— Власть? — немногословно подсказала Кэти. — Не забудьте еще
«слушаться его», — мятежно добавила она, поднявшись. — Не это ли вы собирались
спросить?
Падре Грегорио также встал.
— Предположим, собирался, — сказал он с хладнокровной
учтивостью. — Что бы вы ответили?
— То же, что любая женщина с головой и твердым характером! Я
не буду, не буду обещать повиноваться никакому мужчине. Животные и дети
повинуются, но не женщины!
— Вы закончили, senorita? Кэти сглотнула и резко кивнула.
— Тогда позвольте мне сказать, что я не собирался
употреблять слово «повиноваться». Я собирался спросить вас, сможете ли вы
уважать желания Рамона, а не его власть. И, к вашему сведению, я потребовал бы
от Рамона тех же самых обязательств, что и от вас.
Ресницы Кэти опустились на ее бледные щеки, скрывая сильное
смущение.
— Простите, — сказала она пристыженным голосом. — Я думала…
— Нет необходимости извиняться, — утомленно вздохнул
священник.
Он повернулся и подошел к окну, которое выходило на маленькую
площадь и церковь.
— Для вас также нет необходимости приходить сюда еще раз, —
добавил он, не глядя на нее. — Я дам знать Рамону о своем решении.
— Каково же оно? — поинтересовалась Кэти. Он покачал
головой:
— Я хочу какое-то время подумать. Кэти нервно провела рукой
по волосам:
— Падре Грегорио, вы не можете запретить нам вступить в
брак. Если вы нас не повенчаете, это сделает кто-нибудь другой.
Он выпрямился. Медленно повернувшись, он посмотрел на нее
взглядом, который был одновременно и гневным и веселым.
— Спасибо, что напомнили мне о моих полномочиях, senorita. Я
был бы очень разочарован вами, если бы вы не сумели отыскать прямо перед уходом
такие слова, чтобы у меня сложилось наихудшее о вас мнение.
Кэти посмотрела на него в бессильной ярости.
— У вас огромное самомнение, вы самый непогрешимый… — Она
сделала длинный осторожный вдох, чтобы остановить себя. — Мне безразлично ваше
мнение обо мне.
Падре Грегорио наклонил голову с преувеличенной вежливостью:
— Еще раз благодарю.
Кэти вырвала пучок травы и раздраженно отбросила его. Она
сидела на широком плоском камне, прислонившись спиной к дереву, и невидящим
взором смотрела на пологие холмы и долины. Солнце садилось, небо окрасили
золотисто-красные полосы, но после встречи с падре Грегорио прекрасный закат не
слишком радовал. Не успокоили ее и шесть часов, проведенные в покупках с
Габриэлой. В сотне шагов от нее прошла большая группа людей. Это уходили домой
на обед те, кто работал в доме Рамона.
Кэти рассеянно подумала о том, где провел день Рамон, но
была слишком обессилена, чтобы задерживаться на этой мысли. Она все время
возвращалась к утреннему визиту.
Как этот человек посмел рассуждать о ее мотивах и эмоциях,
подумала Кэти, гневно глядя на неясно вырисовывающиеся горы.
— Я надеюсь, — растягивая слова, произнес глубокий веселый
голос, — ты не обо мне думаешь с таким выражением лица.
Кэти обернулась в изумлении, и ее блестящие волосы
заструились по правому плечу. Рамон стоял почти что рядом с ней, и его
широкоплечая фигура закрывала золотой закат. Он выглядел так, как будто провел
целый день в офисе под работающим кондиционером. Разве что снял пиджак,
расстегнул воротник свежей белоснежной рубашки и завернул рукава на загорелых
руках. Его темные брови были слегка приподняты в вопросе, а взгляд не отрывался
от ее лица.
Кэти подарила ему послушную улыбку:
— Вообще-то я…
— Вынашивала план убийства? — сухо предположил Рамон.
— Что-то вроде этого, — пробормотала Кэти.
— И кто же жертва?
— Падре Грегорио, — призналась она, поднимаясь на ноги.
Взглянув на нее со своей устрашающей высоты, Рамон засунул
руки в карманы брюк, и белая рубашка от вздоха натянулась на его могучей груди.
Кэти почувствовала, как у нее участился пульс в ответ на это мощное мужское
движение. Тем не менее его следующие слова вернули ее к тому, о чем она
размышляла.
— Кэти, я видел его в деревне несколько минут назад. Он
отказывается венчать нас.
Кэти была подавлена тем, что презрение падре Грегорио зашло
так далеко. Ее прекрасное лицо вспыхнуло от негодования.
— Он объяснил тебе почему?
Неожиданно Рамон улыбнулся одной из тех внезапных,
сокрушительных улыбок, от которых у Кэти всегда перехватывало дыхание.
— Кажется, падре Грегорио считает, что тебе не хватает
некоторых качеств, которые, по его мнению, необходимы, чтобы стать хорошей женой.
— Каких, например? — с досадой потребовала Кэти.
— Кротость, послушание и уважение к власти. — Кэти
разрывалась между гневом и чувством вины. — И что же ты ему сказал?
— Я сказал, что мне нужна жена, а не собака.
— И?
Черные глаза Рамона вспыхнули от смеха.
— По-моему, падре Грегорио считает, что мне будет лучше
завести собаку.
— Замечательно! — пылко воскликнула Кэти. — Кажется, этот
надоедливый старый тиран демонстрирует неестественный интерес к твоему благу.
— На самом деле он заботится о тебе, — криво усмехнулся
Рамон. — Он очень боится, что через некоторое время после свадьбы мне захочется
убить тебя.
Кэти повернулась к нему спиной, чтобы спрятать смущение и
обиду;
— Неужели для тебя так важно, что он думает? Руки Рамона
легли ей на плечи, и он нежно, но твердо прижал ее к себе.
— Ты же знаешь, что нет. Но для меня нестерпима мысль о
промедлении нашей свадьбы. Если падре Грегорио не передумает, я найду
священника в Сан-Хуане, и наши имена огласят заново. Но это означает отсрочку.
Кэти, падре Грегорио — единственный, кто может обвенчать нас в воскресенье. Ты
знаешь это. Все остальное уже приготовлено. Работа в доме закончится сегодня,
твои родители уже заказали билеты на самолет в субботу, и я забронировал им
номер в гостинице.
Кэти затрепетала от его теплого дыхания, раздувающего ее
волосы, от интимной близости его могучего тела. Но он вдруг сказал:
— Падре Грегорио только что уехал на остров Вьекус. Он
вернется во вторник, и я хочу, чтобы ты опять встретилась с ним и дала любые
обязательства, которые ему необходимы.