Оно, как и другие, изредка встречающиеся здесь, не имело раскидистой кроны, и спасительная тень от него была очень маленькой.

«Чужое всё… Какое же здесь всё чужое!» Острое чувство одиночества и никому не нужности пронзило Марину как ножом. «Бедная, бедная моя девочка! Как же ей тут будет трудно!..»

Часто кажется нам, лучше там, где ждёт лето. Тёплый край — чем не рай? — нет там долгой зимы! Пища Богом дана — лишь любуйся рассветом да плоды собирай от весны до весны! Но, однажды, попав в ту страну, где с жарою, без зимы, круглый год! — потом плавится «рай», где весь воздух пропах луж водою гнилою, ты мечтаешь о том, чтоб вернуться в СВОЙ край! Новый Год ты не ждёшь без зимы, и без снега, да и ёлку тебе не заменит строй пальм, и банан уж не гож — вот, борща бы отведать!.. Повернуть бы судьбе в ту родимую даль…

Из дома появилась Яна с малышкой на руках.

— Мама! С добрым утром! Ты уже не спишь? Как чувствуешь себя?

— Всё хорошо, родная, не беспокойся. Вот знакомлюсь со здешним бытом. Ты же знаешь, я привыкла рано вставать.

— Да и я тоже, к тому же, красавица моя есть захотела. Волей-неволей пришлось подниматься. А сейчас пойду завтрак готовить, ведь и Саиду уже пора на работу.

— Тебе помочь?

— Ну, если не трудно, возьми пока Стеллу ненадолго, я пожарю лепёшки, поджарю яичницу, согрею чай, покормлю мужа — и мы будем завтракать.

Марина взяла внучку на руки и стала с ней расхаживать по двору, а потом они вышли за ворота, на улицу. Марина подошла к дереву, цветущему красными гроздями и, склонив ветку, обратилась к малышке:

— Посмотри, какой цветочек! — Она поднесла веточку к ребёнку: «Понюхай, как пахнет!», но Стеллка ещё не знала, что это такое — нюхать. Её пухленькие щёчки разъехались в беззубой улыбке.

— Пойдём-ка к бабуле в комнату, а то здесь так жарко, просто невозможно!

Включив в своей спальне вентилятор, Марина положила внучку на кровать, дала ей погремушку, и долго смотрела на неё в глубокой задумчивости. Вновь нерадостные думы охватили её, глаза увлажнились.

В доме запахло лепёшками, которые жарились на примусе, на раскалённой и перевёрнутой вверх дном сковороде. Вскоре Марина увидела за окном мелькнувшего зятя, бегом бежавшего к машине, его догоняла Яна. В её руках был пакет с обеденным термосом и едой в специальных маленьких, плотно закупоренных кастрюльках. Марина с ребёнком вышла во двор и наблюдала, как Саид в красивом европейского кроя лёгком костюме, благоухающий ароматами дорогого парфюма, садится в машину, а Яна, сложив пакет с едой на заднее сидение, смотрит ему вслед.

— Ну, что, дорогая хозяюшка? Как тебе роль заботливой и старательной жены и снохи?

— А что тут такого? У меня что, руки другим концом вставлены? Не это самое страшное, мамуля! Пойдём завтракать?

— А что тогда для тебя самое страшное, доча?

— А самое страшное настанет, когда ты уедешь, и мне здесь не с кем словом будет перекинуться. Вот Саид отправился на работу. Сейчас восемь часов, а вернётся он только вечером в восемь, девять. А мне двенадцать часов чувствовать себя здесь изгоем!

— Доченька, я понимаю, но, надеюсь, постепенно все к тебе привыкнут, ведь вы можете общаться на английском языке, да и ты тоже узнаешь этих людей ближе. Вроде бы, по моим наблюдениям, они неплохие, нормальные люди. Перетерпи этот не простой период адаптации. Скучать тебе, как я уже поняла, не придётся, у тебя ребёнок, на тебе готовка, ежедневная стирка, спасибо — не руками, хоть и плохонькая, но всё же, стиральная машина имеется. Жизнь, Яна, всюду трудная, а семейная жизнь, хоть здесь, хоть у нас, везде не сахар, и свекрови наши бывают не лучше, и мужья русские — не всегда подарок.