Монсеньер Гастон Феб - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 4

Дав это обещание, Гастон вскочил на своего прекрасного парадного коня и вскоре прибыл в замок Ортез. Можно не описывать, как обрадовался граф возвращению сына, с которым он расстался впервые со времени его рождения, ибо теперь, когда в замке не было матери его сына, а мальчик тоже уехал, и замок и сердце графа казались опустевшими. Итак, отец радостно приветствовал сына, щедро угощал его, расспрашивал, что делается в Наварре, чем его там одарили, и юный Гастон показал отцу оружие, разные красивые и забавные вещицы, только ни слова не сказал о мешочке, как и было им обещано.

Кроме юного Гастона, у графа де Фуа был еще один сын, бастард, по имени Ивен, который тоже рос в замке Ортез. Оба мальчика очень обрадовались встрече; они были еще в том возрасте, когда не знают зависти и не думают о положении и происхождении; как им было привычно, вечером в день возвращения Гастона они устроились в одной комнате и улеглись в одной постели. Наутро Гастон, утомленный дорогой, спал дольше и крепче брата. Ивену захотелось посмотреть, пойдет ли ему красивый вышитый камзол брата. Надевая его, он нащупал мешочек, который король Наваррский дал племяннику, открыл его из любопытства и увидел в нем порошок. В эту минуту Гастон проснулся и непроизвольно протянул руку к одежде. Ивен поспешно закрыл мешочек. Гастон повернулся и увидел свой камзол на брате. Он тут же вспомнил о предупреждении дяди и, боясь, что все погибнет, если Ивен что-нибудь заподозрит, сердито потребовал вернуть ему камзол. Ивен быстро снял его и раздосадованно швырнул Гастону. Тот молча оделся и весь день ходил задумчивый, отчего граф несколько раз спрашивал сына, что его заботит, но мальчик тут же начинал улыбаться, встряхивая своей белокурой головой, словно желая избавиться от слишком тяжелых для него мыслей, и отвечал, что беспокоиться не о чем.

Спустя три дня Гастон с Ивеном играли в мяч и получилось так — словно сам Бог желал спасти графа де Фуа, — что они поссорились из-за спорного броска и Гастон, унаследовавший от отца горячую кровь и вспыльчивость, дал Ивену пощечину. Тот, сознававший свою слабость и подчиненное положение по сравнению с братом, не ответил ударом на удар, как сделал бы, если бы его обидел кто угодно другой из его товарищей, а убежал с площадки, где они играли, и со слезами бросился в комнату отца, который как раз был у себя: он только что вернулся из церкви, куда отправлялся каждое утро слушать мессу.

Увидев Ивена в таком расстройстве, граф спросил его, что случилось.

— Гастон ударил меня, — отвечал мальчик, — а если уж из нас кто-нибудь заслуживает побоев, это не я, Богом клянусь, монсеньер.

— Почему же? — спросил граф.

— Потому, монсеньер, что, с тех пор как он вернулся из Наварры, он носит за пазухой мешочек с каким-то порошком, никому его не показывает и прячет, наверное, с дурным умыслом.

— Ты правду говоришь? — вскричал граф, охваченный подозрением, тем более что он тут же вспомнил странную задумчивость сына.

— Это правда, клянусь своей душой, — отвечал Ивен, — и вы можете сами убедиться в этом, монсеньер, если пожелаете.

— Хорошо, — сказал граф, — только никому не говори о том, что ты мне сейчас рассказал.

— Монсеньер, все будет как вам угодно, — ответил мальчик.

Время графа де Фуа было таким, когда жизнь представляла собой непрерывную борьбу. Тысячеликая, постоянно грозившая смерть заставляла самого доверчивого от природы человека относиться с подозрением к самым верным слугам и самым близким родственникам. И вот все утро граф думал над тем, что он услышал от Ивена. Наступил час обеда.

Граф сел за стол. Гастон, как обычно, подал ему воду, чтобы помыть руки, а затем сел и стал резать мясо, чтобы подать его отцу, предварительно попробовав его. Граф внимательно смотрел на сына, занятого этим, и заметил завязки мешочка, выглядывавшие между пуговицами его камзола. Кровь тут же бросилась ему в лицо: он увидел доказательство истинности обвинения Ивена. Не желая откладывать дело, он решил тут же все выяснить.

— Гастон, — позвал граф, — подойди сюда, я хочу что-то сказать тебе на ухо.

Гастон, ничего не подозревая, поднялся и подошел к отцу. Граф, разговаривая с ним, расстегнул его камзол и, схватив одной рукой мешочек, а в другой держа нож, обрезал шнурки, так что мешочек оказался в его руке. Потом, указывая на него сыну, он спросил строгим тоном:

— Что это за мешочек и что ты собираешься сделать с порошком, который в нем находится?

Юноша ничего не отвечал, но смертельно побледнел, чувствуя себя виноватым, и задрожал. Беспокойство и ужас, охватившие сына, еще более убедили графа в его злых намерениях; он открыл мешочек, взял щепотку порошка, высыпал его на кусок хлеба, намоченный в мясном соке, и, свистнув находившейся неподалеку борзой, бросил ей этот кусок. Едва собака проглотила хлеб, как глаза ее закатились, она упала на спину, вытянув деревенеющие лапы, и тут же издохла.

Граф Гастон не мог более сомневаться; страшный гнев охватил его, и он закричал, повернувшись к ошеломленному и растерянному сыну:

— А, предатель! Ради того чтобы сохранить и увеличить наследство для тебя, я ссорился и воевал с королем Франции, королем Англии, королем Испании, королем Наварры и королем Арагона, и вот в благодарность за это ты хочешь отравить меня. Какая же злобная и подлая у тебя природа! Клянусь, я убью тебя на месте, как покончил бы с ядовитой змеей или хищным зверем.

С этими словами он бросился из-за стола с ножом в руках и хотел перерезать горло сыну, а тот не двигался, не пытался спастись от смертельного удара, а только смотрел на отца, проливая слезы. Но рыцари и оруженосцы, присутствовавшие в комнате, упалд на колени, протягивая руки к графу с мольбой:

— Монсеньер, Бога ради, будьте милостивы, не убивайте Гастона, у вас ведь нет другого сына, кому вы могли бы оставить свое имя и наследство. Велите строго сторожить его и выясните, как и кем все это было задумано: может быть, он сам не знал, что носит на себе.

— Пусть так, — сказал граф, — мы выясним, в чем тут дело, раз вы все так просите об этом, а пока пусть его отведут в башню и бдительно сторожат, так чтобы можно было дать мне отчет о каждом его часе дня и ночи.

Слуги выполнили приказание, и юношу отвели в башню Ортез.

Затем граф распорядился арестовать всех, кого мог заподозрить в соучастии или недонесении, а таких было много. Пятнадцати оруженосцам отрубили головы, нескольких вилланов повесили. А юный Гастон и не знал о том, сколько крови пролилось из-за него.

Все эти расправы ничего не прояснили, и тогда граф де Фуа собрал в замке Ортез всех благородных баронов и всех прелатов из Фуа и Беарна. Когда они прибыли, он рассказал им о том, что сын намеревался отравить его, показал им мешочек с порошком и повторил опыт с несколькими животными: те умирали мгновенно, так же как и первая собака.

Однако Гастона любили все, и невозможно было поверить, что мальчик виновен в таком страшном злодеянии, поэтому все собравшиеся заступились за него. Мольбы чужих людей нашли сильный отзыв в сердце отца, поэтому граф де Фуа торжественно обещал — и с готовностью, которой даже не могли ожидать от него, — что юному Гастону сохранят жизнь. Его наказанием будет только несколько месяцев заключения, а потом он должен будет отправиться в путешествие на два или три года, пока возраст и приходящий с ним разум не принесут ему избавления от дурного инстинкта, так неожиданно проявившегося в нем.