Папаша Горемыка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 51

С бесподобной непосредственностью, свойственной эгоистам, он принялся осыпать упреками девушку, которую сам же выманил из родного дома, воспользовавшись ее минутным ослеплением, однако он не постеснялся возложить на свою подругу всю ответственность за связь, которая должна была, по его словам, сковать его жизнь, охладить его творческий дух и к тому же истощить источник его вдохновения.

Пока он говорил это, Юберта растерянно смотрела на него; она слушала его безмолвно и неподвижно и время от времени проводила рукой по своему лбу, как бы убеждаясь, что еще жива и все происходящее не привиделось ей во сне.

Ришар не стал, впрочем, ждать ответа девушки и вышел из мастерской, сильно хлопнув дверью.

Стоило ему немного пройтись по улице, как его лицо прояснилось. Дышать свежим воздухом, наслаждаться окружающими звуками и движением, ощущать собственную жизнь, бежать прочь от тоски, которая, как он на миг испугался, может перекинуться на него, — вот и все, чего скульптор желал в глубине души.

С этого дня Ришар вновь превратился в прежнего капитана «Чайки».

Он опять стал встречаться со своими давними друзьями и вернулся к былым привычкам: поздно вставал, уходил из дома и возвращался далеко за полночь.

В первые дни, возвращаясь, он открывал дверь своей квартиры с некоторой опаской, ожидая, что Юберта встретит его слезами, капризами и упреками. Однако, к его великому удивлению, она не говорила ему ни слова о его длительных отлучках. Подобное безразличие несколько задело самолюбие скульптора, но, с другой стороны, оно столь превосходно сочеталось с его любовью к независимости, что, хотя в глубине души Ришар затаил обиду на подругу, он притворился, что не обратил на него внимания.

Следует объяснить, по какой причине Юберта пришла к подобной безропотности, столь необычайной в ее положении.

Некий полководец, знавший толк в храбрости, говаривал: «Такой-то был храбрецом тогда-то». Эти слова, относящиеся к мужской смелости, столь же справедливы для женской добродетели.

Природа не создает ничего совершенного — сколь бы искренней ни была эта добродетель, она может на миг поддаться присущим ей человеческим слабостям, и при этом не перестает быть добродетелью. Минутная слабость не может взять верх над добродетелью; самое глубокое здравомыслие, самая большая добропорядочность прекрасно знают тот час, когда они склонялись к земле, как дерево, стонущее под порывом бури.

Если этим чувствам достало счастья, чтобы искушение не подстерегало их в такой час, им удается устоять; они могут благодарить за это Бога, но им не следует кичиться своей победой, ибо, пока верхушка дерева гнулась от урагана, вражеская рука вела подкоп под его корни и, вместо того чтобы выпрямиться, дерево упало на землю.

Юберта не была столь удачливой: подобно несчастному дереву, на которое обрушилась буря, она сгибалась до тех пор, пока не сломалась, и Ришар смог взять власть над девушкой в тот миг, когда она уже не принадлежала себе, оказавшись во власти отчаяния.

Когда Юберта более хладнокровно посмотрела на то, что с ней случилось, она тотчас же стала проклинать свою беду и первой ее мыслью было искупить собственную вину смертью. Лишь две причины совершенно разного свойства удержали ее от этого шага. Во-первых, она ни за что не хотела, чтобы из-за ее злой доли погиб Валентин, о котором Беляночка, с тех пор как она принадлежала другому, думала со странным для нее самой волнением. Во-вторых, обещания, на которые не скупился Ришар, позволяли ей надеяться, что наступит день, когда совершенная ею ошибка будет исправлена, и это станет последней радостью, которую она обязана была доставить своему несчастному деду. Поэтому Юберта превозмогла свое отвращение и согласилась остаться с Ришаром; она пошла на сожительство с ним, в ожидании того, когда они вступят в брак, а это, по уверению скульптора, должно было произойти, как только ему удалось бы соблюсти необходимые формальности.

Однако, когда Юберта принесла себя в жертву, она убедилась, что переоценила свои силы; тогда же ее охватила тоска, о которой уже упоминалось.

Нельзя сказать, что она ненавидела Ришара; напротив, ей бы хотелось его любить. Она удивилась, а затем пришла в негодование, когда обнаружила, что ее сердце противится ее воле; девушка попыталась бороться с собственным сердцем, но ей никак не удалось его обуздать. Привлекательные, как ей казалось раньше, качества Ришара каждый день улетучивались у нее на глазах, подобно тому как гаснут звезды, когда солнце появляется на горизонте; это светило, от лучей которого бледнело небо, было неким ликом, который вставал перед ней, словно призрак, наполняя ее одновременно болью и тревогой: болью, поскольку она уже не надеялась увидеть его на этом свете; тревогой, поскольку любовник столько раз повторял Юберте, будто она является его женой перед Богом и их союзу не хватает лишь освящения, придуманного людьми, что она считала пришедшую ей в голову мысль преступлением.

Беляночка надеялась, что, когда она выйдет замуж и сможет по праву позволить себе развлечения, от которых была вынуждена отказываться из-за своего двусмысленного положения, она обретет энергию, которая ей была необходима для того, чтобы преодолеть отвращение к Ришару и забыть о влечении к его бывшему другу, в чем она не решалась себе признаться.

Однако время шло, и чувство скульптора к рыбачке охладело; он больше не заговаривал о том, что надо узаконить узы, которые связывали его с соблазненной им девушкой, а когда она осмеливалась робко напомнить ему о том, что было для нее последней надеждой, Ришар отвечал:

— Нам незачем спешить!

Этот ответ окончательно привел Юберту в отчаяние; ее душа, сожалевшая о прошлом, разочарованная в настоящем и страшившаяся будущего, изведала все муки, какие только можно испытать.

Беляночка была и слишком мягкой и слишком гордой, чтобы жаловаться; она стала плакать, все больше погружаясь в скорбь, которую ничто не могло рассеять (как нам известно, Ришар почти все время оставлял свою подругу одну).

Одиночество привлекательно для скорбящих сердец, но в нем также таится немало опасностей.

Предавшись мечтаниям, Юберта вновь увидела знакомый образ, появление которого заставило ее вздрогнуть; она погрузилась в его созерцание — это стало ее единственным утешением; мало-помалу девушка осмелела и начала называть этот призрак по имени, так что тень приняла ясные очертания; затем она стала заходить в комнату Валентина, где не была с того самого дня, как поселилась на улице Сен-Сабена; ей казалось, что в этом тесном помещении ей дышится легче, чем в просторной мастерской, и в стенах, где жил Валентин, ее сожаления становятся менее тягостными; она испытывала необычайно сладостное ощущение, прикасаясь к вещам, которые трогал он; когда она плакала на подушке, некогда впитавшей влагу его рыданий, слезы, катившиеся из ее глаз, были менее горькими и обжигающими; как-то раз Беляночка весь день склеивала обломки разбитой статуэтки, и этот день пролетел тихо и незаметно; она ощущала неимоверное облегчение в этом поклонении реликвиям прошлого, занимающем столь большое место в религии памяти; в то же время она невольно начала сравнивать человека, о любви которого даже не подозревала, с человеком, чья прихоть сыграла столь роковую роль в ее судьбе; она поднимала глаза к Небесам и спрашивала с почтительным упреком: